Но ведь тянула, не давала однозначный ответ. Почему? Не знала? Или знала?

Ее никогда в присутствии Витали не штормило так, как при Дане. А ведь общалась с другом много лет, не какие-то два месяца, как с новоиспеченным братцем. Потому настроиться на Виталю, как на мужчину, не могла? Вот уж кого точно братом воспринимала.

Эх…

Не имея ни сил на эти мысли, ни тем более излишка энергии, чтобы тратить на воспоминания о том чертовом поцелуе, затолкала все поглубже и сосредоточилась на музыке.

Сегодня работали с записями, которые выбрали для конкурса. Танец, каждая позиция, да и вся связка давно придуманы. Теперь отрабатывали синхрон, доводя не то что движения, дыхание до автоматизма и полного совпадения.

Ким любила это. Каждый момент, даже когда не получалось, когда нужно было раз за разом часами повторять одно и то же. Вспотевшая и умирающая от жажды, она обожала танцы!

Да и отвлекали они хорошо, вытряхивая из головы ненужные сейчас мысли.

Танцевала Юля всегда, сколько себя помнила. Только раньше это была другая секция. Мать отвела ее на занятия еще лет в пять, кажется. На классические «для девочки» бальные танцы. Мама у нее, вообще, была вся такая — правильная и «классическая»: всегда при макияже, с укладкой, на каблуке и в платье, ну и или в юбке. И напрягись, Юлька не припомнила бы, чтобы мать куда-то вышла в брюках. Считала это ниже своего достоинства. Натуральная блондинка, хрупкая и изящная, из семьи интеллигенции с достатком, жена не бедного человека, она и дочь жаждала сделать своим подобием. А Юля в ее шаблон никак не влазила. Хотя на танцы ходила, и ей даже нравилось, пусть вечные требования и правила, жесткие рамки классики частенько раздражали.

А потом родители развелись.

Наверное, своей «идеальностью и правильностью» мать и отца достала.

Юля точно не знала подробностей, но вроде бы мать застала мужа за изменой, «грязной, отвратительной и вульгарной»… Это не ей объяснили, это она подслушала, когда мама жаловалась одной из своих таких же идеальных подруг.

«Ужасно, как я прожила с этим человеком столько лет и не подозревала?! Он драл ее, как животное. Это не секс, это что-то отвратительное было, с матами и всеми этими грубыми стонами… Так примитивно! Будто звери…»

Не то чтобы тогда подслушанное много для Юли прояснило.

Но вот потом, взрослея, она стала подозревать, что и ей этой примитивности и дикости от отца перепало. Да и мать то и дело с упреком вздыхала: «Ну откуда в тебе эта вульгарность?»

В двенадцать Юля отказалась ходить на классические танцы и буквально ультимативно потребовала, чтобы ее записали в секцию хип-хопа, которая располагалась на этаж ниже, арендуя четыре зала в этой же школе.

Мать пришла в ужас и отказала ей в не менее категоричной форме. И тогда Юля позвонила отцу.

Не сказать, что они хорошо ладили с папой и ранее, вечно занятый работой отец почти не находил времени ни на воспитание, ни на общение с дочерью, целиком переложив все педагогические заботы на плечи жене. Но вот в деньгах никогда не отказывал. После развода также особо к общению не стремился, ограничиваясь звонками на День рождения и поздравлениями с окончанием очередного класса. И алиментами, от которых не просто не отлынивал, а честно выплачивал в реальной сумме.

А еще отец всегда хотел сына. Ну и насолить бывшей жене, возможно.

В общем, узнав, что дочь хочет ходить на хип-хоп, не только не отказал, а с радостью, можно сказать, начал оплачивать эти занятия. Юля же в благодарность (а может, и в неосознанном поиске отцовского одобрения и любви) отсылала ему записи каждого своего выступления. Правда, папа никогда не сообщал ей о своих впечатлениях, но и платить за занятия не переставал, так что… Она говорила себе, что ему, наверное, нравится.

С мамой все было сложнее.

Поначалу она очень разозлилась на Юлю. Настолько, что три недели просто не разговаривала с ней, возможно, надеясь сломать дочь характером и измором. Не вышло. Юля характер от обоих взяла, очевидно, и сама могла кого угодно довести своим упрямством. И постепенно мать смирилась, даже стала на соревнования приходить. Хотя до сих пор считала, что это вовсе не к лицу девушке, тем более их социального положения, как и стиль одежды, который теперь предпочитала Юля… И уж тем более, то «жуткое» и никому не понятное имя «Ким», которое она для себя выбрала.

Мать категорически отказывалась его использовать, Юля настолько же категорично не отзывалась на свое официальное имя. Не то чтобы «Ким» имело для нее некий глубокий смысл. Скорее бунт не особо благополучного подростка. Ну и немного нравилось знать, что, по одной из версий, на древне-кельтском это имя означало «главный». Да, Юле нравилось управлять и самой своей жизнью распоряжаться… Другой вопрос, что, исходя из возраста, ей это не особо позволяли.

Правда, стоило признать и отметить, что второй брак матери скорее помог Юле, чем помешал во всех этих начинаниях. Во-первых, мать отвлеклась и уже не клевала ее в голову постоянно. Во-вторых, Дмитрий, не в пример матери и ее родному отцу, куда больше интересовался мыслями самой Юльки, и не столько осуждал, сколько просто учитывал, что ей нравится заниматься именно таким видом танцев, да и против «псевдонима», казалось, ничего не имел… Ну или пока не обострял, не так и много времени еще прошло после свадьбы. И, в-третьих, у отчима был сын. А на фоне Дана и его выходок Юля и сама себе одуванчиком казалась…

Ну да ничего, до совершеннолетия уже недолго, около месяца осталось, а потом… У нее даже дух иногда захватывало, если честно, от того, что Ким сможет сделать потом… Если все получится так, как она планирует, конечно.

Остановились. Замерли вместе с музыкой все, задыхаясь. Четыре парня и три девчонки. Переглянулись и расплылись в победных улыбках, хлопая друг друга по поднятым вверх ладоням.

— Ю-ху!

— Это кайф!

— Круто!

— Мы — боги! — заорал Сашка, перебивая общий гул, патетично содрав с себя футболку и бросив на пол. — Ни одной ошибки. Молодцы, люди!

Не то чтобы их танец требовал прям такой реакции… Хотя да, они молодцы, нигде не сбились. И все же Санек явно знал, что и Валя, и третья их девочка, Таня, на нем залипают. Ну и не упускал повода покрасоваться.

Иногда Ким казалось, что он и на ее обожание рассчитывает. Но так как она всегда держалась с ним ровно, да и «почти парный» статус с Виталей вроде защищал от откровенных заигрываний со стороны их лидера.

Но сейчас, вытерев пот черной банданой, намотанной на запястье, Санек повернулся именно к ней.

— Так, ладно. Это все хорошо. Но, Ким, что с твоим выступлением в одиночке? Ты подготовилась? Времени все меньше, а ты не показывала…

Вопрос был острый, насущный, а тем и болезненный. Ибо с сольным у Ким была полная ж*па… Во всяком случае, еще совсем до недавно… А вот сегодня, после этого поцелуя, пока бежала сюда…

Бли-и-и-н! Да когда она уже это из головы выкинет?!

Сам «братик», небось, прикалывается про себя над тем, как ее заткнуться заставил. И спокойно трахает свою подстилку.

Хотя то, что и Ким его завела, все же не давало однозначно считать случившееся провалом или позором всей своей молодой жизни.

— Я хочу еще неделю погонять сама номер, Саш. Покажу вам всем в следующий вторник, лады? — Ким и сама утерлась краем толстовки. Платок на голове и так мокрый.

Виталя подошел ближе, явно желая быть в курсе. Остальные, наоборот, потянулись к бутылкам воды и сумкам.

— Ты уверена? Времени совсем немного осталось… — Санек нахмурился.

Он был старшим среди них, как по возрасту, так и по номинальному статусу руководителя группы. И, несмотря на плейбойство, серьезно подходил к обязанностям куратора. К тому же школа взяла его на испытательный срок в качестве преподавателя для младшей группы… В общем, Саша был весь «в образе».

Юле, кстати, тоже предложили после совершеннолетия заключить договор. Неудивительно: два золота и одно серебро за последние годы в сольных выступлениях и баллах, а еще куча наград в составе их группы. Она по праву считалась одним из самых сильных представителей школы. И всегда участвовала в одиночных соревнованиях.