Кто бы знал, как он сейчас нуждался просто в этом прикосновении! И насколько же сильно разъедала вина и за собственную вспыльчивость, хоть и не дал хода ничему, но Юлька то ощутила, поняла, по ее глазам видел; и за то, что так и не сдержал иного, данного ей слова, ни разу за прошедшие три месяца даже не вспомнил про психотерапию. Главное, вечно же весомые отговорки и аргументы: работы не просто много, до хрена! И с поисками помещения ей помогал, и с организацией курсов… Хотелось в редкие свободные минуты просто с Юлей побыть, наслаждаясь их близостью. Ну куда тут еще на что-то время тратить?!

Только вот застывшее рядом с ним тело любимой сейчас лучше любого словесного упрека напоминало об этом.

— Привет, Дан! — подошел и Николай.

— Здорово, — пожал Дан протянутую ладонь, оторвавшись ненадолго от Юли.

Казалось, парень не заметил ни его собственной напряженности, с которой злобу Дан старался подавить, затолкав поглубже туда, откуда эта сволочь вдруг выплеснулась, ни изменившегося настроения Юли. Блин, ну почему все так по-дурному вышло?! У него такие планы были на этот вечер…

— Как у вас, все нормально? — глядя на Николая, спросил у обоих, вновь крепко обняв Юлю.

— Да, хорошо, людей все больше приходит, да и звонят многие, реклама на радио или в интернете, черт знает, — парень пожал плечами, — сделала свое дело однозначно. Может, в следующем месяце уже две группы наберем, — действительно довольный, поделился Коля.

— Что ж, круто, вы ж этого и хотели? — Дан подмигнул и с улыбкой глянул на Юлю, так и прижатую к его боку.

Она не улыбнулась в ответ. И не ответила ничего. Но и не пыталась высвободиться. Стояла, позволяя Дану себя обнимать, и смотрела в упор. Он ее взгляд всей кожей как-то разом ощущал. Но и от этого кайфовал — на него смотрит, ни на кого больше.

Музыка продолжала играть, только трек сменился.

— Да, не верилось, что так быстро сработает. Еще и пора отпусков же, — Николай растрепал влажные, видно, после тренировки, волосы, продолжая довольно усмехаться. — Даже боялся, если честно…

— Я домой хочу, — неожиданно все-таки заговорила Юля. Тихо, но достаточно резко, как-то мигом пригасив и то веселье, что вносила музыка.

— Поехали, — не спорил Дан. — До скорого.

Бросил на Николая типа извиняющий взгляд и потащил жену к выходу, особо не тратя время на долгие прощания. По пути подхватил ее рюкзак.

— Какого черта, Дан?! — стоило им выйти в коридор, сквозь зубы прошипела Юля.

Дернула ладонь, явно желая вырвать пальцы из его захвата. Хрен он ее отпустил, конечно. Дану сейчас тепло эти дрожащих от ярости пальцев (ага, тоже ее настроение просек) важнее процента кислорода в воздухе было.

— Все нормально, феникс мой. Все прекрасно, — быстро тянул ее по коридору к ступеням. — Соскучился по тебе за сегодня действительно дико. Извини, что не успел к началу тренировки.

Со стороны, наверное, казалось, что они от кого-то убегают. Или что очень-очень сильно опаздывают куда-то. Плечо Дана отзывалось на каждый шаг, но он не сбавлял скорость, и в этом тоже пытаясь сбросить часть напряга. Но Юлю его ответ точно не успокоил.

— До свидания, — кивнул охранникам на входе, по глазам видя, что она на взводе. Выскочил на крыльцо, вытащив и ее за собой.

— НОРМАЛЬНО?! — оправдав его ожидания, рявкнула Юля, едва они на улице очутились. Впрочем, и затормозить их передвижение не пыталась, так же торопливо шла следом за ним к машине. — Да вокруг тебя воздух вибрирует, Дан! Ты ревнуешь! — это прозвучало очень обвинительно. И зло. — Опять!

Так же зло она плюхнулась на переднее сиденье, стоило Дану открыть перед ней дверь пассажирского сиденья. Так же яростно принялась дергать ремень безопасности, который из-за этого трижды блокировался, кажется, распаляя злость жены еще больше.

Ему нечего было на это возразить. Дан тяжело, с усилием выдохнул, на секунду застыл, глядя в ее раздраженные и даже обиженные глаза. Накрыло еще большим ощущением своей вины, разлилось горьким привкусом в горле, заставив скривиться, будто реально желчью плеснуло.

Захлопнул дверь. Бросил ее рюкзак на заднее сиденье и пошел к водительскому. Сам пристегнулся, тронулся с места.

В салоне напряженная, тяжелая тишина, Юля и не пытается проигрыватель включить, что обычно сразу делала. Сидит, скрестив руки на груди и так шумно сопя, с такой обидой, что ему только паршивей становилось. Вырулил на дорогу, уже почти пустую из-за времени. Со своими делами благополучно пропустили пик столичных пробок. За окнами мелькают фонари, как-то по-теплому светящиеся над уже зелеными кронами деревьев. Люди гуляют, явно наслаждаясь погожим летним вечером. Дети бегают, велосипедисты… Видно, что все ловят мгновения.

И словно лишь у них в авто тихо и холодно, только дело вовсе не во включенном климат-контроле.

Юля молчит, видно, еще больше злясь из-за того, что он не опровергает, а Дан… Он тоже молчал, просто потому, что не знал, как эту вспышку оправдать или прощения у нее попросить. Пусть и сдержался, и не понял никто, кроме нее, да разве для него кто-то кроме Юли еще имеет значение?!

Еще три перекрестка в этой гнетущей тишине, пока нервы не выдержали. Стиснул руль до хруста, до побеления костяшек пальцев.

— Я… Феникс, я не специально… Блин! Юля, я знаю, что не прав, и лоханулся! — повернулся к ней, пока на светофоре красный. — Любимая моя! Юлька! Черт! — тяжело вздохнул. — День слишком долгий, устал… Пробило, когда этот танец увидел… Но я же знаю, что ты не… Я тебе верю, Юля… — а она на него смотрит и молчит.

И этим молчанием грудь Дану вскрывает, как консервным ножом. И почему-то только холодней становится, хотя он уже вырубил кондиционер.

— Ты так ни разу и не сходил к психотерапевту, — обронила едва слышно.

— Дай мне телефон того специалиста, что рассказывала, — тут же протянул ей свой мобильный, положил Юле на колени. — Забей номер или перебрось контакт. Я завтра же запишусь, малая, слово даю! Со мной пойдешь, если хочешь проверить, — опять пальцами хрустнул, что самому по ушам резануло в этой гребан*й тишине. — Юля…

Им сзади сигналить начали, а ему пофигу, что уже зеленый, от жены оторвать взгляд не может. И она на него смотрит с каким-то непонятным выражением. Но уже не столько злая, сколько словно что-то рассмотреть пытается в его глазах.

— Поверни сюда, Дан. Хочу в парк, — вдруг, впервые за всю их дорогу, попросила Юля.

И он свернул, нарвавшись на еще одну порцию сигналов, ну и ругательств, наверняка, из проезжавших мимо машин. Но ему пополам, главное сейчас в том, что в ее голове творится, разобраться. Не споря и не напоминая, что недавно она домой отвезти требовала, поехал к парковке у парка. Тут, конечно, не лучший вариант подъезда был, про ремонт городские власти не вспоминали несколько лет, наверное, не главный же вход, скорее самые чащи. Да и с освещением похуже, фонарей в разы меньше. Но не то сейчас существенно… А то, что Юля снова молчит, правда, теперь на него неотрывно смотрит, даже как-то слишком внимательно. И только когда он затормозил на полутемной дорожке, не видя смысла ехать дальше, отстегнула ремень. Но не порывалась выйти, что и ему не казалось разумным, уж слишком диковато чащи смотрелись, повернулась к нему всем телом и как-то настороженно спросила:

— Что у тебя с плечом, Дан?

Ей было обидно до жути, до кислого привкуса во рту. Прикусила губу так, что кожа лопнула, а расслабиться не могла. Ну как же так?! Сколько можно?! А как хотелось верить, что такого больше никогда не будет!

И эта чертова глухая стена какого-то вымученного молчания, что окутало салон, по нервам бьет, пусть и пытаются что-то говорить, а Юле, будто ком поперек горла! Так обидно, что выяснять ничего не хочется, через усилие каждое слово. Раздражение, злость в самой плещутся, стекают за грудину, за сердце неприятным холодком, напоминая ядовитый туман на болоте, отравляя и душу, и сами отношения… Как раньше!