Между ними так и не было ничего сказано, если не считать эквивалентом слов ломающееся дыхание, с хрипом вырывающееся у обоих. Какие-то жадные, почти жесткие касания пальцев к коже, потому как моментально пробрались оба друг к другу под кофты, и Дан дразнит, по тонкой коже над позвонками ведет, надавливает, царапает, будто пересчитать их хочет, зная, что заводит этим сильнее Ким. Но ведь и сам ею не то что заведен, в секунду раскален до температуры плавления металла!

Уже не слышат ничего: ни шума улицы, ни разговоров родителей. Даже нет уверенности, что все еще внутри квартиры! Обоим кажется, что вся вселенная — эти пятьдесят сантиметров пространства вокруг них, и надо как можно больше, сильнее прижаться, чтобы втиснуться, иначе умрут оба, исчезнут… Откуда такая дикая, невыносимая потребность?! Что за наваждение нашло?! А приходить в себя — никакого желания нет!

Грудь ходуном ходит, раздувая горящие легкие. То ли потому, что его тело к ней каждой своей клеткой прижаться сильнее хочет, то ли от того, что воздуха в этой их микровселенной практически нет. Страсть сожгла, выпалила.

Впивается в ее рот так, будто вообще никогда не целовал никого, и сейчас пытался наверстать все упущенное! И по барабану, что ее ногти ему под футболкой красные полосы оставляют, царапают, впиваются до боли, рисуя метки… будто они уже трахаются, закрывшись в комнате от всего мира, а не торчат на пороге кухни, не в силах оторваться от губ. И правда же, он ее почти имел языком, поглощал, выпивал, своей делал, вырывая из горла Юли тихие, придушенные стоны… Но и она его вокруг своих пальцев обвила, сейчас позволил бы ей все, что угодно… Крепко взяла в оборот. Черт! Да он уже готов был вжать ее в стену, задрать эту чертову толстовку и впиться жадным ртом в грудь, кусая и облизывая соски! Пах пылал! Все тело горело, моментально придя в боевую готовность. Желая эту девушку, нуждаясь в том, чтобы сделать ее только своей, понаставить меток зубами, засосами, алчными пальцами! Стянуть с нее штаны и…

Но в этот момент, так же внезапно, как и начала, Юля вдруг назад подалась. Дернулась.

А Дан… Он никогда не удерживал женщин силой. Никого и ни к чему не принуждал, как бы сильно именно в эту секунду, конкретно с ней, не захотелось бы послать свои принципы лесом, ведь чувствовал, что Юля хочет его не меньше!

Но нет. Разжал пальцы, позволив ей сделать в сторону шаг, хотя кровь в ушах гремела так, что в пору оглохнуть. И перед глазами пелена, кроме Юли не видит ничего толком… И у нее щеки пылают так, словно едва-едва пробежала стометровку на скорость. Но и в глазах блеск, неясный вызов…

— Ни хрена ты свою Марину не хочешь! — вдруг с какой-то победной ноткой в поломанном, тихом, но сиплом голосе прошептала Юля, расплываясь в усмешке. — Меня! Я тебе нужна, а не та девка! — уверенно заявила, проведя по его важным губам своими дрожащими пальчиками, пока Дан еще мозги не собрал в кучку, не успел отреагировать, ни возмутиться, ни ухватить ее.

Б**! Вся кровь в паху, мозги точно буксуют не по-детски!

И, явно воспользовавшись этим его оглушенным состоянием, Юлька юркнула в коридор, кажется, все в том же спринтерском темпе взлетев по лестнице и закрывшись у себя в комнате. Он услышал, как захлопнулись двери. Но сам все еще стоял на пороге кухни, ощущая себя полным дебилом, которого малая девчонка уделала, уложив на лопатки. И не соврала же нигде…

Вот это поговорили, блин!

«Мамочки! Вот это я утворила!»

Ким привалилась к двери, пытаясь понять, не погнался ли Дан за ней? И, одновременно с тем, не слышала ничего, кроме грохота своего сердца, от которого закладывало уши.

«Как до такого додумалась? Где смелость откопала, чтобы вот так просто взять и самой его поцеловать?!»

Юля провернула защелку на двери, чтобы точно никто не зашел, не была готова видеть никого, и тем более Дана, слишком сильно ее проняло случившееся только что. Добралась до кровати на трясущихся ногах, и буквально рухнула на подушки, раскинув руки. Ее так и при лихорадке никогда не колотило, кажется, как сейчас от поцелуя!

«Разве так бывает? Почему ее настолько кроет от Богдана?»

Перевернувшись на живот, она уткнулась лицом в подушку, чувствуя, как горят щеки. Вот что ей с этим делать?! И в плане своей реакции, и в плане самого Богдана и его упрямого отношения… Ведь Ким ощутила, что и его пробило до позвоночника!

Она за эти дни, пока злилась на него, два раза позволила Витале себя поцеловать… И ничего! Пшик! Вообще, и близко ни фига похожего даже на тот, первый поцелуй с Даном в ванной! А если пытаться сравнить с тем, что был на ее День рождения или вот с этим… то и сравнивать нечего.

И сам Виталя, кажется, понял, что между ними огня никакого, и предложил продолжать дружить, как и до этого. Юля с радостью это предложение поддержала, хоть в какой-то сфере выдохнув. А вот в остальном…

Ее бесило то, что Дан упорно делал вид, будто бы между ними все… обычно! Ни фига! Она просто душой ощущала, что между ними происходит нечто, однозначно, выбивающееся из рамок обыденности! И это невозможно, нельзя затереть или превратить в «неважное». Незаконно так поступать, просто!

Возмущение от всех этих мыслей, из-за возбуждения после недавнего поцелуя бурлило в Юле с такой силой, что не хватало выдержки спокойно лежать. Подскочила с кровати, прошлась по комнате туда-сюда. А потом не удержалась, схватила телефон, открыв приложение с музыкой. И, врубив любимый плей-лист на полную громкость, начала танцевать, чего последний месяц даже не хотелось, как со всеми в секции перессорилась.

Дан так и замер у двери Ким, с рукой, занесенной, чтобы постучать. Но передумал. Смысл? Музыка бахала так, что она все равно не услышит. Зато ему тут же стало понятно по характерным звукам, что девчонка танцует. И какое-то сожаление обуяло, что заперлась (ага, первым делом проверил ручку), захотелось снова посмотреть на движения Ким. Его тогда сильно проняло, когда на соревнованиях видел. Однако не было похоже, чтоб сегодня Дану повезло… Хотя вон какой поцелуй обломился, грех жаловаться. А, учитывая то, что только что было на кухне, вряд ли им и поговорить сейчас удастся толком. Зачем следом поднялся? Мало?..

Тянуло потому что. Будто магнитом притягивало к Юльке, несмотря на то, что Богдан не видел ни смысла, ни толку в этом влечении. Ну куда до такого сейчас?! А отделаться или придушить то, как и самого себя, не мог.

Особенно, как вспоминал этого ее придурка, зачастившего к ним в гости теперь! Б**! При одной мысли, что Юлька и того пацана могла так целовать, в глазах чернело. И никакие логичные доводы, что она не его девушка, да и сам Дан на нее никаких прав не заявлял, и вполне себе с другой встречается, не помогали. Хотелось рвать и метать, круша все, что под руку попадется.

Так, может, не прав он со всеми своими раскладами, уместностями и своевременностями? И жизни лучше да виднее: когда, как и с кем?

Может. Однако еще бы с Юлей как-то спокойно поговорить об этом…

Но если Дан и сделал за эти пять минут какой-то вывод, так это то, что перед разговором надо хорошо подготовиться и взять себя в руки, а не ей это позволять делать… «брать его в руки», в смысле. А то х*ен знает, чем по итогу «разговор» закончится. И нужно ли им обоим такое завершение?.. Вот над этим Дан точно собирался хорошенько подумать.

Да только жизнь распорядилась по-своему.

Через два дня

— Я поговорил с кентами, они готовы нам под аренду часть своего помещения отдать. Не шикарные хоромы, конечно, но зато самый центр города и у метро. Для самовывоза удобно. Да и пункт доставки рядом, чтоб нам заказы отправлять. А при той цене, что они за это просят, сущие копейки, не предложение, а сказка, — Гена без особого интереса вертел в руках кружку с кофе, то и дело косясь в сторону пива, рядком выставленного у холодного стекла на подоконнике.