— Однако, если не заметил, добился ты совсем иного: Юля в шоке и обижена. И на тебя, и на меня, практически уверена, что мы сговорились, наплевав на нее. И да, она сейчас уехала «успокаиваться» с этим вашим Ярославом, — ехидно и зло проинформировал Дан отца. — Так что твой план потерпел неудачу по всем пунктам. Х**ново ты все рассчитал, отец… — процедил сквозь зубы. — Впрочем, не сказать, что в этом было что-то удивительное.

Дан отвернулся от Дмитрия, жадно глотающего воду, подошел к окну в его кабинете. На ногах сейчас были старые туфли, которые нашлись в шкафу отца. Тот использовал их, как сменную обувь. Но Дан спокойно ходил бы и босиком… лишь бы Юля скорее успокоилась и вернулась назад, в офис. Не то чтобы Дан считал, что между ней и Ярославом «нечто» случится… Уж кто-кто, а он точно знал, как Юля выглядит рядом с мужчиной, который ее возбуждает и зажигает. И это, определенно, был не тот случай. Но его просто бесила сама мысль, что она где-то там, расстроенная и обиженная, еще и с этим придурком!..

Окей.

Он не знал, придурок ли Ярослав. Может, и нет. Возможно, мудак или, наоборот, нормальный мужик. Но ему, кем бы этот Крапивин ни был глубоко в душе, точно стоило держаться подальше от Юли!

Хотя… не Дану сейчас об этом говорить, конечно. Михалыч по этому поводу ему всю прошлую ночь мозги песочил. И, кстати, если уж об этом…

— Отец, — отвернувшись от окна, он посмотрел на Дмитрия, распустившего уже галстук полностью. Но на лицо, вроде, вернулся румянец. — Вот скажи мне сейчас честно, просто, как есть…

Дан на миг замолчал, формулируя вопрос, а Дмитрий как-то настороженно замер и посмотрел на него с неким страхом, не иначе. Похоже, понял, что Дан хочет спросить.

— Тогда, когда я пришел к тебе с вопросом о Юле, и ты сказал мне «да, возможно»… это было так же продумано, как твое решение сегодня? Во благо, ведомое только тебе? Или ты действительно что-то знал? — полуобернувшись, спросил Богдан то, о чем немало этой ночью размышлял.

Отец молчал. Молчал долго, дольше пяти минут точно. Как-то неуверенно шевелил губами, перебирая в пальцах материал галстука.

— Я считал, что на тот момент вам будет лучше расстаться, — наконец, тяжело и сдавленно выдохнул Дмитрий, не глядя на него.

Но Дана такой ответ не устраивал.

— Ты считал или знал нечто, что заставило тебя внушить мне уверенность, будто Юля имеет отношения с другим? — не отступил он, даже как-то напирая на отца тоном и самим своим настроем.

Дмитрий устало растер лицо. А после как-то обреченно посмотрел на сына.

— Я не знал. И если мы уж говорим откровенно, то я сильно сомневаюсь, что Юля могла бы тебе изменить. Не знаю, почему ты допустил такое, в ком сомневался: в себе или в ней? Но тогда мне казалось, что ваши отношения мешают вам обоим полноценно заниматься компанией и развиваться в бизнесе.

- ***ть! — Дан сам не понял, когда саданул кулаком по стене, выплескивая гнев и ярость. — Я тогда к тебе в кои-то веки пришел за советом и помощью, как к отцу! А ты… Да гори адским пламенем твой бизнес, ясно?! Мне по барабану, если тут все прахом пойдет! — заорал Дан вдруг с ужасающей ясностью, поняв, что совершил бесову уйму ошибок.

И отец тут вообще ни при чем, по факту, хоть и удружил так… Это на себя же ярость. Да, батя его обманул тогда, но ведь остальное Богдан сам сделал. Только на себя злиться сложнее, на другого человека свое бессилие и злость, отчаяние выплеснуть проще. А оно бурлило, кипело, рвало грудь на части.

— Не смей так говорить! — подскочил на ноги Дмитрий, кажется, позабыв о недавнем недомогании. — Ты вырос и имел в детстве все, только благодаря этой компании! И человеком стал, добился чего-то потому, что я смог оплатить тебе нормальное образование за эти же деньги! — отец вдруг зашатался, уперся кулаками в стол.

И Дан пожалел, что сам дал волю эмоциям. Толку ноль, не с отцом ему разбираться и прощение вымаливать нужно. Выяснил то, что уже и сам понял, и надо было ставить точку…

— Я был не прав. И виноват перед вами обоими, — уже хрипло и тяжело, придушено признал отец. — Это и стараюсь сейчас исправить… — Дмитрий вновь сел, припав к бутылке с водой.

— Исправить… — Дан хмыкнул с сарказмом. — У тебя это вышло так же погано, как и попытка нас развести…

Договорить он не успел. Двери открылись, и на пороге застыла Юля, явно злящаяся на них. За ее спиной маячил тот самый Крапивин.

Дану просто-таки резанул по глазам чужой мужской пиджак на плечах его Юли.

— Вы оба орете так, что весь офис слушает эти крики! — с явным осуждением заметила она, посмотрев сначала на Дана, а потом на Дмитрия. Побледнела и быстро подошла к отчиму. — Дима, плохо? Таблетки с собой? Дан, как ты мог доводить отца сейчас?! Знаешь же о его здоровье?! — развернулась к нему с упреком и гневом.

Посмотрите, пожалуйста, уже не обижена и не злится на отчима, блин! Зато на него, похоже, готова весь гнев, как и обычно, спустить!

— Бл…ин! — отвернулся, прикусив язык. Начни пререкаться, точно ничего не исправит.

— Богдан ни при чем, не обвиняй его, — слабо отмахнулся отец, глянув на него с виной, Дан в отражении видел. Поднял взгляд на Юлю. — Наоборот, он помог мне понять, как некрасиво я поступил с тобой сегодня, Юленька. Думал, дам больше отдыха и времени на себя, а вышло, словно не ценю твоего вклада в нашу компанию. Прости, — отец таки вытащил таблетки из кармана и тут же бросил одну под язык.

— Ладно. Сейчас точно не время с этим разбираться, — все еще встревоженно отозвалась Юля.

Выпрямилась. Пиджак стал падать с ее плеч, и она, сняв, отложила тот на стол. Хоть что-то хорошее за это долбанное утро.

Дан повернулся и посмотрел в упор на нее, приподняв бровь с иронией. Серьезно? А что это она такая добрая? Два часа назад рыдала. И почему эта ее доброта и понимание распространяется на всех, кроме него?

— Поезжай домой, лучше, Дим. Я позвоню матери, скажу, что ты перенервничал. Отдохни. Как бы там ни было, Дан не должен был на тебя кричать, — снова на него глянула с упреком.

— Прости…

Он не думал говорить это так. Не ожидал, что голос сядет, засипит от едва сдерживаемых эмоций, никуда не девшихся из души, еще больше разгоревшихся при ее появлении, клокочущих под «крышкой» его попыток контроля.

Юля это уловила. Замерла, глядя на него огромными, распахнувшимися глазами.

И непонятно вроде, у кого он прощения только что просил. У отца по логике же. А прозвучало так, словно перед ней извиняется. И вовсе не за то, что заставил родителя нервничать…

Хотя сам осознавал: за все то, что случилось, словами прощения не выпросить и не заслужить, что главное. Тут и голым по асфальту через весь город проползи, содрав плоть до кости, — мало.

Да и не пацан давно, чтоб таким вот позерством пытаться реальную вину в глазах и сердце любимой загладить…

А все равно — застыли. Стоят, молчат, смотрят друг на друга…

— Я, и правда, лучше поеду, — заметил отец через минуту, когда понял, очевидно, что они не готовы продолжать говорить. Поднялся и только сейчас, по-видимому, заметил Крапивина, также наблюдающего за происходящим, хоть и не вмешивающегося. — Доброго дня, Ярослав, — Дмитрий подошел, протянув партнеру руку. — Прошу прощения, что невольно втянули вас в семейные разборки, — удивительно, но Дан мог бы поспорить, что отец пытается дать им с Юлей время прийти в себя и «прикрыть» от этого пристального изучения Крапивина!

Занимательно. Хотя Дан в этом и не нуждался. Он устал прятать и скрывать.

Посмотрел на ноги Юли и отчего-то не смог сдержать улыбку:

— Балетки? Почему не кроссовки? — негромко спросил Дан зачем-то.

Просто захотелось разрядить обстановку. Отозвалось что-то гулким эхом в груди, когда посмотрел на эту ее обувь. Вдруг опять почувствовал ее невыносимо близкой и своей…

А Юля также неожиданно улыбнулась, как-то смущенно и неуверенно, словно не смогла просто удержаться после его вопроса. И ее сбил с толку этот интерес Богдана.