Это означало, что вскоре Лизе не придётся терзать горячую голову мыслями о том, что происходит с мужем, как найти компромиссы в ответ на его встревоженность. Кос и думать забудет про то, что кто-то обделяет его вниманием, лезет в семейные дела и всячески способствует накаливанию атмосферы. Елизавета настраивает себя на то, что никакая стихия не изменит её отношений с мужем, как бы не смущали доброжелательные звонки из Москвы, пытающиеся сбить Лизу с толку. Вроде бы и вторили Космосу, желая скорейшего возвращения домой, но и советовали чуть ли не смотреть сквозь города через лупу, как будто Холмогоров был собакой на привязи.

Что-то знали, скрывали или заботились?!..

К чертям собачьим такую заботу!

— Лизк, я не говорю о том, что у нас тут всё в охуительной степени плохо, — Пчёла звонил исправно и сестре, и тётке, докладывая, как складывается рабочая обстановка в столице, — но ты чаще с Косом перетирай за жизнь. Он потом мягче становится, орать на людей перестает. Фиг знает, куда ты там нажимаешь всё время.

— Куда нажимаю любопытным знать не обязательно!

— Понял, вопрос все-таки интимный…

— Пчёл, во-первых, не своди всё в свою любимую плоскость, — Лиза отрицает попытки брата заронить смуту в её воспалённом сознании. — Во-вторых, посредников не надо! Мы уже почти год гребёмся с тем, что Космос в ваших схемах место себе находить перестал, а вас, молодчиков, это не заботит. Об этом подумаешь, братец?

— Блять, заступница муженька, как я мог забыть! — споры с сестрой всегда заканчивались для Пчёлы проигрышем. — Понял тебя, не дурак, тучи не нагоняю. Приедешь, поговорим тогда!

— Жизни учить будешь?

— Я не забыл, что ты только одного голубца в этом качестве принимаешь…

— Знаешь, Витюша, на то он мой муж!

— Подобрались, еханный бабай, зла не хватает!

— И не хватит никогда…

Причин не доверять Космосу у Лизы нет. В конце концов, она представляет, что Холмогоров — далеко не ангел в сахарном сиропе, который будет сидеть на одном месте, как пришитый и безмолвный. Согласившись стать его женой, Лиза отдавала себе отчёт, что этот путь вряд ли будет усеян розами. Ей придётся мириться с неровным характером мужа и его полулегальными занятиями, которые она никогда не примет абсолютно и без оговорок, предвидя возможные последствия. Опасения не покинут её, в час оцепенения заставляя содрогаться от представляемых губительных картин.

Правда, гнала прочь от себя неуместное уныние от надуманных печалей, как непрошенную ночную тень. Ведь её любили. Безгранично любила и она, а Ариадна росла на совершенно отдельной теплой планете родительского обожания. Привязанность друг к другу перебивала любые неприятные парадоксы. Поэтому Лиза, собрав волю в кулак, твердила себе то, что встречных ветров бояться не стоит.

Хоть бояться не стыдно, а отрицать существование страхов — глупо.

Незачем…

— Арь, не шали! Я папке нашему позвоню, — усаживаясь с дочерью в большое кресло, Лиза тянется к трубке, лежащей на тумбочке, а после заученной комбинацией цифр набирает знакомый номер, — и тебе дам поговорить, пожаловаться на меня. Да?

— Папе? — у Лизы моментально появилась обрадованная конкурентка в бою за разговор с Космосом.

— Папе, малыш, — Холмогорова собиралась сказать мужу, что Ёлка забронировала билеты на самолёт, — чтобы собирался нас встречать. Куда же мы без него?

— Ага… — произносит девочка на выдохе, исподлобья вглядываясь в лицо матери.

Абонент не абонент, чёрт возьми! То занято, то не слышит звонка, то телефон в отключке. Четвертая за день попытка дозвониться до Космоса оказывается безуспешной, и Лиза бы совсем потеряла надежду, кидая телефон куда-то под кровать, если бы пятая попытка не увенчалась положительным исходом.

— Кос?! — едва ли не прикрикивает Елизавета, надеясь услышать на другом конце провода раскатистый баритон мужа.

— Я спал, — слабым голосом проговаривает замученный Холмогоров, и Лизе кажется, что в моменте он хватается за голову. — Не голоси так, птаха. Трещит в ушах!

— Заболел? Телефон вовремя взять не судьба? Два дня не разговаривали, мог бы постараться!

— На всю башню тобой больной, устраивает, Лизк? Скажи, что я молодец?

— Ты с дерева грохнулся вниз башкой, Холмогоров? — разговор изначально не задался, потому что Лиза хотела прямых ответов на свои вопросы, а Космос же игрался с ней, как наглый кот. — Не до петушиного флирта!

— Бля, Лиз, всё нормально, не гунди! — из Космоса трудно выпытать нужную информацию, если он действительно не горит желанием делиться, а его голова раскалывается от любого громкого звука. — В офисе делать нехер, твою мать, там Пчёла с Белым чего-то разруливают, Фил в рыцарей играет круглые сутки, а я тупо руки умываю — вопрос опять не мой! Всем насрать с колокольни высокой, что я думаю по поводу того, куда и кому стволы гонять, а так…

— Слушай, солнце, об этом не по телефону, а обороты сбавь, очень прошу! Догадайся, кто тут под ухом, а ещё и смотрит на меня испытующе. В чемодан залезла, пассажирка, — беседуя с мужем, Лиза одновременно успокаивающе гладит Аречку по головке, видя, что девочка напряжена и надута. — Знаешь, я тоже дергаться не хочу, тебя не видя, а за месяц у меня точно седой волос появился!

— Не волнуйся, алмазная, — хотелось бы сказать, что относительно, но Кос не желает смущать жену лишний раз. Она в достаточной степени впечатлительна. — Чего ты? Ежатина без меня от рук отбилась? Ёлка ручьями заливается?

— Космос, — как будто бы Холмогоров не знал, что Рафу грозит ожидаемая выписка, о чем Лиза рассказывала ему в прошлую пятницу, — амнезию схватил? Я сказать хотела, что билеты на самолёт купила. Здесь всё налаживается, а вот у тебя? Не белочка похмельная? Мхом покрылся? Холмогоров?!..

— Немножко, я же к другому привык, меня любить надо, — без стеснения признается Кос, потихоньку открывая перед женой занавесу своих демонов, — но готовлюсь ловить своих алмазных звезд прям сходу. Я могу!

— Не успокаивай меня, я месяц тебя не видела.

— Я же не Арькин ровесник, чего тебе передёргивать?

— Вот именно, сопли тебе ещё подтирать не хватало!

— Ой, мать, грозная ты…

— Ты прикалываешься?

— Так, птица ленинградская, дочери трубу дай!

— Соскучился, папка?

— Жить без вас не могу, аж глаз дёргается от скуки!

— Ответ принят…

Лиза аккуратно передает телефон Арюше, которая начинает мило и без умолку болтать, забыв про насупленность и скуку. Можно представить, что Космос вернул себе улыбку, слушая дочку, но Холмогорову одолевают сомнения и догадки о том, чем заняты помыслы её мужа. Куда он хочется двигаться, что скрывал от ней? Лиза не считала, что через расстояния могла предъявлять ему голословные обвинения, но в пору пожалеть, что обстоятельства действительно оказались сильнее. И Лиза пока ещё далеко…

Но Космос и сам поступил бы на месте Елизаветы точно также, что собственно, подтвердило начало марта, когда Юрий Ростиславович объявил, что его отправили на «почётную пенсию» с сохранением преподавательской должности и двух лекций в неделю. Унизительно для человека широкого ума и способностей, но Холмогоров-старший пытался не роптать, а Кос примчался к отцу по первому зову, заверив в том, что бояться нечего. За скудные кафедральные ставки и вовсе не следует держаться.

Лиза, беседуя со свекром, вторила Космосу.

Однако тревога из сердца никуда не ушла. И не испарилась даже тогда, когда Аречка послушно протянула аппарат, чтобы Лиза смогла услышать любимый голос.

Ещё немного и они будут вместе. Вместе!

Космос тоже держался за эту мысль. Тяжёлый конец зимы и смутное начало весны покажутся Холмогорову кошмарным сном, который просто надо рассказать до обеда, и он, окаянный, не вздумает сбываться. Впрочем, на последней ноте Кос обрывал поток абстрактных мучений. Любые его пристрастия не меняют главной привязанности к Лизе и обожаемой Арьке, и поэтому нечего пургу молоть. Не надо поминать лихом вчерашний день, каким бы разобранным Космос не встретил злосчастный понедельник.