— Триста лет, мать его, такая сырость?

— Почти, Космос. Двести девяносто один год…

— Но ты в своей стихии, эмигрантка?

— Родину не выбирают…

— Мужа, кстати, тоже.

— И жену в твоём случае…

Кос пообещал Арьке, что скоро они будут вместе. Он просто подождёт их с мамой дома, а после они заживут совсем также, как и до поездки. Ариадна с тоскливым видом цеплялась за отца, не желая выпускать родительскую пятерню из цепких лапок, а Лизе легче было бы того не видеть. Но замечала, смахивала со щеки слезу, отдавая себе отчёт, что им с Космосом плохо даются отлучки. Ужасно.

Потому он стоит перед ней, не удивляя понуростью. Всё понял, но не принял. Вынужден подчиниться обстоятельствам, но в любой момент готов на них наплевать. Только видит, что Лиза не хочет дать осколкам своей семьи окончательно рассыпаться. Космос тоже побежал бы вытаскивать отца из гнилого болота, заранее знает. Вот и Лиза не может дать поникнуть своей… почти матери.

Просто надо перетерпеть это жуткий месяц февраль.

Снега сойдут?!..

— На самолёт не опаздываешь? — спрашивает Лиза, чтобы перевести тему.

— Женщина, в тебя природой заложено надо мной издеваться? — она же сама бронировала ему билеты.

— А в тебя, Кос, добивать меня? — они оба знают, что причины обоюдных недовольств крылись не только в том, что произошло с семьей Лизы. Но перебирать нездоровые струны Холмогоровым не хочется, ведь наговорят ещё лишнего…

— Давай на этот раз объявим боевую ничью? — хоть Космос и не представлял своей тусклой жизни без взаимодурманящего противоборства с сестрой Пчёлкина.

— Звони мне чаще, — Лиза оставляет вопрос мужа подвешенным, а сама вытаскивает свои руки из его карманов, чтобы покрепче обнять, как будто сможет прикрыть Холмогорова от леденящей стужи, — а когда здесь все уляжется, то сразу домой. Домой…

— Поцелуешь? — Космос неоднократно слышал от Лизы две последние фразы. — Поцелуй меня, алмазная!

— Ты рискуешь послать всё к чёртовой бабушке!

— Я умею!

— Без сомнений!..

— Продемонстрируй?

— Нет, красивая, твоя очередь!

— Убедил…

Неприкрытые головы припорашивает беспорядочными снежинками, а Лиза вкладывает в поцелуй всю нежность, на которую была способна. Космос старается запомнить мягкий трепет родных губ. Сердце заходится ударами, как бешеное, и когда голубоглазая отстраняется, остаётся лишь безвольно вздохнуть.

Похоже, пора.

— Я побегу, — Лиза действительно сомневалась, что Ёлка, едва приехавшая из больницы, будет пригодным воспитателем. — Аря ждёт. Она капризная сегодня, ты же знаешь…

— Береги её, — мысли о дочери первостепенны, — никуда от себя не отпускай!

— Не пущу…

— Это самое важное.

Коротко бросившись на руки Холмогорова, Лиза ещё раз порывисто его целует, чтобы после за считанные секунды скрыться в парадной. Кос мрачно усмехается, не удивляясь тому, что его алмазная опять всё сделала по-своему. Как загадывала.

Ничего не поменялось…

Сигареты, затесавшиеся в кармане пальто, послужили нечаянным спасением.

Но Космосу бы чего-то покрепче. Для анестезии.

Комментарий к 94-й. Ленинградская

* — Борис Леонидович Пастернак

Крайний отрывок продолжения по следам «Вопреки прогнозам»:

https://ficbook.net/readfic/9041067

Анонс:

https://vk.com/wall-171666652_1180

========== 94-й. Необратимая весна ==========

Комментарий к 94-й. Необратимая весна

Спасибо всем, кто ждал продолжения и уделял внимание истории космонавтов, заставляя автора трудиться. Проходных глав в этой истории не бывает, поэтому сегодня ещё одна поворотная большая глава!

Приятного чтения!

P.S. Если что, то мне и самой тревожно:(

https://vk.com/wall-171666652_1231

https://vk.com/wall-171666652_1233

Март готовил на смену младшего собрата, обещая подарить горожанам долгожданные погожие деньки. Не снега же в апреле ожидать? Но Пчёла не полагается на необратимость теплой весны, потому что первый её месяц заканчивался по-скотски. Причиной уверенности Виктора служил Космос, который никому не открывал, не отвечал на звонки и вероятно всё выходные обнимался с сорокаградусной целительницей. Если именно таким образом он решил встретить свои двадцать пять…

Ебучий дремучий случай, но Пчёлу не удивишь пьяной мордой! Сам видит подобное каждое утро субботы в зеркале. По шее лопатой космический идиот заслуживал уже за то, что играл перед Лизкой комедию, убеждая её ни о чём не беспокоиться. Витя рад бы сдать мужа сестры с потрохами, но трезво оценивал, что, еле-еле избавляясь от остатков февральских событий Петербурга, Лиза завоет белугой, осознавая, что у Коса в голове эпоха застоя и потери ориентиров.

В самый подходящий момент…

Какая муха укусила Холмогорова? Сильно впечатлился тем, как в бандитском Петербурге уважаемые люди к праотцам внезапно отправляются? Так не из пугливых же! Порохом Коса точно не возьмёшь, а на ту сторону реальности никто пока не собирается. Просто голова у старого морского друга в бинтах и охрана по периметру госпиталя размножилась. Или Космос серьёзно расстроен из-за того, что отец-академик теперь на почётной пенсии? Не смертельно же, науку главный по астрофизике не оставит, а к трудам отца, положа руку на сердце, Кос всегда относился очень прохладно.

Может, с Лизой спорили и не доспорили, не закрыли проблему? Рассвирепели, как два смешных попугая, а уступать никто не привык, потому что характеры у обоих неугомонные и взбалмошные. То, что они продолжали ссориться и после того, как Лиза временно уехала к тётке, читалось по космическому лицу, но мирились же, голуби! И пустил Космос Лизку от себя во имя спокойствия дорогих и ближних. Вроде бы смирился и не слышно было никакого шороха от любящих супругов. Почти…

Шорох — не тот масштаб, но шум и гам, раскатистой волной раздавшиеся по офису на Цветном пятнадцатого марта, Пчёла и Белый запомнили надолго. Кос напрягал горло знатно, не жалея ни себя, ни других, а урожденная Павлова сдавать позиции не привыкла. Несложно было догадаться, что Космос не выдержал расстояний, через телефонную трубку уча жену уму-разуму, а Лиза явно распевалась в ответ настолько сильно, что стекла могли полопаться от мощности звука. Видимо, опять в кошки-мышки играются. Идеальная пара!

Вот она великая сила любви…

После того, как Холмогоров вернулся из северной столицы, он будто бы хватил лишка. Весь март ходил ещё более нервным и странным, в офисе появлялся лишь по случаю крайней необходимости, постоянно был чем-то недоволен. Отмалчивался, уходил в себя и плевал на мнение друзей со шпиля Останкино, а ущемленные амбиции искусно топил в лучших ресторанах Москвы. И не только топил, если смотреть на его сероватый пасмурный видок. Подсаживался на то, на чём «Бригада» капиталы делает, и заявлял Пчёле, что ничем ему эта замануха не грозит.

Он умеет с собой совладать, а несчастные истории о сточившихся красавцах советчики могли оставить при себе.

Как Кос по кускам собирался — неизвестно, но Витя не разбирался в том, насколько далеко загуляла потерянная совесть Коса. Сестру лишний раз предупредить боялся: Лиза не поверит, закроется, а остальные виноваты окажутся. А Космос вроде бы пацан неглупый, голова на плечах имелась. Думал ею иногда.

Юрий Ростиславович, заклиная не тревожить невестку, занятую сборами домой и маленькими детьми, попросил Пчёлу, Сашу и Фила разобраться с тем, что происходит с сыном. Почему не отвечал на звонки отца, пропускал звонки жены? Помнит ли про то, что скоро она возвращается? Спросить, почему так резко потух? Никто не смог отказать академику, а родственное расположение к Лизе и хлипкая вера в Космоса поддерживали энтузиазм, с которым друзья стучались в закрытые двери квартиры Холмогоровых.

Чёрт, ведь Витя говорил сестре, что космическая муть неизбежна.

Прорвало трубу, накаркал?

— Бля, Пчёлкин! — Белову впору закурить, усевшись на подоконник между пролетами, но он верит, что Пчёла одолеет замок квартиры Космоса. — Вот какого хера ты так долго и мутно в замке лузгаешь? Если ты такой же и с бабами…