— Сплетня за сплетней, проходили, — ничего предосудительного в том, что Оля стала гостем Филатовой Лиза не видела, — что, как там она, справляется? Ванька прикурить даёт?
— Куда она денется, парень-то растёт, но, Лиз… — выждав три секунды, Тома продолжает: — Пришлось рассказать ей про ту ночь! Честно, не хотела до последнего. Но она говорила, что чувствовала — от неё все что-то скрывают. И мы с тобой в том числе. Как же мы ей сразу не признались!
— Сказала и сказала, Том, — рано или поздно, но Белова бы узнала, где в день её родов зимовали раки, то есть где географически грели задом жесткие нары. В конце концов, от них с Томой это никто не скрывал, не считая это нужным, — зачем накрутила себя? Кто-то рожал, кого-то замели, а у меня ребенок был температурный! Оставить её не могу, а где муж находится никто ответить не может! Ещё и тёть Валя трубки обрывает, спрашивает, что с Витей? Если бы не ты, то я бы с ума сошла. И тебе, что, тоже было легко? Не скажи…
Невольно, но Лиза и сама готова разразиться криком в лучшем стиле собственного мужа, потому что ночь на пятое октября стала для неё кошмарной. Телефоны Коса и Вити молчали, Фил и Саша тоже провалились сквозь землю следом, а других близких словно нарочно не было в Москве. Ситуацию спасла Томка, которая оставалась с ними ровно до возвращения Космоса домой. К облегчению для всех, через недельку Аря уже бегала в детский сад, но путешествие друзей в Бутырку точно не сотрётся из памяти. Не каждый день думаешь, что больше не увидишь собственного мужа…
— Ничего хорошего в той неизвестности нет, — правда всегда выходит на поверхность, как бы некоторые того не желали, — и день был такой — тревожный. Вспомни!
— По чуду, ночью тебя не тронули.
— Ты же знаешь, что я бы все равно приехала!
— Знаю, Том, — для успокоения Лиза выдыхает, забывая свою минутную слабость, — как говорит Белов — мы живы, мать, радуйся! Иногда я хочу прибить его за эти слова, но он на меня даже не обижается…
— Иногда я этому действительно радуюсь, — Тома не скрывает от Лизы свои печали, — но потом напоминаю себе, что мы ещё очень многого не успели, мы должны двигаться дальше и достигать большего. И отпускает…
— Вот поэтому у нас нет оснований раскисать, — Холмогорова стойко держится своего. Потому что любит Космоса, понимая, что жизнь без него повернулась бы к ней сумрачной стороной, — нет, на нас, конечно, можно жаловаться, никто не запрещает, хоть мы и берегли чей-то покой, но свои сегодняшние беспокойства — закопай там, где взяла. Совет, Том!
— Если я сейчас тебя не послушаю, то, видимо, спокойно не усну…
— Оставлю Холмогорова куковать одного, а сама прилечу проверять тебя, как тень отца Гамлета! Филу скажу, что очень соскучилась…
— Ему не привыкать с нами, Лизка!
— Как же мне нравится наше взаимопонимание!
— И не говори…
Услышав, что в двери шумят ключи, Лиза спешит попрощаться с Тамарой до завтра, чтобы наблюдать за тем, как дочка бежит навстречу к Космосу, сверкая пятками в красных тапочках. День, начавшийся мелким стихийным бедствием, заново обретает свои благонадежные формы. На улице дождь, а у них дома светло и весело. Это главное.
— Уши с кем-то грела, — не забывает спросить Космос, видя, что Лиза держит в ладони телефонную трубку, — а, Лиса Патрикеевна? В Багдаде всё спокойно?
— Филатова у аппарата была, — откладывая трубку в сторону, девушку роняет голову на плечо мужа, — да, Космос, бабские сплетни, всё как ты не любишь! Нельзя опускать планку…
— Охренеть, я пропустил разговор стратегической важности, — и если бы Лиза услышала его дневной разговор с Гелой, то узнала бы, что понедельник, в сущности, богат на облегчающий трёп, — кости перемыли всем? Чтобы икалось?
— Не сомневайся, разведка работает слажено.
— Умница моя!
— А чья же ещё?..
Руки Космоса грубеют от застоявшегося осеннего холода, который вскорости плавно сменится первыми зимними заморозками. Но когда кончики мужских длинных пальцев касаются лица Лизы, то ей ни с чем не сравнить ту нежность, которую она ощущает каждой клеткой, восприимчивой к родным прикосновениям. Голубоглазая смотрит на Холмогорова совершенно обезоруженным взором. Любящим. И это чувство полностью взаимно.
========== 93-й. Зимняя ==========
Комментарий к 93-й. Зимняя
Арты к главе:
https://vk.com/wall-171666652_1004
https://vk.com/wall-171666652_1005
https://vk.com/wall-171666652_1017
https://vk.com/wall-171666652_1024
OST:
— Григорий Лепс — Небо на ладони
— Queen — Who Wants To Live Forever
Вот и наступила долгожданная зима, которая окончательно должна прогнать осенний морок и нечаянную тоску. Не сказать, что Лиза не любила пушкинское время года, особенно если вспомнить про то, что в октябре девяносто первого года она стала мамой славного человечка. Но зима, с поскрипыванием снега под ногами и бесконечным вальсом снежинок, всегда казалась праздником. Пусть морозы ещё не совсем завладели улицами, ведь декабрь не успел разыграться во всю мощь, но теперь невозможно стоять на лоджии, не накинув на плечи старое пальто Космоса.
Лиза тонула в широких черных складках; если посмотреться в зеркало, то из неё получалась свирепая и несоразмерная тучка. Но её не отягощает ощущение нелегкой ткани на плечах, и она почти не обращает внимания, как зябнут щиколотки, неприкрытые кружевной сорочкой.
А ещё больше Лизе нравилось, что Кос никогда не оставлял её одну в такие моменты. Просыпался раньше, как правило, ощущая внезапное одиночество на второй половине кровати. Космос безжалостно нарушал утреннее одиночество жены, зная, что она никогда не будет против того, что он топчется рядом, курит и строит какие-то незамысловатые планы на день. Или же не строит.
Подхватывал на руки резко — пальто падало на пол забытым лоскутом, и нёс обратно в ворох подушек и одеял. Холмогорова, не сдерживаясь, поддавалась, ласково замыкая ладони на крепкой мужской шее. Куталась в свою любовь, забывалась и не видела границ взаимности. Их отдельная планета продолжала жить по законам любви, понятным только двоим. Кто-то скажет, что не ко времени крепла тяга, но Лиза была готова спорить со всем миром, защищая то, что связывает её и Космоса уже не первый год. Ей не страшно…
Лизе казалось, что она не может высказать всей нежности, которая расцветала в сердце, когда Космос был с нею так близко, заставляя забыть, что иной мир вообще существует. Незнакомцы запросто могли подумать, что Лиза не всегда приветлива, замкнута и холодна, но это лишь одна сторона медали. Рядом с мужем Лиза оттаивала, растворяясь в нём, как еле ощутимое облако в небе. Она хотела быть с ним рядом, и, чувствуя, что Космос её любит, ни на что бы не смогла променять свою вселенную. Эти истины невозможно утратить, потому что они всегда найдут Лизу, вне зависимости от событий, которые могут произойти.
Черный чай с лимоном стынет в гранёном стакане, а Лиза, вскрыв пачку сигарет, с наслаждением делает первую затяжку, любуясь оживающим городом. Она не была заядлым курильщиком, но с выходом на работу изредка портила лёгкие — на домашней лоджии, поздно вечером или ранним утром. Лиза беззастенчиво стаскивала «Marlboro» у Космоса, не считая нужным тратится на свои. Это породило волну его афоризмов.
— Мать, только не спали хату, — стоя рядом с женой, смотрящей куда-то вдаль открытого окна, Кос пытался подшучивать над ней, — я же помню, что у вас это семейное. Забыла, как Пчёла у Царевых кресло подпалил?
— Не помню, милый, — если бы Лиза стала считать косяки собственного брата, то не оправдала бы свою пятерку по алгебре, — мы тогда с тобой кое-чем другим занимались, не до этого мне было. Видишь, от каких дел ты меня тогда отвлёк? Гордишься?
— Ещё бы, алмазная моя, — мужчина наклоняется, чтобы звонко поцеловать открытое плечико Лизы, а после ныряет ладонями под шёлковую сорочку, активнее привлекая к себе, — но кто тебя курить учил? Зараза, признавайся!
