– Вы не возражаете, если я помою у вас здесь, под кроватью? – спросила она тихо, чтобы не разбудить тех, кто, возможно, дремал.

Лебедев открыл глаза. С удивлением посмотрел на нее.

– Я вам не приснилась. Просто боялась вас потревожить. Знаете, я здесь сегодня первый день и мне постоянно кажется, что я всем мешаю, что всех бужу… Здесь, знаете ли, такое тихое царство…

– Надеюсь, в вашем ведре нет клубка змей? – мрачно попытался пошутить он, слегка улыбаясь.

– Почему в моем ведре должны быть змеи? – Она сделала удивленное лицо, отжала механическую швабру и принялась потихоньку водить шершавой полоской ткани под кроватью Лебедева.

– Да его же кто-то пытался отравить, – донеслось откуда-то от двери. Женя повернула голову и увидела на соседней кровати лежащего на боку старика с толстыми синюшными губами. Его седые всклокоченные волосы, казалось, сто лет не знали шампуня.

– Правда? Не верю… – И она принялась тихим голосом рассуждать на эту тему, вспоминая по ходу самые разные истории отравления. Так, бормоча что-то про себя, она вымыла палату и, перед тем как уйти, снова подошла к кровати Лебедева.

– Вас как зовут-то?

– Игорь. – Он с трудом, казалось, разлепил губы.

– Может, вам судно подать или воды принести? Вы говорите. Просто я еще не совсем разобралась с кругом своих обязанностей.

– Воды, если можно. На тумбочке бутылка минералки и стакан.

Но помимо этой бутылки Женя увидела наверняка принесенные Леной баночку с бульоном, яблоки и бананы.

– Скажите, вы серьезно… я имею в виду отравление? И кто же вас хотел отравить? Жена?

– Нет. Я не женат. Понятия не имею кто. Сначала кто-то подсыпал мне яду в шампанское, это весной еще… Потом на меня наехала машина, я едва успел отскочить, дело было поздно вечером, когда совсем стемнело… Теперь вот запустили в портфель змею.

– Ничего себе! – присвистнула Женя и, словно забывшись, взяла металлический стул и придвинула к лебедевской кровати. – Какие страсти кипят здесь у вас, в вашей Малине!

– Калине.

– Ну да, конечно, Калине.

– А вы здесь что делаете?

– Не бойтесь меня, я не убийца и не собираюсь душить вас подушкой. Меня, знаете ли, тоже жизнь потрепала, от мужа вот сбежала, в чем была, как говорится. Устроилась временно сюда санитаркой. Главное, чтобы он меня не нашел.

– Кто? Муж?

– Ну конечно!

Он сделал пару глотков воды, поблагодарил кивком головы.

– А хотите, я помогу вам найти того, кто пытался вас убить?

– Гм… Интересно, и как это вы можете кого-то здесь найти, если сами здесь недавно и никого не знаете?

– Мое дело предложить. Просто мне надо чем-то заняться. Сейчас вот полы домою да и пойду домой, вернее, к одной бабке, у которой снимаю угол. И что мне там делать? Скукотища же! У меня ни ноутбука, ничего, кроме телефона, который успела прихватить с собой… Э-эй! Вы куда? Я же только что помыла! – крикнула она, забывшись, что вокруг больные, когда в палату ввалились две девчонки приблизительно такого же возраста, что и Лена. Джинсоногие, румяные, веселые.

– Игорь Сергеевич! – Они обе бросились к кровати своего учителя, как догадалась Женя, положили ему прямо на одеяло два растрепанных букета пионов, розовых и бордовых. И в палате сразу же стало как-то светлее, веселее, и пионовая сладкая душистость перебила крепкий больничный запах. – Как вы себя чувствуете? Кто вас отравил? Весь город гудит, все переживают за вас! Говорят, вас с кем-то перепутали, потому что ну не могли вы никому так крепко насолить, чтобы вам подкинули ядовитую змею…

Женя наблюдала эту сцену с каким-то даже восхищением – настолько девчонки были искренни в своих чувствах, наивны и милы. И, конечно же, влюблены в своего красавца-учителя. Да там одно только лицо – от него глаз было не оторвать. А эти большие темные глаза, классический греческий профиль, губы, созданные для страстных поцелуев. Сколько девичьих сердец было разбито одним только взглядом на это совершенство!

Женя, думая об этом, улыбнулась. Возможно, будь она девчонкой, тоже влюбилась бы в Игоря Сергеевича. Но только в его внешность, красоту. Сейчас, обладая некоторым житейским и любовным опытом, она влюбилась бы скорее в обладателя золотых мозгов (каким, к счастью, оказался ее муж, Борис Бронников), потому что внешность – это лишь оболочка и под ней подчас скрываются негодяи и подлецы, примеров тому великое множество.

Так, прислушиваясь к голосам, доносящимся из палаты, Женя принялась мыть коридор. Мысль, что лучше бы ей было представиться журналисткой, чем устроиться сюда уборщицей, чтобы расспросить хотя бы этих девчонок о Лебедеве, огорчала.

Однако она дождалась этих длинноногих школьниц на крыльце больницы, попросила сигаретку. Девчонки, достав из своих веселых разноцветных рюкзачков пачки легких женских сигарет, мгновенно стали ей ближе. Стало быть, и они сразу приняли ее за свою.

Зашли за угол здания, закурили.

– Красивый мужик этот ваш учитель, – сказала Женя. – Редкой красоты. И как это его еще не разорвали на части?

– Да его убить хотели!

– Представляете, змею в квартиру запустили, а она заползла к нему в портфель, он начал доставать ноутбук, она и вцепилась в него, укусила! То ли гадюка, то ли бойга… Короче, ядовитая змея.

– Да, прямо вот конкретная ядовитая гадина! Его еле спасли! В школе паника, все думают-гадают, кто бы это мог быть. Он же совсем не конфликтный…

– Да он душка! Так интересно все рассказывает, спокойный, вежливый такой.

– Женат? – на всякий случай спросила Женя.

– Нет. Говорят, что и не был женат. Скромный такой. Да только… – Тут одна осеклась и посмотрела на подружку. Та пожала плечами, мол, как хочешь, рассказывай или нет, твое дело. – У него роман с Ленкой Борисовой. Они встречаются. Вроде бы у них все серьезно. Понятное дело, что они скрываются, думают, что их никто не видит.

– По-моему, у обоих крышу от любви снесло. Они ничего и никого вокруг себя не замечают. Любовь – это же как вирус, зараза, болезнь. От таких чувств кровь может свернуться.

– Точно. Я согласна с тобой, что любовь – это болезнь, – согласилась с ней Женя, затягиваясь сигаретой. – Но она же как бы несовершеннолетняя. Лебедев ваш – взрослый мужик, он не может не понимать, чем это для него чревато.

– Вот если бы мать Ленки не укатила в Сочи или куда там, она же мужчину встретила и типа выходит за него замуж, ничего такого бы и не случилось. Ей бы давно уже позвонили и доложили. А так, говорят, она сменила номер телефона, и теперь до нее не дозвониться. А Ленка и пустилась во все тяжкие. Думаю, она беременна.

– Так кто же мог отравить вашего учителя?

– Никто не знает. Если бы у него была связь с кем-то еще, если бы от него забеременела какая-нибудь учительница, к примеру, можно было бы заподозрить ее или кого-то из ее родственников. Но он – кристально чистый, понимаете! И, если бы не этот роман с Ленкой, я бы вообще записала его в монахи. Вот так.

Ветерок играл длинными волосами девчонок, одна была натуральная блондинка, другая – шатенка. Такие юные, красивые, с чудесной нежной кожей. Сколько еще всего им предстоит пережить, сколько испытаний и разочарований выпадет на их пока еще беззаботные светлые головы! Это сейчас у них взгляд горит, суждения резкие, категоричные и наивные, а сколько нерастраченной романтики в сердце! Потом все это исчезнет, взгляд потухнет, волосы потускнеют от частых перекрашиваний, кожа испортится от курения и нервов, и превратятся девочки в несчастных одиноких брошенок…

Женя замотала головой. Откуда вдруг эти мысли? Что за бред вообще?!

– Может, он живет не один, а, скажем, с каким-нибудь коллегой в квартире? И это того, другого, должны были отравить? – не унималась она, рискуя навлечь на себя подозрение таким чрезмерным вниманием к персоне учителя. Что, собственно говоря, и случилось в следующую минуту.

– А почему вы так заинтересовались этим делом? – сощурив глаза, спросила одна из школьниц.