Когда парень, как ни в чем ни бывало, вышел из ванной, Гермиона уже ждала его, полностью одетая, за столом, накрытым к завтраку. Только волосы она собирать не стала, и сейчас дерзкий солнечный луч нахально путался в ее кудрях, окрашивая их в золото.

Малфой проследил за ним взглядом, и тут же перед его глазами замелькали реалистичные картинки, которые он безуспешно гнал прочь от себя десять минут назад – как его пальцы точно так же путаются в ее локонах, как он собирает их, обнажая тонкую шею и хрупкие плечи, наматывает на руку, разворачивая девушку спиной к себе и заставляя выгнуться… Парень потряс головой, отгоняя видение. Ну вот, все старания низзлу под хвост.

- Грейнджер, будь добра, убери волосы, – глухо попросил Драко, усаживаясь за стол.

Девушка посмотрела на него с недоумением, но послушно выполнила просьбу. На душе мгновенно стало как-то неуютно, и, прислушавшись к себе, Гермиона поняла, что расстроилась. Вот дурочка, она-то думала, что ему нравятся ее волосы, вот она и оставила их распущенными… Видимо, она неправильно поняла, придумав себе то, чего нет. Воронье гнездо, да, точно, как она могла забыть.

Чувствуя странную неловкость, повисшую между ними, Гермиона размешала сливки в своей чашке с кофе и задумчиво облизала ложечку.

- Грейнджер, ты вообще слышала о том, как ведут себя за столом те, кто старше пяти лет? Они не облизывают ложки! – в голосе Малфоя звучало раздражение и насмешка, от которых девушка уже успела отвыкнуть. Она вздрогнула и съежилась, как от удара.

- Прости, что оскорбила твое чувство прекрасного, – ей понадобилось все ее достоинство, чтобы голос не дрогнул от подступившей обиды. Малфой даже не смотрел в ее сторону и, казалось, старался сидеть как можно дальше, чтобы не коснуться ее даже ненароком.

Чтобы как-то отвлечься от мыслей о резкой перемене в его поведении, Гермиона схватила первую попавшуюся книгу и попыталась читать, не прерывая завтрак. Аппетит куда-то пропал, поэтому она наугад взяла с тарелки дольку груши. Но даже она не лезла в рот, так что девушка бездумно водила ею по губам, параллельно скользя глазами по строчкам текста.

- Грейнджер!.. – Малфой уже рычал. – Прекрати вести себя как… как…

- Как кто?! Ну же, Малфой, договаривай! – взвилась Гермиона, захлопывая книгу и отбрасывая ее в сторону. – Как согласная на все шлюха? Что-то полчаса назад ты не выглядел недовольным! А теперь что? Не устраивает? Не оправдываю твои влажные подростковые фантазии о неприступной пуританке Грейнджер? Извини, Малфой, я не виновата в том, что ты что-то себе напридумывал, и не собираюсь соответствовать образу в твоей голове! Я – такая, какая есть, у меня воронье гнездо на голове, я смею облизывать за столом ложки и есть фрукты руками! И не собираюсь меняться только потому, что высокородного лорда Малфоя что-то не устраивает!

- Да устраивает меня!..

- Да?.. – опасно прищурилась девушка. – А тогда какого черта ты рычишь на меня по любому поводу после того, как… после того, как мы… Да к черту! Что, все, получил, что хотел? Гермиона Грейнджер оказалась такой же доступной, как и все остальные? Очередная идиотка пополнила твою коллекцию влюбленных дурочек, и больше тебе не нужна? – её голос сорвался, в нем зазвенели слезы обиды и ярости. – Все, наигрался, и я тебя раздражаю? Больше неинтересно? А знаешь, что? Уходи! Убирайся прочь отсюда, ищи себе новое развлечение, я как-нибудь обойдусь! Пошел вон, видеть тебя больше не желаю!..

Выпалив все это на одном дыхании, она отошла от него как можно дальше, повернувшись спиной. Чтобы не видеть, как он теперь на нее смотрит. Точнее, не смотрит. Не видеть, как он уходит, и дверь закрывается за его спиной. Уходит, и больше никогда не придет. Мерлин, какая она дура!.. Конечно, после всего, что она позволила ему делать этим утром, что она сама делала… Он наверняка теперь считает ее бог знает кем, кто поверит, что он – первый мужчина в её жизни, которого она видела голым. Ей не стоило, не стоило всего этого делать, нельзя было, но, Мерлин, она так хотела, и ведь он… он тоже хотел…

Сильные руки обвили ее талию и крепко прижали к напряженному, как струна, мужскому телу, не давая вырваться.

- Грейнджер, – выдохнул он ей в волосы, игнорируя слабые попытки сбросить его руки с себя. – Ты сейчас правда назвала себя влюбленной?..

- Это все, что ты услышал? – зло бросила она, выворачиваясь из его рук.

- Все остальное такой бред, прости, что я даже слушать его не желаю, – усмехнулся Драко, перехватывая покрепче извивающуюся ведьму. – Еще я услышал, как ты меня прогнала, – вздохнул он, – второй раз только за эту неделю, между прочим. И я не уверен, что моя гордость вынесет третий.

- Твоя гордость? – задохнулась от возмущения Гермиона. – Твоя?! А как же моя гордость, Малфой?! Та, по которой ты топтался все эти годы и продолжаешь делать это даже сейчас?

- Серьезно, Грейнджер?! Это я сейчас топчусь? Я, не ты?! Да ты настолько высокомерна и заносчива, что за своим вздернутым носом не замечаешь ни черта вокруг себя! Я блять пылинки с тебя сдуваю, соглашаюсь на все твои условия, поддерживаю все идиотские самоубийственные идеи, бегаю за тобой хуже твоих ручных гриффиндорских собачек, и что я получаю взамен? Может быть, доверие? Симпатию? Прощение?.. Только нескончаемый поток подозрений и обвинений Салазар знает в чем!

- Я тебе доверяю! – воскликнула гриффиндорка. – Как ты смеешь говорить, что я не доверяю тебе?! После всего, что я тебе рассказала, после всего!..

- Не делай из меня идиота, Грейнджер! – высокомерно выплюнул Малфой, мгновенно становясь до боли похожим на себя прежнего. – Мы оба знаем, что ты бы и на порог меня не пустила, если бы не Обет. Ты не говоришь мне и половины правды. Ставишь в известность в последний момент и только тогда, когда тебе что-то от меня нужно. Играешь со мной, как с щенком, подманиваешь, а потом отшвыриваешь прочь. Ты не воспринимаешь меня всерьез, не подпускаешь близко, по-настоящему, искренне – не подпускаешь, держишься на расстоянии. Что бы я ни сказал, как бы себя ни вел – ничего на самом деле не меняется, Грейнджер. С меня хватит твоих подачек. Достаточно. Не трудись выгонять меня еще раз, я знаю, где дверь.

Шаг.

Два.

Три.

“Сейчас он уйдет и больше никогда не вернется”, – с пугающей ясностью пронеслось в голове Гермионы.

- Не уходи.

На мгновение он замер, словно не веря тому, что услышал.

А потом дверь захлопнулась.

====== Глава 45. ======

- Не уходи.

Юноша замер, сжав в пальцах ручку двери. Облегчение было таким сильным, что чуть не сбило с ног. Он знал, что стоит только выйти за эту дверь – и все закончится. Вернуться ему не позволит гребаная гордость. Он Малфой, он ни за что не приползет к ней на брюхе обратно, словно раздавленный флоббер-червь. А она… она никогда не побежит вслед. И все же… она попросила.

Дверь захлопнулась.

Драко со всей непринужденностью, на какую был способен, сунул руки в карманы, но поворачиваться не торопился.

- Ты не прав, – он слышал, как она шумно перевела дыхание у него за спиной. Нет, стоп, подождите! Он остался, чтобы выслушать её извинения и сожаления, а вовсе не очередные гадости в свою сторону. Руки в карманах сжались в кулаки, он откинул голову назад и крепко зажмурился, чтобы унять гнев.

Маленькая теплая ладошка осторожно, словно боясь обжечься, коснулась его спины.

- Обет гарантирует мою безопасность, – тихо проговорила Гермиона. – Он защищает мою жизнь, мои планы, мои тайны. Но не мои сердце и душу. И мне страшно, Драко, понимаешь?..

Он молчал.

- Мне было легко, пока все это было лишь формальностью. Договором. Фиктивным по сути браком. А потом ты вломился в мою жизнь, не спрашивая разрешения, и сделал это все настоящим. Это ты сделал, Драко. Я никогда не претендовала на сердце слизеринского принца, понимая, что только напрасно разобью свое. Но ты не спрашиваешь. Ты делаешь то, что хочешь, берешь все, что вздумается, как будто оно твое просто по праву рождения, потому что ты – это ты. Ты просто проникаешь все глубже и глубже в меня, так мягко и незаметно, всего пара выходных, несколько разговоров – и вот ты уже спишь в моей постели и занимаешься со мной любовью. Я никого не подпускала так близко, Драко. Никогда. И теперь, когда все стало так по-настоящему для меня, я боюсь, что это окажется игрой для тебя. И ты не должен, не можешь винить меня в этом!