После чего хотел было перевернуть тело навзничь, но увидел, что меховая опушка курки вмерзла в лед, достал из ботинка складной нож TAC-Force и принялся перепиливать опушку. TAC-Force уже пригодился ему не раз и не два, а еще, если понадобится, им можно разбить окно автомобиля. Но впервые на памяти Серрано нож послужил освобождению искусственного меха из плена ледяной реки.

Как только опушка освободилась, Серрано наклонился и бережно перекатил женщину на спину. Лицо призрачно-белое. Чудовищные повреждения головы. Передняя часть черепа сплющена от верха лобной кости над глазами до нижней челюсти. Нос сплющен, челюсть вывихнута.

И все равно, несмотря на повреждения, Серрано узнал ее сразу же.

– Твою мать! – выдохнул он. – Это Констанс Райт.

– Быть не может! – Талли подошла поближе. И охнула, увидев лицо покойной. – Охренеть!

– Вы ее знали? – спросил Бин.

– Да, мы ее знали, – ответила Талли. – Не так уж давно она была мэром Эшби. Чертовски хорошим, пока на нее не наехали. Я голосовала за нее. Дважды.

– И что случилось? – поинтересовался Бин.

– Скажем так, некоторые просто впадают в немилость, – вставил Серрано. – Констанс Райт сорвалась в Большой каньон.

– Джон? – поглядела Талли на Серрано.

Он отвел взгляд.

– Слушай, мне жаль, что она мертва.

– У детектива Серрано и мэра Райт вышла история, – пояснила Талли Бину.

– Она сделала, что должна была, – отрезал Серрано. – Проехали и забыли. – Хотя по его интонации было ясно, что это вовсе не так.

– Ага. Проехал, как штабель шпал, – откликнулась Талли. – Случившееся между тобой и мэром Райт было делом отнюдь не личным, Джон.

– Давно было, – бросил Серрано. – Я не держу зла.

– Я знаю, что на дворе всего пять градусов[10], но у тебя штаны горят.

Со стороны берега донесся визг шин. Прикатили три телевизионных фургона, заскользив юзом по обледеневшему склону, и чуть не въехали друг в друга, выезжая на позицию. Серрано ругнулся вполголоса. Талли – в полный голос.

Для телевизионщиков прибывать на потенциальное место преступления почти одновременно с правоохранительными органами – дело обычное. В толстых кошельках медиапродюсеров всегда найдутся наличные, чтобы подмазать копов. А при жалованье полицейского, учитывая алименты женам и детям, а то и карточный должок-другой, пройти мимо лишней штуки на рождественские подарки просто невозможно.

И все-таки надо держать личность Райт в секрете вплоть до проведения надлежащего опознания и уведомления кого-либо из ближайших родственников.

– Не вижу ни сумочки, ни клатча, – заметила Талли. – Вы с Монтрозом не находили их на месте происшествия?

– Не-а. Вы видите все, что мы нашли.

– Могли уйти в воду после ее падения, – предположила Талли.

– Ударный кратер размером с голову жертвы, – покачал головой Серрано. – Вокруг больше никаких задиров и никаких следов ног вокруг тела, кроме наших. Так что наличие мародера сомнительно. Опять же, отсутствие документов и денег для жертв самоубийства отнюдь не в диковинку. Они считают, что там, куда планируют отбыть, кредитные карты и ключи от дома не понадобятся.

Опустившись на колено, Талли пошарила в карманах куртки Райт:

– Пусто.

– Мне нужно полное токсикологическое обследование, – помахал Серрано Монтрозу. – Проверка на алкоголь, медикаменты и наркотики.

И презрительно посмотрел на телевизионные фургоны. Операторы уже принялись устанавливать камеры для прямой трансляции. Ведущие пока прятались у тепловентиляторов, дожидаясь, когда настанет время крупных планов.

– Медэксперт в десяти минутах езды, – сообщил Монтроз. – Как собираетесь это провернуть?

– Для фургона лед слишком тонкий. А если судно, – Серрано указал на патрульный катер, – подойдет хоть чуточку ближе, вся эта льдина может расколоться.

– Снегоход, – предложила Талли.

– Хорошая мысль, – кивнул Серрано.

– Пусть привяжут спасательные носилки-люльку к снегоходу, – продолжала Талли. – Люлька не даст телу волочиться по льду. Нужно вытащить ее отсюда без дальнейшего ущерба.

– Я вызову, – сказал Монтроз.

– А как насчет них? – указала Талли на новостные фургоны. Серрано лишь вздохнул. Он не в особом восторге от репортажей с места событий, особенно в такую погоду, когда по телевидению высокой четкости зритель у себя в гостиной может разглядеть каждую козюлину у тебя в носу. На берегу собралась небольшая толпа зевак. В такой час ночи главным образом пьяниц, бродяг и не в меру любопытных личностей.

– Позвоните диспетчеру, – распорядился Серрано. – Скажите, что может потребоваться сдерживать толпу. А раз СМИ уже здесь, лейтенант Джордж наверняка захочет, чтобы я сделал краткое заявление для прессы. И чтобы никто ни гу-гу о личности Райт прессе.

Талли кивнула:

– Знаешь, спросили бы меня пару лет назад, я бы сказала, что у Констанс Райт есть шанс попасть в Белый дом.

– Я тоже, – согласился Серрано.

– Даже после того, что она учинила над тобой? – удивилась Талли.

– Даже после этого.

– Покажи им, где раки зимуют, – блекло улыбнулась Талли.

Серрано заковылял к берегу реки Эшби, где собирался не сказать слетевшимся новостным бригадам ровным счетом ничего существенного. Но один вопрос по-прежнему терзал его. Прошло уже два года с тех пор, как жизнь Констанс Райт погорела синим пламенем. Эта женщина снесла невообразимые оскорбления, злобу, насмешки и жестокость. Но с жизнью не рассталась. Два года – и ничего.

Так с какой же стати она вдруг решила положить этому конец сейчас?

Закончив завтрак в молчании, Эрик встал из-за стола, даже не сказав спасибо. Меган же, в восторге, что внимание матери целиком принадлежит ей, заливалась соловьем о книге, которую пишет.

– Это детектив и приключения, – сообщила. – Как будто Чудо-женщина и Дора-путешественница[11] сразу.

– Я бы непременно прочла такую книгу, – совершенно серьезно сказала Рейчел.

– Это будет целый сериал. Мою героиню зовут Сейди-разведчица. Она суперсильная, и у нее ручной тигр.

– Само собой, – согласилась Рейчел. – И как зовут этого ручного тигра?

– Рокси.

– Ручной тигр по имени Рокси. И где же Рокси спит?

– Конечно, в постели с Сейди. – Меган раздосадовало, что матери вообще пришел в голову такой глупый вопрос.

– Надо было догадаться, что тигр спит в постели с Сейди. И когда же я смогу прочесть первую историю о Сейди-разведчице?

– Когда я закончу, – заявила Меган, сползая со стула. – И ни минутой раньше.

– Что ж, буду ждать.

Эрик спустился со второго этажа, закидывая рюкзак на плечо.

– Хорошего дня! – крикнула Рейчел. Не отозвавшись ни словом, Эрик просто кивнул и надел наушники. И ушел. Через несколько минут подкатил школьный автобус. Рейчел присела на корточки, чтобы Меган смогла обнять ее своими маленькими ручонками, и поцеловала дочь, прежде чем та выскочила за дверь. Рейчел проследила, как она забирается в автобус и садится рядом с лучшей подругой Симоной Уотсон.

«И когда моя пигалица успела подрасти?» Ну, хотя бы переросла свою предыдущую любимую игрушку под названием «блингл» – набор, позволяющий создавать собственные блестящие, переливающиеся наклейки, которые можно лепить повсюду, куда дотянешься. Рейчел была глубоко убеждена, что «блинглы» изобрел чистейший социопат, учитывая, что они дают ребенку возможность превратить дом в подобие низкопробного стриптиз-клуба. Не так давно, подняв крышку унитаза, Рейчел обнаружила уставившегося на нее ослепительного единорога.

Когда оба ребенка ушли, Рейчел уселась за кухонную стойку; приготовила фриттату[12] из яичного белка, шпината и феты, заварила кофе во френч-прессе, подтащила к стойке табурет и поела, слушая интернет-трансляцию новостей через ноутбук.