– Эльза? – он поднял голову. – Наконец-то.

Она была его лучшим агентом, и ее докладов князь ждал с нетерпением. Девушка слегка поклонилась и начала:

– Я не смогла получить информацию. Нашего контакта вчера арестовали.

– Проклятые жандармы! – воскликнул Аймон и ударил по столу. – Чтоб вас всех Бог Крови забрал… Нам нужно его вытащить… или завербовать нового.

– Чтобы завербовать нового, нужны месяцы! – возразила Эльза.

– Знаю. У нас нет столько времени. Через четыре дня начнется война.

– Через четыре дня?!

– Да. Личное решение Императора. Совета не было.

– Император спятил…

– Давай не будем об этом здесь, – прервал ее Аймон.

– Как угодно…

Аймон на некоторое время задумался.

– Придется вытаскивать нашего связного. Держи, – он подал ей бумагу. – Будешь тыкать это в лицо всем жандармам, если они начнут мешаться.

– Но ведь это их дело. Они могут и не принять.

– Тогда скажи им, пусть свяжутся с фон Бистом, я все улажу. Иди. И не забудь – на тебе еще кассета.

– Я знаю. Завтра пришлю с курьером и займусь контактом.

– Хорошо. Запомни – через четыре дня война.

Эльза опять слегка поклонилась и вышла.

Война. Через четыре дня! Это было безумием. Но не обсуждать, так не обсуждать. У нее сейчас другая задача. Ей нужно закончить слежку и записать кассету, а затем разобраться с проклятым контактом. Угораздило же его вляпаться!

Девушка вышла на улицу. На глаза ей сразу попала пара, которая гуляла с фотографом. Эльза не отличалась сентиментальностью, но парня ей стало жалко: его, скорее всего, призовут и беззаботная счастливая жизнь оборвется. Она встала на углу дома, рядом с дворцом, ожидая кое-кого. Этим кем-то был князь Людвиг фон Бист.

***

Фон Бист направился в свой кабинет и сделал несколько важных звонков. Одним из них был разговор о дальнейшей судьбе барона Ривена де Криона, которого вчера арестовали по обвинению в шпионаже. Завтра «крот» подвергнется допросу, но сейчас дело куда более важное занимало мысли князя.

В сопровождении жандармов Людвиг фон Бист вышел из дворца и сел в экипаж, думая о предстоящей встрече. Он взглянул в окно – его внимание привлекла фигура в черном плаще. Но экипаж повернул за угол, и она исчезла из поля зрения. Кто это мог быть? Размышления Высшего Жандарма прервало сообщение Имперской Вещательной Сети[9] по громкоговорителям, развешанным на каждом столбе:

– Внимание! Внимание гражданам Эи! В последнее время участились случаи нападения на мирных граждан с целью грабежа или убийства! Если вы заметили подозрительную или подозрительных личностей, стали свидетелем нападения или же подверглись нападению – не паникуйте! Не предпринимайте самостоятельно никаких действий! Обратитесь на Пост Третьего Корпуса или подойдите к ближайшему жандарму! Повторяю! Не предпринимайте самостоятельно никаких действий! Обратитесь на Пост Третьего Корпуса или подойдите к ближайшему жандарму! Жандармы обеспечат вам безопасность! Слава великому Императору!

Фон Бист знал, какое сообщение прочтет диктор, ведь он сам его написал и результатом остался доволен. Многие из доносов можно было использовать в работе его Первого Корпуса. Но вдруг он вспомнил о таинственной фигуре, которую никак не мог выбросить из головы, и вновь погрузился в раздумья. В этот раз в чувство его привел жандарм:

– Князь?

Фон Бист поднял голову.

– Мы приехали.

– Хорошо, – он вышел из кареты. – Вы свободны.

Кучер стегнул поводьями лошадей, и экипаж устремился прочь. Проводив его взглядом, фон Бист направился в Центральный парк, красота и спокойствие которого не могли сравниться ни с чем. Некоторые верили, что земля парка наполнена древней магией – потому он был столь умиротворен. Для князя это всегда звучало смехотворно. Но тот факт, что здесь действительно царило какое-то странное миролюбивое состояние, он отрицать не мог.

Фон Бист медленно шел к месту встречи, ноги сами не хотели торопиться. Наконец, он оказался у скамьи под сигмусовым деревом[10]. На ней сидел молодой человек, одетый в мундир жандарма Второго Корпуса. Он был высокого роста, с очень приятным, ясным и красивым лицом. Огюст Жавинт. Князь с улыбкой протянул ему руку:

– Здравствуй, Огюст.

Молодой человек поднялся.

– Здравствуйте, князь.

– Как ты себя чувствуешь? Я слышал, твоему отцу нездоровится?

– Да, но лекарь уверяет, что пока ему ничего не грозит.

– Хорошо. Как тебе столица?

– Неплохо. Если честно, ожидал несколько иного.

– Иного? Что же тебя так расстроило?

– Как-то тут… неспокойно, что ли. Все напряжены, будто чего-то боятся. Или ждут чего-то страшного. Разве что здесь приятней, – задумчиво произнес Огюст, разглядывая деревья.

– Хм… – улыбнулся князь. – Я думаю, это ложное впечатление. Ты привык к другой обстановке и теперь тебе кажется все несколько враждебным. Уверяю тебя, у нас в столице царит замечательное настроение, просто некоторые люди относятся ко всему чересчур серьезно.

– Что ж, возможно вы правы, мне нужно привыкнуть.

Долго Фон Бист показывал юноше город, и только к вечеру они подошли к поместью. Огюст был впечатлен внутренним убранством дома. Огромные залы трехэтажного особняка сияли роскошью и богатством. Сказочно дорогие скульптуры, картины лучших художников Феррассеса, позолоченный орнамент, серебрянные столовые приборы, одетые по последнему писку моды слуги. Все в доме обязано было восхищать гостя. Но то, что он увидел потом, затмило даже красоту поместья. Князь повел его в сад, не менее прекрасный, чем Центральный. В самой его середине находилась небольшая беседка с накрытым столиком. Огюст чуть не открыл рот от изумления. Внутри беседки стояла девушка, с нетерпением ожидающая чего-то, в белоснежном платье, широкой шляпе, сдвинутой чуть набок, и длинных перчатках. Золотистые локоны спадали на ее плечи, а когда она подняла взгляд, Огюст увидел сияющий глаза цвета морской волны.

– Позвольте представить, – гордо произнес фон Бист. – моя дочь Жаннетт.

Девушка подняла руку и на мгновение прикрыла глаза[11].

– Огюст Жавинт, – юноша улыбнулся и медленно поклонился.

Все вместе они прошли в беседку и сели за стол. Почти сразу же подскочил слуга:

– Князь, вам сообщение.

– Да, спасибо, – ответил фон Бист. – Что ж, работа не ждет. А вы пока пообщайтесь, – улыбнулся он и направился в сторону дома.

Молодые люди переглянулись. Ненадолго повисла тишина. Прервала его Жаннетт:

– Я… даже не знаю с чего начать.

– Если честно… я тоже.

Они вновь замолчали.

– Ну… Вы тут родились? – наконец спросил Огюст.

– Да, я редко уезжала из Эи. В основном из-за отца. Работа не ждет! Как он всегда повторяет, – она сделала паузу. – А вы?

– Я из Феррассеса.

– Из Феррассеса? Я слышала, это прекрасный город.

– Да, он замечательный. Такой архитектуры как там нет нигде.

– Я еще слышала, что Феррассес – родина автоспорта.

– Да! Олин Эмпель родом из Феррассеса. Вы когда-нибудь были на гонках? – с воодушевлением поинтересовался Огюст.

– Нет.

– Вам обязательно стоит сходить. Это потрясающее зрелище! Следующий этап будет как раз здесь, в Эе. Я собираюсь посетить, составите мне компанию?

– Я… – девушка отвела взгляд. – Не… Время… Если… Если время будет.

Наступила короткая пауза.

– А… У вас какой титул? – спросила вдруг Жаннетт.

– Графский[12]. Отец был купцом – торговал разными сувенирами. Изначально, их делала мать, а потом он решил расширить дело. Правда, несколько лет назад отец влез в долги, так как прибыль сильно упала. Мне пришлось оставить обучение в высшей академии и поступить на службу во Второй Корпус.

– То есть, вы стали жандармом не потому, что этого хотели?

– Не совсем. Мы не всегда получаем то, чего хотим, а служба не так плоха. Со временем я смог полюбить и это.

– Но разве Второй Корпус сейчас действует?

– Формально нет, но он все еще находится в составе гарнизонов, а там забот хватает, уж поверьте мне… А вы чем занимаетесь?