– Здесь ничего непонятно, – заметил тот, рассмотрев текст. – Но это не рисунки, это письмо. Только оно специально написано так, чтобы его никто не смог прочитать.

– Хорошо! Мы знаем кто нам поможет, – ответил Пиепор. Когда грамотей ушел он вновь обратился к Румону: – Кто писал? Тирея или Ангус?

Поскольку мальчик продолжал молчать, Пиепор поднялся, подошел ближе. Невысокий вождь был одного роста с этим мальчишкой. Он поднял опущенную голову Румона за подбородок, внимательно посмотрел на его лицо. В черных материнских глазах мальчика горел угрюмый огонь упрямства.

«Нет, он ничего не скажет, даже если его пытать, – подумал вождь. – К тому же он может не знать о замыслах родителей. Это все, конечно, Ангус – пришлый человек из племени вотадинов, которому доверия мало».

Надо было отдать его покойному Балломару и тогда он, Пиепор, сейчас бы не мучался в раздумьях. Ангус и Тирея. Кто из них отправил парня или они это вместе задумали? Пиепор снова вернулся мыслями к Ангусу. Все-таки не зря о нем ходили слухи, что он связан с римлянами. Он жил среди врагов некоторое время, знал местных начальников – когда понадобилось освободить жену Пиепора Зиаис именно Ангус смог обо всем договориться. Тирея, конечно, поддерживает мужа, но трогать верховную жрицу перед походом было бы опрометчиво.

Он приказал вывести Румона на улицу и сказал оставшимся:

– Увезите его в лес. Там убейте, тело закопайте. И держите язык за зубами или я его укорочу своими руками.

Мальчика увезли, а немного времени спустя к Пиепору явился вызванный им Ангус. Тот был спокоен, уверен в себе, и даже подшучивал над охранниками. Он не догадывался какие тучи нависли над ним.

– Всемогущий бог Залмоксис, – начал Пиепор, добродушно улыбаясь, – подсказал мне, что в племени костобоков не все почитают мою власть, некоторые хотят ее оспорить.

– Правда? – удивился Ангус. – Я об этом не слышал.

– А вот это плохо! Ты же советник. Ты должен быть моими глазами и ушами. Посмотри, что недавно нашли стражники!

Пиепор достал из деревянной шкатулки записку, которую отобрали у мальчишки. Увидев ее, Ангус насупился, а длинный шрам на его щеке стал белым, особенно выделяясь на фоне рыжей броды.

– Тебе это не знакомо? – Пиепор уже не улыбался, разглядывая его колючими глазами.

«Спорить бесполезно, он знает, что это моя записка», – мелькнуло в голове Ангуса.

– Где сын Тиреи, где Румон? – спросил он.

– Я… – Пиепор помедлил с ответом, – я отправил его к маркоманнам. Их надо предупредить, что мы скоро ударим по римлянам. Может они нас поддержат. Это будет наступление с двух сторон, с которым тяжело справиться.

Ответ вождя звучал убедительно, но Ангус не поверил.

– К маркоманнам мог поехать и я. Зачем отправлять сына Тиреи, если на дорогах опасно?

– С ним я послал двух моих лучших воинов, они его будут охранять и доставят целым. К тому же новый вождь маркоманнов Баттарий почти ровесник Румона, они легко поймут друг друга. Но вот записка…

Пиепор повертел в руках кусок кожи, поднес к глазам, понюхал.

– Ты знаешь, что здесь написано? – спросил он.

– Почему я должен знать?

– Ты же написал ее, больше некому! – Пиепор вскочил, по его знаку охранники вождя схватили Ангуса за плечи, не давая дернуться. – Я тебя не отдам на съедение медведю, если скажешь, что в ней.

Угроза Пиепора была реальной. Недавно в одно из селений костобоков забрел медведь-людоед. За ним долго охотились, а тут он сам пришел. Тирея увидела в этом добрый знак Залмоксиса, обещающий удачу в предстоящем походе. Медведь – это народ костобоков, а римляне их жертвы, которые будут разодраны кровавыми клыками лесного царя. Хищного зверя заманили в ловушку, а потом заперли в прочной клетке. Время от времени он злобно ревел, но затихал, когда охотники подбрасывали ему мясо добытых в лесу животных.

Теперь Пиепору пришла идея, что Ангуса можно запугать столь страшной казнью и он сдастся. Они вышли на неширокую улицу, к окружавшим внушительный дом вождя маленьким хижинам. В дальнем конце селения находилась яма, в которую опустили на веревке крепкую клетку из толстых дубовых веток, больше похожих на стволы молодых деревьев. В яме еще оставалось малое пространство. В клетку сквозь отверстия медведю сбрасывали еду. Заприметив гостей, зверь яростно зарычал, бросаясь на ограждение. В тех местах, где он пытался прогрызть ветки и вырваться на свободу, лохмотьями свисала древесная кора, оголив стволы с отметинами медвежьих клыков.

– Не будешь говорить? – Пиепор, как и раньше с Румоном, заглянул в глаза Ангусу и сразу понял тщетность своих усилий, направленных на то, чтобы испугать пришлого вотадина.

«Если признаюсь, то он убьет меня тут же, сейчас», – меж тем подумал Ангус, решив стоять на своем до конца, ничего не рассказывая.

Вождь махнул рукой, и воины столкнули пленника вниз. Ангус кубарем скатился в яму, оказавшись в метре от медведя, который тут же попытался просунуть лапу сквозь мощные стволы, чтобы зацепить его. Зверь плотоядно урчал, его дыханье, его тяжелый запах, казалось, целиком поглотили Ангуса. Он вжался в стенку вырытой ямы, ощущая спиной острые обломки камней, корни деревьев, росших поблизости, которые проросли глубоко вниз.

– Подумай хорошенько! – раздался сверху голос Пиепора. – Мы будем наведываться к тебе в гости, – он весело захохотал. – Может чего и расскажешь!

Они ушли. Вождь не оставил рядом с Ангусом охранника. Зачем? Яма сама по себе была глубокой, выбраться из нее самому без посторонней помощи невозможно. К тому же, карабкаясь вверх, можно сорваться и упасть прямо на медвежью клетку. Бурый жилец был бы рад такому неожиданному подарку, располосовав спину упавшего острыми длинными когтями.

Ангус остался один с опасным соседом, который чувствуя присутствие человека не мог успокоиться: урчал, ревел, скреб лапой по перекладинам клетки и вонзал в них острые клыки. Ангус с опаской поглядывал на эти дубовые ветки, надеясь, что они выдержат напор зверя.

Постепенно стемнело. За все это время у ямы появлялись только любопытные мальчишки из соседних домов. Они глядели на Ангуса, показывали на него пальцем и громко смеялись. Вероятно, им казалось, что взрослый мужчина сам забрался в земляную тюрьму, чтобы поиграть с медведем – в селение часто заходили бродячие фокусники с обученными мишками.

Тирея не появлялась. Может она не знала куда его отправил Пиепор, а может ее саму схватил подозрительный вождь и запытал до смерти. Ангус поднял голову, посмотрел на ночное небо. Овальное отверстие ямы-тюрьмы походило на окно в иной мир, где можно жить легко и беззаботно со своей семьей, где не существует опасности, страха, предательства. Яркие звезды висели в темном небе словно огоньки далеких селений и деревушек, всегда манящие путников к себе, притягивающие их теплым светом надежды. И не важно, что получит странник в конце пути – кров над головой или доброе слово.

Да, слова ободрения Ангусу сейчас бы пригодились, ибо на гостеприимный кров теперь рассчитывать не придется.

– Ангус, Ангус! – сверху послышался голос Тиреи. Он так долго смотрел на звездное небо, что у него начало расплываться в глазах и наклонившуюся над ямой Тирею не сразу заметил.

– Я здесь, – откликнулся он, почувствовав, что у него пересохло во рту, ведь целый ему пришлось обходиться без воды.

– Возьми еду, – Тирея сбросила вниз узелок, который Ангус поймал. Она с тревогой спросила: – Что случилось, где Румон? Я ничего не знаю о нем.

– Пиепор не приходил к тебе? – Ангус жадно отправлял куски мяса и хлеба в рот, запивал их водой.

– Нет! От него пришел охранник и сказал, что Румон поскакал к маркоманнам с посланием вождя.

– Пиепор врет! – зло произнес Ангус, доев все до последней крошки. – Они нашли мое письмо у нашего мальчика. Но он ничего им не сказал, иначе я бы здесь не сидел, а лежал с распоротым животом в лесу.

– Ты думаешь, что его убили? – глухо спросила Тирея и в этот момент Ангус представил, как загорелись ее темные глаза, страшные в гневе.