Ни звука в течение трех дней. В конце концов я сам ему позвонил и спросил, собираемся ли мы вообще разговаривать. В качестве ответа он заявился ко мне на порог и признался, будто думал, что мы расстались, – а потому успел поцеловаться с каким-то парнем на вечеринке. Это не помешало ему умолять о втором шансе, но нет уж. Порвали так порвали. Даже если он на самом деле считал, что между нами все кончено, – нельзя было хоть из вежливости выждать неделю? После такого сложно не чувствовать себя пустым местом.

Я добираюсь до дома Дилана и набираю номер на домофоне. К счастью, он впускает меня мгновенно – хватит с меня на сегодня ожидания. Под мышкой коробка с вещами бывшего, спину оттягивает рюкзак с домашкой. Не день, а дерьмо какое-то.

Пока лифт ползет наверх, я отчаянно зеваю. Из-за летней школы пришлось встать в семь. Не жизнь, а кайф. Вот как в действительности работает мироздание: сперва бьет кастетом по сердцу, а потом сразу же по самолюбию.

Когда я выбираюсь из лифта, дверь в квартиру Дилана уже открыта. Впрочем, в спальню я все равно стучусь – с тех пор как несколько месяцев назад зашел без предупреждения и обнаружил, что Дилан несколько занят… кхм, собой.

– Уже вытащил руку из штанов? – кричу я.

– К сожалению, – откликается Дилан с другой стороны.

Я толкаю дверь. Дилан сидит на кровати, уткнувшись в телефон. Со вчерашнего ужина он успел подстричься. А еще он единственный мой ровесник, который щеголяет приличной бородкой. Мне всегда казалось, что это я странный, потому что проиграл битву с пубертатом и не смог отрастить даже усов, но на самом деле фрик тут Дилан. Правда, симпатичный.

– Биг-Бен, – тянет он, откладывая мобильник. – Свет моей жизни! Вечный студент!

Вот в чем другая проблема летней школы: Дилан подкалывает меня из-за нее с тех самых пор, как я вернулся от завуча с плохими новостями. Повезло парню – его-то девчонки не подговаривали забить на учебу и надеяться, что нужные оценки сами свалятся с неба.

– Привет, – просто отвечаю я. Никогда не был силен в дразнилках.

Дилан тычет мне пальцем в грудь.

– Ну скажи, скажи – крутая майка?

Его гардероб состоит в основном из футболок с логотипами разных городских кофеен, и конкретно эту он мне пожертвовал вчера вечером, когда приходил на ужин. Я у него вообще работаю ящиком для благотворительности, если нужно облегчить чересчур разбухший шкаф. С любимыми шмотками – вроде тех, что из Dream & Bean, – он обычно не расстается, но я не жалуюсь.

– Я ее надел, потому что все остальное в стирке. А не потому что она, э-э, крутая.

– Ты меня без ножа режешь! Дай угадаю: ты не в настроении, потому что до сих пор таскаешь коробку с вещами Хадсона, хотя должен был расстаться с ней еще утром. Что случилось?

– Он не пришел на занятия.

– Если кого-то интересует мое мнение, прогулять первый день летней школы – хреновая идея, – замечает Дилан.

– Угу. Я попросил Харриет выступить курьером, но она отказалась. Тогда я пошел на почту и обнаружил, что срочная доставка такой посылки стоит примерно миллион.

– А зачем срочная?

– Чтобы скорее от нее избавиться.

– Да тут и обычная сгодилась бы. – Дилан вскидывает бровь. – Ты просто не можешь этого сделать, верно?

Я наконец опускаю коробку, которую давно следовало либо отправить, либо выкинуть, либо привязать к якорю и вышвырнуть в реку.

– Хватит тыкать меня носом в собственное дерьмо, я и так в нем по уши.

Дилан поднимается и заключает меня в объятия.

– Эй, ну ты чего. – Костяшки пальцев выводят круги у меня по спине.

– И вот этот успокаивающий тон тоже совсем не успокаивает.

Дилан чмокает меня в щеку.

– Все пройдет, кислая ты морда.

Я усаживаюсь на кровать и подбираю под себя ноги. Страшно тянет проверить, нет ли от Хадсона сообщений или нового селфи в ленте инстаграма. Но я и так знаю, что сообщений не будет. А еще я отписался от него во всех соцсетях.

– Не хочу, чтобы его выгнали только потому, что он меня избегает. А его выгонят, если он пропустит больше трех дней.

– Возможно. Но это его выбор. А еще, если он не объявится, тебе не придется смотреть на него целое лето. Проблема решена.

Совсем недавно лето с Хадсоном было моей заоблачной мечтой. Но лето с бойфрендом – в бассейнах, парках и спальнях, пока родители на работе, – а не с бывшим и на дополнительных уроках, куда вы оба загремели потому, что изучали друг друга усерднее, чем химию.

– Жаль, ты не со мной в окопах, – вздыхаю я. – Он-то хоть попал на отработку с лучшим другом. Я тоже так хочу.

– Чувак, напомни никогда не совершать с тобой преступлений. И сам попадешься, и меня выдашь. – Дилан снова уткнулся в телефон, будто меня нет в комнате. Ненавижу, когда так делают. – К тому же это были бы не занятия, а сплошная драма. Если есть возможность, предпочитаю не пересекаться с бывшими.

– Угу, только я уже пересекся.

– Неправда. Сегодня-то он не появился. А если даже и появится, помни, что у тебя преимущество. В разрывах выигрывает тот, кто порвал. Вот если бы он тебя бросил, это было бы вдвойне отстойно. А так – всего лишь единожды.

Я бы отдал свое бедное королевство за другую версию мироздания, где «единожды отстойно» не считается победой. Но что имеем, то имеем.

Последние события как нельзя лучше доказали, что не стоит портить дружбу попытками встречаться. Не хочу показывать пальцем, но Дилан и Харриет первые начали. Мы вчетвером прекрасно тусили вместе, пока эта парочка не решила поцеловаться на Новый год. В то время я уже прилично запал на Хадсона, а он, как мне казалось, запал на меня, – но при виде этих двоих мы только переглянулись и покачали головами. Потому что он хорошо знал своего лучшего друга, а я – своего. Долго это не продлилось бы. Думаю, мы с Хадсоном вообще не сошлись бы, если бы Дилан и Харриет не начали проводить все выходные вдвоем и тем самым буквально не обрекли бы нас на общество друг друга.

Я и сейчас скучаю по нашей банде.

В конце концов я встаю и включаю приставку, чтобы хоть как-то отвлечься от грустных мыслей. С экрана доносится ликующее вступление Super Smash Bros[5]. Дилан обычно играет за Луиджи (по его мнению, Марио переоценивают), а вот мне нравится Зельда, потому что она умеет телепортироваться, отражать выстрелы и пулять огненными шарами с дальней дистанции – идеальные опции для игрока, который всеми силами избегает лобового столкновения.

Мы начинаем игру.

– Ладно, – говорит Дилан. – И где ты сейчас по шкале грусти? Начальные сцены «Вверх»? Или смерть мамы Немо?

– Черт, нет. Определенно не начальные сцены «Вверх». Я думал, я там инфаркт заработаю. Скорее последние пять минут «Истории игрушек 3». Просто мне нужно время, чтобы прийти в себя.

– Это точно. Окей, пора кое в чем признаться.

– Ты тоже со мной порываешь? – спрашиваю я. – Не круто, чувак.

– Вроде того, – говорит Дилан и выдерживает длинную драматическую паузу, пока Луиджи обстреливает Зельду зелеными фаерболами. – Короче, я повстречал в кофешопе одну девчонку.

– Звучит очень по-дилановски.

– Ну! – Смеется Дилан очаровательно. – В общем, я вчера возвращался от врача и решил заценить одну кофейню…

– Ну конечно, отметил встречу с кардиологом дозой кофеина. Иногда ты перегибаешь палку в погоне за имиджем.

– Нельзя изменять традициям, – наставительно замечает Дилан. У него пролапс митрального клапана. Звучит хреново, но на самом деле все не так плохо – по крайней мере в случае Дилана. Не знаю, как бы он жил, если бы доктора в самом деле запретили ему пить кофе. – Короче. Проходил я вчера мимо «Крутяцкого кофе» – который обычно игнорирую, потому что не считаю насилие над грамматикой смешным, – и тут она вышла выбросить мусор, и я превратился в мусор у ее ног.

– Как обычно.

– Но я не мог зайти туда в футболке Dream & Bean.

– Почему?