Щёлкнул замок, и в опочивальню вошёл статный мужчина в винно-пурпурном котарди.

— Я услышал крики и подумал, что… — Фландэль, правитель Туадрии, сразу же заметил покрасневшие глаза и лицо дочери.

— Так я и думал, — подтвердил свои опасения Фландэль. Король присел на кровать рядом с Алин и мягко положил руку ей на плечо.

— Опять видела кошмары? — с сочувствием спросил монарх, глядя на дочь карими глазами.

Алин молча кивнула, закусив губу, чтобы опять не разреветься.

— Знаешь, после того, что я и несколько храбрецов из гвардии обнаружили вчерашним утром, я начинаю понимать тебя, — покивал головой король. — Мне казалось, что городские сплетни преувеличены, а за всем этим стоит обычный больной выродок. Даже после того ночного рёва я сомневался. Но стоило заглянуть в руины, — нахмурил благородное лицо король. — Даже не знаю, что теперь думать.

Алин похолодела от ужаса.

— «Что случилось в руинах? Что они нашли на острове?» — пронеслось в голове у принцессы.

— А что именно вы там обнаружили, отец? — решилась спросить Алин.

— Юным девам не стоит знать о таких вещах, — отрезал король. — Тем более я не хочу усугубить твои кошмары, дочка. — Фландэль поднялся с кровати и подошел к единственному в опочивальне окну, из которого открывался вид на утренний город. Король провёл пятернёй, усеянной перстнями, по своим тёмным, слегка вьющимся волосам, пытаясь привести мысли в порядок.

— Как будто конфликта с Везерихом Ривтонским было мало, так ещё и всякая нечисть нарисовалась, причём в самом сердце города.

Алин, тем временем, размышляла над словами отца и всё больше убеждалась в правоте давно терзавших её подозрений. Похоже, что увиденные кошмары происходили наяву.

— «Ведь во сне я тоже видела руины. Вернее, как будто сама присутствовала там», — размышляла принцесса. Похоже, что дальше молчать было нельзя.

Но поймёт ли её отец, если она расскажет ему всё как есть? В отличии от покойной матери, он не был убеждённым сторонником веры в Великого Отца, хотя и обязан был считаться с Золотой церковью. Но всё равно было страшно признаваться в таком.

— Что приснилось на этот раз? — Король снова подсел к дочери. — Не стоит держать всё в себе, Алин. Выскажись и станет легче, поверь моему опыту.

Под наполненным заботой и теплом взглядом короля, Алин собралась с духом и выдала отцу всё, что запомнила из последнего сна. По мере рассказа лицо Фландриэля приняло сначала недоуменное выражение, которое сменилось откровенной озадаченностью.

Когда Алин закончила, король ещё минуту расхаживал по спальне, положив руку на подбородок и размышляя о чём-то. Наконец он остановился и повернулся к дочери:

— Остальные сны ты тоже запоминала?

— Нет, только этот. — Алин непонимающе смотрела на Фландэля. — Отец, что происходит? Ты меня пугаешь. Ты сказал, что вы что-то нашли в руинах на острове, это как-то связано с моим кошмаром? — видя, что король ещё больше озадачился, принцесса сорвалась на крик:

— Папа, ну скажи же что-нибудь!

Алин вскочила с кровати и метнулась к отцу. Резко врезавшись в короля, она обняла его и затараторила срывающимся голосом:

— Я проклята! Я догадываюсь! Но не отдавай меня монахам, пожа…луй…ста! — на последних словах голос Алин уже сотрясался от рыданий, а сама принцесса вцепилась в отца так, словно её вот-вот заберут у него.

— Ну всё, всё, успокойся, — погладил Фландэль дочь по спине. — Посмотри на меня.

Алин отняла своё мокрое лицо от его груди и уставилась на него полным слёз взглядом.

— Запомни, — Фландэль слегка сжал хрупкие плечи дочери. — Я никогда тебя не отдам. Особенно этим старым импотентам из церкви.

Алин хихикнула от отцовской шутки. Король тоже улыбнулся.

— Но ведь матушка говорила, что если снятся такие сны, то… — вспомнила материнские наставления Алин, но король перебил её:

— Твоей матери вскружила голову Золотая церковь. Впрочем, неудивительно, — насупился Фландэль, — вся её семейка была набожной. Только не говори на людях такие вещи. Хорошо, Алин? А то ведь догадаются, кто даёт тебе такие богохульные уроки.

— Да, отец, — ответила принцесса.

Алин понимала, почему отец позволяет себе высказывать истинное отношение к вере в Великого Отца только в приватной обстановке. Короли Эндарии по-прежнему были зависимы от Понтифика Неромринского, несмотря на то, что власть Золотой церкви за последние полтора столетия пошатнулась. Особенно этому поспособствовал Тёмный мор, когда от отчаяния люди стали возрождать веру в Старых богов, разочаровавшись в бездействии наместника Великого Отца.

Но отцу всё равно приходилось быть осторожным. Если такие разговоры выйдут за пределы замка, то последствия будут крайне неприятными. Хотя, некоторые из придворных догадывались об истинных взглядах короля. Только доказательств не могли найти.

В дверь снова постучали.

— Ваши величества, вы здесь?

— Сиримон, ранняя пташка, — пробурчал король и подмигнул дочери. — Обождите, граф, — сказал он стоявшему за дверью визитёру, а затем поцеловал дочку в лоб и ещё раз постарался приободрить:

— Я найду способ покончить с твоими кошмарами, обещаю.

Алин улыбнулась, а король вышел из опочивальни. В коридоре стоял немолодой, грузный мужчина с круглым лицом.

— Ваша милость, — отвесил реверанс Сиримон.

— Тоже не спится граф? — Фландэль скрестил руки на груди.

— Ещё бы! Ведь мне только что сообщили о… — Сиримон вдруг запнулся, пробежавшись по королю взглядом.

— А кто подавал вам одеяния? — обеспокоенно спросил Сиримон. - Ведь прислуга ещё спит.

— Успокойтесь, граф, — скривившись, махнул рукой Фландэль. — Придворных сейчас рядом нет, дайте хоть немного отдохнуть от этикета. В конце концов, что я за правитель, если сам не в состоянии одеться? — хмыкнул король.

— Но традиции… — начал было говорить Сиримон, однако король, желающий поскорее услышать с какой вестью заявился граф, прервал его:

— Об этом никто не узнает, если сами никому не расскажите, а вы ведь не расскажите, — хитро улыбнулся Фландэль. — Вы сами, Сиримон, встали до первых лучей и не в исподнем ко мне пришли.

— Хм, — кисло усмехнулся Сиримон, — Тут вы правы, ваша милость.

— Чтобы вам было спокойнее, обещаю, что лично прослежу, чтобы в отношении Алин слуги всё соблюли как должно, — заверил графа Фландель. — Так какую новость вы спешили мне изложить?

— А, да, — встрепенулся граф, — Магичка де Мердринур и мэр Валлуар некоторое время назад поймали ещё одного выродка с жуткими глазищами. Он расспрашивал про нападения, а затем обманными чарами пробрался в мертвецкую, где и был пойман с подачи нашей волшебницы.

— Ещё один? — на лице короля отобразилась задумчивость и, как показалось Сиримону, беспокойство. — Я так понимаю, Валлуар уже забрал его к себе?

Граф утвердительно закивал.

— А перед этим он успел что-нибудь сказать?

— Я как раз уточнил об этом у нашей юной волшебницы — отвечал Сиримон. — В общем, стервец заявил то же самое, что и предыдущий — он знает, как помочь нам с демоном. Мол, это его работа и вообще предназначение, — саркастично добавил придворный.

— Напрасно язвите, граф, — с упрёком сказал Фландэль. — Мой дед рассказывал мне, как во время компании против де Арманурбов, стал свидетелем того, что один такой воин избавил окрестности тамошних земель от стаи крылатых отродий. А ещё он оказался приятным собеседником, — добавил король.

— И тем не менее, это выродки из древних языческих времён, когда души людские бродили во тьме, — продолжал настаивать на своём Сиримон. — А их прародители похищали юных дев, дабы предаться с ними противоестественным утехам. В результате сего греха и получаются такие мрази, — граф указал головой в сторону одного из окон в коридоре, — что топчут нашу землю, оскорбляя взор Великого Отца.

Фландэль знал, что Сиримон, как и большинство аристократов, был глубоко верующим человеком и верил в легенды о крылатых ящерах, питавших страсть к юным девам. Король не слишком верил в эти россказни, поэтому постарался сойти с темы: