— Господи, он просто совершенство, — заметила Эсма, когда подруги спускались с холма к реке. — Кто этот прекрасный молодой человек?
— Актер, — ответила Джина, посмотрев в его сторону. У него какое-то невообразимо театральное имя. По-моему, Реджинальд Джерард.
Мужчина переходил реку, прыгая с камня на камень, срывая плоды с нависшей над водой яблони и кидая их барышням, ожидавшим на берегу. Всякий раз, когда он терял равновесие и казалось, вот-вот упадет в реку, девушки тихонько вскрикивали.
— Что за отвратительный спектакль!
— Привет. — Джина любезно улыбнулась мужу, будто не она все утро поглядывала на дверь гостиной, дожидаясь его появления.
— Может, представишь меня? — спросил герцог, явно заинтересованный ее подругой.
Эсма слегка присела в реверансе, губы у нее чуть дрогнули от скрытой улыбки.
— Это леди Роулингс. Мой муж, Эсма.
— Я восхищен. — Кэм поцеловал ей руку. Джина ощутила невольную досаду. Ведь он, в конце концов, женат, а Эсма замужем.
— Посмотри, дорогая, — невозмутимо сказала она. — Вот и Бардетт.
Подруга отвела взгляд от Кэма и помахала своему поклоннику, который тут же бросился к ней с резвостью хорошо выдрессированного ретривера.
— Здравствуйте, — весело сказал он. — Разрешите представиться. Я Берни Бардетт.
— Герцог Гертон, — поклонился Кэм.
— О! — в замешательстве произнес Берни, но потом вдруг просиял. — Ваша светлость? Ваша светлость! — Уверенный теперь в должном приветствии, он уже без неприличной торопливости повторил свое имя.
— Молодец, Берни, — похвалила Эсма, беря молодого человека под руку. — Пойдемте сядем?
Кэм шел рядом с Джиной, но, к ее досаде, взгляд мужа был прикован к изящной спине Эсмы.
— Ума не приложу, зачем он ей нужен? — тихо спросил герцог.
— Берни очень…
— Смахивает на дурака? — закончил Кэм. Тем временем Бардетт сбросил у реки сюртук, затем без промедления начал перебираться на другой берег, грациозно прыгая с камня на камень и посрамив актера с его слишком театральными фокусами.
— Ага, — насмешливо произнес Кэм, — теперь я понимаю.
Джина проследила за взглядом мужа. Намокшие серые брюки облепили ноги Берни, самые красивые и мускулистые, какие только могут быть у мужчины, волосы золотом сверкали на солнце. Честно говоря, Берни Бардетт выглядел еще прекраснее, чем прежде.
— Да, — пробормотала Джина.
— Не стоит приходить в экстаз, — сухо заметил Кэм, Физическая красота не главное.
Она с любопытством посмотрела на супруга.
— А я думала, скульптор превыше всего ценит имение физическую красоту. Кэм пожал плечами.
— Я могу изваять тело Бардетта, однако не в состоянии что-либо сделать с его мозгами. Он бы все равно выглядел дураком. — Берни уже протянул Эсме яблоко и в качестве награды поцеловал ее руку. — Нет, как она может его выносить?
Джина пропустила косвенный намек мимо ушей, потому что в тоне Кэма не было презрения или насмешки, только искреннее любопытство.
— Эсма большая поклонница красоты, — объяснила Джина. — Но в то же время она выбирает друзей, у которых… которые…
— Явно слабы умом? — Кэм снова пожал плечами. Ну, мужчины обычно поступают так же. Идеальная любовница должна быть красивой, веселой и праздной. Берни, видимо, соответствует требованиям.
— А ты…
Джина прикусила язык. Обманчивое любопытство вызывало у нее соблазн говорить все, что приходит в голову.
— Сейчас у меня нет любовницы, — услужливо ответ Кэм. — Но когда она была, то полностью соответствовала требованиям, о которых я только что сказал.
— И жены обязаны быть такими? — спросила Джина, приходя в уныние.
— Недостаток красоты допустим, но он должен компенсироваться покорностью. Ты могла бы жить согласно этим требованиям, будь мы по-настоящему женаты?
— Никогда об этом не думала. — Она бросила на него взгляд из-под опущенных ресниц. Такой непристойной улыбки, как у ее мужа, она еще не видела ни у одного знакомого мужчины. — Но я в этом сомневаюсь. Покорность не относится к числу моих достоинств.
Она хотела уйти, но Кэм загородил дорогу.
— В общем-то мужчина не хотел бы иметь всегда покорную жену. — Он будто смеялся над нею, только она не знала, почему.
— О чем ты говоришь?
— Покорность довольно сложная проблема, — мечтательно сказал он. — Например, если дело касается спальни, то нужно выбирать жену…
— Не трудись, — прервала его Джина. — Я не забыла, что не ты выбрал меня в жены.
— Разумеется. Хотя, помню, отец говорил мне, что ты вырастешь красавицей, и, насколько я могу судить, его пророчество сбылось.
— Это сказал твой отец?
— Ну да. А что здесь удивительного?
— Во время моего дебюта в свете он сказал, что мне следует радоваться, поскольку я уже ношу обручальное кольцо и не должна выставлять себя на рынок невест. Я всегда считала это оскорблением.
— И правильно, — кивнул герцог. — По этой части мой отец был непревзойденным специалистом. Фактически мало что из его замечаний нельзя был о воспринять как оскорбление.
— Кстати, меня не сравнишь с великолепной Эсмой, — заметила Джина, сама удивляясь, почему она говорит столь жалкие слова.
Кэм взглянул на ее подругу.
— Да, леди Роулингс, несомненно, одна из самых классически прекрасных женщин, каких я когда-либо видел. По крайней мере в Англии.
— Не могу понять, зачем мы обсуждаем эту глупую тему, — беззаботно сказала Джина.
— Идите сюда! — позвала Эсма.
Кэм тут же направился к классической красоте, но Джина решила присоединиться к Себастьяну. Ей лучше не проводить столько времени с мужем, ничем хорошим это не кончится, а ведь она желает получить развод.
Маркиз в одиночестве сидел за маленьким столиком и таким выражением на лице, которое она всегда называла пуританским. Джина села рядом, повернувшись спиной подруге и мужу.
— Как там сегодня леди Роулингс? — спросил Себастьян. — Похоже, она весьма довольна собой.
— Думаю, что так, — ответила Джина и оглянулась.
Сияющая от удовольствия подруга сидела между Берни и Кэмом, с улыбкой слушая герцога, который что-то шептал ей на ухо.
— Если она займется твоим мужем, тем лучше, он скорее аннулирует ваш брак, — заметил Себастьян.
— Конечно, — пробормотала Джина.
К несчастью, маркиз сидел лицом к их столику и, казалось, не мог оторвать глаз от Эсмы. Даже за мясом барашка под соусом бешамель он продолжал комментировать ее бесстыдный флирт с герцогом.
— В таком случае твой развод будет сопровождаться требованием развода от Роулингса, — недовольно сказал он. Джину стало слегка подташнивать.
— Себастьян, тебе не кажется, что это я должна расстраиваться? Но я абсолютно спокойна. И кого волнует, если Кэм с Эсмой хотят ближе познакомиться? Никого. — Она взяла кусочек цыпленка, но он оказался совершенно безвкусным.
— Думаю, ты права. Только я не люблю, когда хорошего человека втягивают…
— У тебя это просто навязчивая идея! — раздражение сказала Джина. — С твоей стороны в моем присутствии учтиво даже упоминать об этом.
Себастьян выглядел испуганным.
— Ты должна меня простить. Я совсем забыл, что у тебя жизненного опыта не больше, чем у юной девушки.
— Я не такая уж несведущая.
— Нет, я требую прощения. — В голубых глазах Себастьяна было столько теплоты, что Джина смягчилась, невзирая на свою досаду. — Я позволил себе забыть о твоей невинности. Это одно из твоих достоинств, которое мне особенно мило. Ты недосягаема для всего низкого.
— А что произойдет, когда мы поженимся и я перестану быть такой невинной? — дерзко спросила она. Себастьян улыбнулся.
— Ты навсегда сохранишь свою невинную красоту. Ты обладаешь тем, чего не в состоянии испортить никто и ничто, — это врожденный признак хорошей породы.
— Себастьян, — начала она, еще не решив, стоит ли говорить ему про ее незаконнорожденного брата.
Тут леди Троубридж захлопала в ладоши, привлекая внимание гостей, и Себастьян повернулся к хозяйке.
