– У нас дети!
– У нас тоже дети!.. Сколько времени вам надо, чтобы освободить дом? Нам срочно надо ремонт начать. И закончить, пока холода не наступили.
До Юли наконец-то дошло, и она беспомощно упала на стул, уже не соображая ничего, тем более что с соображением у неё и раньше были проблемы.
Спустя некоторое время на главной и единственной улице деревни Войтовки появилась странная пара – молодой мужчина и ещё моложе, с лицом, выдававшим подчёркнутую глупость, женщина. Странность в их поведении заключалась в том, что они ходили по деревне и у всех спрашивали, знают ли они некоего Саида Алиева. Ещё более странным являлся тот факт, что все аборигены, не отвечая ни да ни нет, посылали эту странную пару к некоему Ивану, который знает всё об этом загадочном Саиде Алиеве. Не менее странным показался бы и тот факт, что эти самые аборигены, если бы кто наблюдал со стороны, выходили на улицу и смотрели вслед этим странным приезжим, пока те не дошли до дома Ивана. Иван же, по обыкновению, сидел на лавке и читал прошлогоднюю газету, случайно завалявшуюся в шкафу.
– Мужчина! Мужчина! Вы не Иван случайно? – задала вопрос писклявым голосом женщина с глупым выражением лица.
– Иван, но не случайно, – ответил Иван, оторвав глаза от газеты, но не поднимая своего зада с лавки и глядя на приезжую с подготовленным заранее подозрением.
– Тут где-то старик Саид живёт. Саид Алиев. Вы его не знаете? Где его найти? Где он живёт? Не знаете?
– Зачем он вам? Вы кто ему?
– Дети. Я невестка, а это сын Саида.
– И что вы хотите?
– Что значит «что хотим»? Мы приехали в гости к нему! Здесь он живёт?
– Что-то вас раньше не видно было, случилось что?
– Что вы нас допрашиваете?! Ничего не случилось! Здесь он живёт?
– Жил. Уже не живёт.
– Что? Опять переехал? Куда? Не знаете, где его найти?
– На кладбище. Умер он.
– Как «умер»?
– А как умирают люди? Обыкновенно. Лёг и умер. Неделю как похоронили всей деревней. Замечательный был старик. А что вы на похороны-то не приехали?
– Этого не может быть!.. А дом кто продал?
– Он продал. Продал, потом умер.
– А кто нам дом вернёт?
– Это не ко мне…
– Мама! Мама! Какая сволочь! Идиот! Выбросил на улицу! – заголосила женщина, обращаясь к мужу. – Тебя! Твоих детей! Меня! И это твой отец! Что ты молчишь? Где мы жить будем?
– Сами виноваты. Ты виновата.
– Почему это я виновата?
– А кто устраивал скандалы? Кто милицию вызывал? Не ты?
– Дурак! И ты дурак, и твой отец-сволочь!.. Не верю, – истерически выкрикивала она, а потом, обращаясь к Ивану, требовательно спросила: – Где кладбище? Где его могила? Покажите мне могилу.
– Вон, на горке. Найдёте. Кладбище небольшое.
– А его дом в деревне? Что с ним? Тоже продал?
– Дом? Ах, дом! Так вам могилу показать или дом? Могила там, на горе, а дома нет! Продали дом. Я продал этот дом. По доверенности. А деньги перечислил в детский дом.
– В детский дом? Какой детский дом?! Какая сволочь! Дурак старый! Маразматик! У него внуки, а он в детский дом!..
– Не реви. Поехали на кладбище. Цветы купим.
– Никаких цветов! Зачем мёртвому цветы? Ты бы лучше мне купил цветы! Хоть раз в жизни.
Странная пара пошла в сторону кладбища, на ходу награждая друг друга определениями, применяемыми людьми обычно в состоянии сильного возбуждения или обиды. У этой же парочки, как можно догадаться, было и то и другое.
Стоило только странной паре отойти от забора, как аборигены прибежали к Ивану с вопросом, но вместе ответа Иван сам спросил всех:
– Никто не раскололся?
– Никто! – ответили аборигены. – Как и договаривались.
На кладбище возле деревни уже несколько дней красовалась заранее изготовленная скромная надгробная плита с надписью: «Алиев Саид Алиевич» и датами рождения и смерти. Мужчина положил перед плитой несколько полевых цветов и произнёс тихо, глубоко вздохнув:
– Прости, отец! Прости!
– Ага! Уже отец! После смерти. При жизни называл «старый мудак».
– Заткнись, дура! Хоть на могиле отца не гадь.
– Что ты орёшь на меня? На него ори! Что оставил тебя на улице! С детьми!
– Это всё из-за тебя! Это ты его выгоняла из дома, это ты загнала его в гроб! Ты строила интриги с домом! Ты выжила его! Ты врала мне и матери! Сука неблагодарная!
* * *
Оставим эту странную пару с их разборками на кладбище, тем более что автор, то есть я, не любит писать о плохих людях. Меня больше увлекают чистые и добрые сердца и дела, а потому перенесёмся в город Лиду, куда Саид уже вернулся и где увидел во дворе свою внучку, о чём он сразу догадался.
– Ну, здравствуй, внученька. Здравствуй, моя красавица.
– Здравствуй. Ты мой дедушка? Дедушка Саид?
– Да, Настенька, да. Я твой дедушка.
– Ты приехал ко мне?
– Да, я приехал к тебе. К тебе, к твоей маме и бабушке.
– А почему так долго? Мама говорила, что ты скоро приедешь.
– Я долго ехал, Настенька. Немного заблудился по дороге. Запутался я в жизни.
– Я скучала по тебе, дедушка…
– Я тоже скучал по тебе, Настенька. Очень скучал.
– Ты больше не уедешь?
– Нет, не уеду. Больше не уеду.
– Никогда-никогда?
– Никогда. Иди ко мне, обними дедушку. Я люблю тебя!
– Я тебя тоже люблю. А почему ты плачешь? Тебе больно?
– Больно, Настенька, больно.
– Моя мама доктор, она тебя вылечит.
– Уже, Настенька, уже. Уже лечит. Мне уже чуть-чуть только больно…
Сорок женщин полковника Ворошилова, или Похождения старого ловеласа
(Повесть)
1
Удивительный человек мой сосед Ворошилов. В моём возрасте мало кто и мало чем может меня удивить, но Ворошилов удивляет меня фантастически талантливо. И сейчас вы поймёте чем и почему.
В небольшом провинциальном городке Горки я живу давно. Тут у меня свой небольшой по местным меркам дом, курочек десяток, баня и небольшая мастерская, где я могу точить, пилить, строгать и даже некоторые сварочные чудеса стряпать. И соседи очень этим обстоятельством довольны: не надо им бегать в город, чтобы чинить поломанную домашнюю технику, есть к кому идти с «большим спасибо».
Рядом со мной сиротливо заросший, заброшенный участок давно смотрел на проезжающих и приезжающих с целью усыновления ну или хотя бы с целью опекунства, чтобы убрать мусор, подстричь, привести в порядок. Долго не находилось такого мецената, чтобы вложить свои кровные в этот забытый Богом и людьми кусок земли. Наступил очередной апрель. Снега́ сдулись весенними ветрами, и дикая трава с бурьяном весело устремилась к небу, к солнцу. Я первый заметил, что на улице стоит машина с незнакомыми номерами, а среди зарослей ловко, как опытный циркач, жонглирует топором мужчина. Машина, скажу я вам, наводит на мысль, что, может, приехал американский рейнджер, а мужчина – даже издали заметно – совсем даже не из простых. Мои удивлённые глаза повели меня к нему, и я, не скрою, с удовольствием решил познакомиться. Когда я подошёл, «рейнджер» уже возился с бензопилой.
– Бог в помощь! Не заводится?
– Не пойму, только купил, завели, проверили в магазине.
– У техники есть одна дурная привычка: она не хочет работать без топлива. Проверял?
Рейнджер посмотрел на меня, округлив глаза, открутил крышку топливного бака и сказал, плюнув в сторону:
– Нету! Уже нету! Даже не подумал!
– Шамиль. Живу тут. Пенсионер. – Я протянул руку.
– Сан Саныч. Ворошилов я, – отчеканил рейнджер.
– Ворошилов? Маршал?
– Никак нет! Полковник. Только полковник! В отставке, – пробасил полковник. – Дивизией командовал, но до генерала не дослужился.
– Лучше бы, конечно, маршал, но полковник тоже хорошо. Я тут калитку соорудил временную – косить надо было возле забора, летит сорняк – не против?
– Не проблема! Пусть будет.
Мне уже нравится мой новый сосед, но я решил изучить его побольше и засыпал вопросами:
