— А куда ты хочешь? — умиляется, проводя пальцем по моей щеке.

— В аквапарк. — сходу предлагаю. Знаете, я такой человек, что если мне чего-то захочется, то я очень быстро загораюсь, и потом становится неизбежно грустно слышать отказ.

— Боюсь, они уже не работают. — разводит руками Леша, забирая из кресла мою сумку и ведя меня за талию на выход.

— Совсем? — вздыхаю, задирая голову и с надеждой всматриваясь в убийственный взгляд серых глаз.

— Совсем, Лисенок, совсем. — подходя к парковке, отвечает и делает то, о чем я тайно мечтала несколько дней, но в чем боялась признаться даже самой себе.

Его поцелуй настойчив. Поддаваясь какому-то первобытному, неудержимому желанию, зарываюсь пальцами в короткие волосы, притягивая мужчину еще ближе к себе. Его язык искусно ласкает мой, давая прочувствовать каждое мгновение. Леша отстраняется, чтобы глотнуть немного воздуха и вновь начать то, что показалось нам обоим делом отнюдь не законченным.

— Почему меня так развезло после пары бокалов? — недовольно ворчу в теплую шею, тщетно пытаясь привести сбившееся дыхание в порядок.

— Потому что ты не разбавляла парочку полных бокалов ничем другим? — раздается ироничное над головой.

— Это был риторический вопрос. — парирую, чувствуя, что теперь в свои права начинает вступать желание поспать, вызванное тем же пресловутым алкоголем и испытанным стрессом. — Господи, Елагин, как же от тебя круто пахнет! — не сдержавшись, урчу.

— Благодарю. — ухмыляется мужчина, с особой аккуратностью «упаковывая» меня на переднее сидение. То, как заводился мотор, я слышала уже плохо, потому что, когда голова коснулась подголовника, все потеряло какое-либо значение.

— Лика. — кто-то мягко зовет меня, но я лишь отворачиваюсь от источника шума в противоположную сторону и продолжаю посапывать. — Лика. — повторяют только уже с противоположной стороны, тормоша меня за плечо.

— Отстаньте, пожалуйста. — бубню, вновь отворачиваясь.

— Чудо в перьях. — усмехается раздражитель таким знакомым голосом. — Пойдём на ручки. — ласково произносит, вызывая на моем сонном лице блаженную улыбку. Прекрасное ощущение полёта, как в далеком и таком призрачном детстве, когда ты засыпаешь в месте, совершенно для этого не предназначенном, а потом родители относят тебя в кровать.

— Я думала ты скотина, а ты хороший. — доверчиво льну к твёрдой груди, наслаждаясь легкими прикосновениям Лешиных ладоней к моим волосам.

— Спасибо и на том. — тихо смеётся, выводя меня из кабины лифта. — Проходи. — пропускает вперёд, открывая дверь своей квартиры.

— Дай мне во что-нибудь переодеться, пожалуйста. — наконец-то окончательно разлепляю глаза и сажусь на край кровати.

— Держи. — протягивает очередную футболку. — Располагайся пока, я в душ.

— Угу. — устало бормочу, складывая одежду на столешницу. Одеяло у Елагина такое уютное, тёплое, что хочется закутаться в гусеницу и никому никогда его не отдавать.

Не знаю, сколько проходит времени, но когда мужчина возвращается в спальню, я все ещё не сплю несмотря на то, что совсем недавно клевала носом.

— Лёш. — сажусь на подушках, все ещё кутаясь с головой.

— Чего? — поворачивает голову ко мне, отвлекаясь от телефона.

— Насчёт машины, ты прости меня, пожалуйста. — сконфуженно выдыхаю, стесняясь в открытую пялиться на практически ничем не прикрытое мускулистое тело. — Я обычно так не поступаю, честное слово. — поджав под себя ноги, признаюсь.

— Верю. — усмехается. — Ты тоже прости, я был неправ. — в легкой задумчивости он садится на край кровати. — Просто тогда все не вовремя навалилось, и я сорвался.

— Тогда мир? — заискивающе спрашиваю, подползая ближе к мужчине.

— Я думал, мы уже давно помирились. — иронично тянет, лаская своим теплым дыханием кожу за ухом.

— Да? — урчу, прикрывая веки от накатывающего удовольствия. — Когда? — дразню, выгибаясь под его воздействием.

— Когда я сделал вот так. — таким манящим голосом произносит и впивается в мои губы с обжигающим напором. Одурманенное алкоголем сознание реагирует на все смазано, но эмоции не притупляются, а, наоборот, переполняют меня.

Откидываю одеяло в сторону и тянусь навстречу невероятно притягательному телу. Леша же делает то, что окончательно взрывает мой мозг: он отстраняет меня от себя и кутает назад.

Непонимающе смотрю на этого невыносимого человека и понимаю, что начинаю закипать. Какого черта?! Он же сам первый начал!

— Лика, — мягко произносит Леша, убирая в сторону упавшую на мое лицо прядь, — тебе сейчас все кажется радостным и прекрасным, но я не хочу, чтобы завтра с утра ты меня огрела чем-нибудь тяжелым по голове, обвиняя в том, что я воспользовался ситуацией. — хмурится.

— Спокойной ночи! — вырывая кончик пододеяльника из цепких когтей Елагина, возвращаюсь назад, к своей мягкой подушке.

— Лик, я, конечно, все понимаю, ты обижена, но имей совесть, отдай одеяло. — прозвучало недовольное совсем рядом.

— Я с тобой не разговариваю. — раздраженно шиплю, ступая босыми ногами на пол и выходя из спальни. С одеялом, разумеется! Ничего, посплю на диване. Пусть потом, когда у меня с утра спина не разогнется, его совесть мучает!

— Я за тобой по всей квартире бегать должен? — в гостиной возникает Елагин, стоит мне только с комфортом примоститься на диване.

— Нет. — спокойно отвечаю, обнимая не такую мягкую, как в спальне, но все же подушку.

— Откуда только ты взялась на мою голову! — недовольно стонет. — Ноги в руки и в кровать. — командует. — Лика! — рычит, видя, что я даже бровью не повела. — Считаю до трёх, иначе пеняй на себя. — ставит вопрос ребром.

— А то что? — с вызовом смотрю в уже привычно нахальные глаза.

— Увидишь завтра, Лисёнок. — язвительно шипит. — Поверь, тебе очень не понравится. — по истине кровожадно скалится, забирая с кресла тонкий плед и исчезая в дверном проеме.

— Так бы сразу. — удовлетворенно урчу в темноту, поджимая ноги к груди и уплывая в сонные дали.

Дикая жажда — единственное, что я была способна почувствовать, когда открыла глаза утром. Слегка пошатываясь спросонок, я потащилась в кухню, в надежде заглушить столь неприятные ощущения.

Так, не поняла, а куда Елагин дел графин? Ладно, не проблема, из чайника попью. Черт, пусто!

Подношу стакан к крану и отборно матерюсь: воды просто нет. Нигде! В пару шагов преодолеваю расстояние до ванной и с истеричной надеждой выкручиваю вентили: как и в кухне — жестокое ничего.

Последняя надежда — холодильник. Но и тут меня постигает неудача — он практически пустой, говорить о каком-то соке или молоке даже не приходится.

— Леша, Леш. — тормошу мужчину за плечо, но тот лишь отворачивает лицо в противоположную от меня сторону и продолжает спать, уткнувшись в простыни.

— Елагин! — хриплю. Может у него где-нибудь хоть глоток минералочки припасён в закромах?

— Лика, восемь утра, иди спи. — ворчит.

— Не могу! — закусив губу, выдыхаю. — Я пить хочу, а воды нигде нет. — чуть ли не плачу от безысходности.

— Я предупреждал тебя. — словно отмахиваясь от назойливого комара, отвечает.

— Придумай что-нибудь, — мягко начинаю я, и только потом до меня доходит смысл сказанных мужчиной слов, — ты…что? — пихаю его в спину. — Это ты сделал? — с ума сойти! Что за бред?!

— Я, я. — недовольно бормочет. — Все, Лик, сделай одолжение, ложись спать. — отшивает меня.

— Елагин, я сейчас умру! — взвываю, но Леша остается непробиваемым.

— А я тут причем? — спрашивает.

— Ну Леш, ну пожалуйста. — уже нежнее провожу пальцами по широкой спине. Чурбан!

— Я все сказал. — безапелляционно отвечает.

— Ты обиделся, что ли? — ласково касаюсь мощных плеч, все еще надеясь, что он сжалится.

— Нет. — спокойствие и безразличие в его голосе возмущает.

— Забудь слово «мир», Елагин! — буквально выплевываю и выхожу из спальни. Ничего! Не хочет по-хорошему включить воду, буду сама пытаться. Открываю панель в туалете и осматриваю трубы: прекрасно знаю, что это точно здесь, но в какую именно сторону крутить клапаны — непонятно, во-первых, потому что они вообще не хотят крутиться, а во-вторых, потому что чаще всего этим занимался Ник.