Я встретил ее у ручья. На вторые сутки запасы закончились. Пробираясь сквозь заросли в поисках воды, я все думал, как же глупо было не сообщать никому о своем местонахождении. Если я заблужусь и погибну от обезвоживания, то никто так и не узнает, где меня искать.

Семь лет назад моя беременная жена, босая в тонком платьице, покинула родительский дом. Всю неделю до ухода она жаловалась на голоса во сне, и что ей мерещатся преследователи.

Но откуда им было взяться в нашем маленьком ауле, где каждый знает друг о друге все?

С момента ее исчезновения, первые месяцы, мы прочесывали окрестности аула, все леса и все горы, все соседние аулы, все больницы, все морги. Беспрестанно изучали сводки, о жертвах нападения животных, убийствах или же безымянных сбитых на трассах. Но она словно растворилась в ночи разбушевавшейся снежной бури.

Я пересмотрел все наши совместные видео, перечитал ее сообщения и переписки в социальных сетях. Переговорил со всеми друзьями. Я пытался понять, был ли у нее кто, к кому она на самом деле сбежала. Все переживал, что я истинная причина ее исчезновения. Быть может, я как-то обидел ее? Или так и не смог сделать счастливой?

Своего ребенка я так и не увидел. Я только знал, что у нас должна была родиться дочь.

В то утро, когда я принял решение жениться, прабабушка Цибац ткала ковер в приданое для моей новорожденной племянницы. Моя сестра привела в этот мир еще одну девочку, став почетной многодетной матерью. И для каждой, Цибац ткала ковер, закладывая в них пожелания счастья и здоровья.

Ее пальцы укрытые тонкой серой испещренной бороздами кожей, под которой так явственно проступали вены, трепетали перед станком. Из-под чохто1 виднелись серебристые волосы, разделенные на широкий пробор. Глаза сохранили зоркость, в них все также читалась ясность ума.

– Хорошо ли ты подумал, мой мальчик?

Я вздрогнул, ее голос точно отголосок древней истории, всегда вызывал во мне трепет. Старейшая нашего рода, еще моя мама называла ее прабабушкой, моя бабушка и ее мать тоже. На самом деле мы не были уверены в том, сколько ей лет, да и она сама не помнила. Глубокое уважение к ее возрасту и мудрости было непоколебимо. Ее слово было решающим, вопреки тому, что она придерживалась старой веры и внушала нам почитание и страх перед выдуманными духами.

Мой отец был ярым противником всего во что верила бабушка Цибац, но даже он не осмеливался перечить ей. И потому после, как я пошел в школу, он просто запретил матери возить меня и моих младших сестер в ее родовой аул, а увозил в свой.

Но после окончания университета, я вернулся в аул матери. Прабабушка Цибац по-прежнему жила в маленьком доме, одиноко стоящем в верхней части аула.

Тогда впервые я встретил Амину и решил, что именно ей быть моей женой. Маленькая, хрупкая, необыкновенная. Она только поступила в медицинский колледж. С той поры все праздники, и каникулы я проводил в горах у прабабушки Цибац. Только бы как можно чаще видеть ее. И вот когда Амина окончила колледж, я заявил о своем намерении старейшей.

– Все ли ты взвесил?

В ее вопросе чувствовалось неодобрение. Каждый мой приезд, она пыталась отвадить меня от Амины. Впервые в жизни, она не запрещала, а пыталась уговорить.

– Да!

– Одурманенному любовью мальчишке трудно втолковать что-то. Но ты еще и мой правнук. В тебе Гунаш течет моя кровь, а значит и моя твердость. Я все надеялась, ты переболеешь этим наваждением. Но, видать, девчонка не так проста.

Жесткие нити войлока в крючковатых пальцах Цибац, превращались в оживших танцоров.

– Я попрошу тебя только раз Кудиэбе2, никогда не говори плохо о ней. Я не потерплю этого.

Прабабушка Цибац, прервала свой танец пальцеткачества, впившись в меня острым взглядом. Сероглазая ведьма, так ее называли за спиной, порой мне казалось, что не зря.

– Ишь какой! Будь осторожен со словами, которыми бросаешься вот так.

Мои щеки загорелись, и чтобы как-то вернуть самообладание, я сосредоточился на замысловатом узоре ковра под ногами.

Цибац вернулась к своему делу.

– За день до того, как твою мать забрали в дом твоего отца. Они с подругами ткали ковер с особенной гостей. Я провожала ее, и на прощание гостья поведала, моя долгая жизнь прервется тогда, когда последний сын моего рода возьмет ту, что счастья ему не принесет, и счастья от него не получит, и только приведет его к концу.

– Опять твои сказки?!

– Я не просто так сейчас тебе все это говорю! Уважение к традициям и прошлому, залог процветания нашей семьи. Женившись на этой девочке, ты все разрушишь. Не будет вам счастья. Ты предназначен другой, а она другому. Это слова Тамиркхо

Я взглянул на прабабушку Цибац, как на умалишенную. Не сказав ни слова, развернулся и вышел из ее дома. Тогда мы виделись с ней в последний раз. Она не пришла на мою свадьбу, сославшись на плохое самочувствие. И вскоре над родным аулом матери разразилась скорбная весть о ее кончине.

Тогда я увидел, как горячо любили Цибац жители, словно она каждому была родной бабушкой.

Я не вспоминал о словах старейшей в первые годы. Ведь я был счастлив, и то предостережение, казалось, всего-лишь предсмертным бредом возможно, слишком долго прожившей старушки. Не вспоминал, до тех пор, пока Амина не исчезла. И уже не мог их позабыть вновь, точно они вжились мне подкорку. Быть может, Цибац была права и я так и не смог сделать ее счастливой. И поэтому она не хочет, чтобы ее нашли.

Она была жива, мое нутро подсказывало это. И вопреки мольбам матери, начать новую жизнь, жениться на другой и завести детей. Я ждал, что она вернется. Сначала с младенцем на руках, теперь я жду ее, с шестилеткой. Какой она выросла? Боится ли темноты? Должно быть, она совсем непослушная, как мама?! Кого она зовет папой? Да и, какое было у нее первое слово?

Как бы я хотел, познакомить ее с моими родителями. Моя единственная дочь, я сожалел что, самые яркие годы ее детства прошли без захватывающих сказок бабушки Цибац. То как она их рассказывала было одним из самых красочных воспоминаний о ней, казалось комната оживала и становилась участником повествования.

Она подбрасывала в пламя печи несколько веток сушеных трав, комната наполнялась ароматами чабреца и мяты перебивая запах керосина. Мы с моей маленькой сестрой Бикой, усаживались в центре комнаты у столба в нетерпении, когда же бабушка начнет. Вокруг лампы, каждый раз, кружилась моль, копошились комары или порой норовила сесть сонная муха.

Прабабушка Цибац казалось не торопилась вовсе начинать, от этого мы еще больше ерзали и сопели прешушкиваясь друг с другом, гадая о ком может быть сказка. О домовой змее Каже и ее попытках защитить дом людей в котором она живет от вторжения злых существ. Или же о встрече маленьких охотников с будуалами и их совместных приключениях и борьбе со злющей Рохдулай, что косит своим видом целые аулы. Или о том как Аждаха пленил целый аул и храбрые брат с сестрой хитростью сразили его и спасли всех. Бика очень любила истории о приключениях своей тезки со всевидящей Тамирхо. Я же в свою очередь обожал слушать о приключениях маленького охотника Тируча.

Ну вот бабушка наконец садилась перед нами. Поправив чохто, она раскладывала перед собой клубки ниток один вкладывала в мои ладони, другой отдавала сестре. Ее маленькие ручки старались крепко держать ношу. Цибац тянула по нитке из каждого клубка завязывала их в один узел и вязальным крючком принималась выводить петлю за петлей.

– Когда случилась эта история, мир был совсем другим, –  бабушка начинала свою сказку с традиционной фразы.