- Это точно, - согласился я.

В моей комнате, кроме кровати, стоял одинокий шкаф и маленькая тумбочка. Энни всегда говорила, что обстановка здесь напоминает больничную палату, только все немного разноцветней.

Она по-хозяйски зашла внутрь и уселась на кровать.

- Что ты хотел мне показать?

Я кивнул:

- Вчера ночью я вспомнил, что у меня есть кое-что, что должно успокаивать тебя. Я подумал, что если это будет находиться у тебя в комнате, ты будешь чувствовать себя немного защищенной, - на секунду я остановился. – Пообещай сразу не пугаться.

- Что это такое? – она по-детски улыбнулась. – Маленький монстр, надрессированный меня защищать?

Я не смог сдержать улыбки:

- Почти.

Энни изогнулась на кровати, чтобы увидеть, что же такое я прячу в шкафу. Маленький сверток по размеру напоминал булку хлеба, завернутую в ткань. Она захлопала в ладоши и запищала:

- Ты купил мне подарок?

- Нет, это уже принадлежало тебе.

- Да? – в ней было столько жизни сейчас: глаза горят любопытством, на губах улыбка, руки тянуться ко мне, чтобы забрать коробочку. – И что же это?

Я снял с коробки ткань, и Энни замерла. Мне сразу стало понятно почему – на коробке красовался герб Капитолия. Когда же я вытащил оттуда серебряный парашют, какие присылают трибутам на арену, она взвизгнула, закрыла глаза и прижала ладошки к ушам.

- Убери, Финник! Убери это!

Я, хоть и ожидал подобной реакции, все равно на секунду задумался о том, что парашют действительно стоит выкинуть, но потом все же подошел к Энни и сел рядом.

- Открой глаза, Энни. Я же не причиню тебе вреда, чего ты испугалась? – она никак не отреагировала, поэтому пришлось взять ее руку и насильно оттащить ее от лица. – Я хотел помочь тебе, а не навредить. Неужели ты даже не хочешь узнать, что там внутри?

Она открыла один глаза и испуганно замотала головой из стороны в сторону.

- Выкинь это, Финник. Убери. Убери, пожалуйста.

- Это помогало тебе на арене, почему ты решила, что сейчас не поможет?

Она, наконец, поняла, что лежит внутри.

- Твои записки? – она убрала от лица и вторую руку.

- Да. Но если хочешь, чтобы я выбросил их, я это сделаю.

Она замерла и посмотрела на меня, а потом протянула трясущиеся руки и забрала парашют.

На протяжении всех Игр она собирала каждое мое послание и складывала их в самый первый парашютик. Когда арену затопили, и она оказалась единственной, кто умеет плавать, парашют все равно был с ней. Она держала его так крепко, что забрать его смогли только врачи, когда дали ей снотворное.

Каждое послание там было особенным. Никаких признаний в любви, как думали все капитолийцы, но это было тем, что помогло ей продержаться среди моря крови и убийств так долго.

Энни долго разглядывала каждую бумажку, а потом показала мне одну:

- Моя любимая. Ты говорил мне это сегодня ночью.

Я прочитал ее:

«Я с тобой. Я не отпущу твою руку. Закрой глаза и тоже не отпускай меня. Только закрой и вспомни, что ты не одна. Мы вместе – это сильнее смерти и страха.

Держись.

Навеки твой Финник».

- Ты не обижаешься, что я отдал тебе его сейчас?

- Это спасло меня на арене, а сейчас… успокоило. Почему я должна обижаться, милый мой? – она погладила меня по щеке, а потом сложила все листки обратно. – Ты думаешь, что если я возьму это себе, мои кошмары перестанут быть такими страшными? – я кивнул. – Я думаю по-другому.

- Ну, так расскажи мне, - я взял ее за руку и посмотрел в глаза.

Энни покраснела и посмотрела в пол.

- Уже почти полгода каждую ночь мне снятся кошмары. Каждый раз ты прибегаешь и будишь меня. Вот что помогает мне бороться с этими снами, Финник. Никакие записки тут не помогут, хоть они и значат для меня очень много. Люди говорят, что я сумасшедшая. Я понимаю почему: с самых Игр я ни с кем из жителей дистрикта не говорила. Я не хожу одна никуда, не работаю, не помогаю другим. Если кто-то зовет меня по имени, я стараюсь поскорее сбежать от него, потому что боюсь привязываться к кому-то. Мне будет слишком больно, если потом с этим человеком что-то случится. Но когда рядом ты, - она подняла на меня глаза. – Я чувствую себя в безопасности. Ты – мой ангел хранитель. Единственное, что может помочь мне бороться с кошмарами ночью – это ощущать, что ты рядом. В паре сантиметров от меня. Понимаешь?

Я понял. И не смог сдержать улыбки.

- Ты хочешь переехать ко мне в комнату?

- Нет! – она тоже начала улыбаться. – Я не хочу жить в больничной палате.

- Ну, тогда я начну собирать свои вещи, да?

- Правда? – в ее глазах загорелись огоньки.

Единственный ответ, который мог бы в полной мере показать, что я говорю правду, был поцелуй. Энни тоже охотно ответила мне и обвила своими тоненькими ручками мою шею.

Снизу послышался недовольный голос Мегз:

- И это называется пару минут!

Мы вместе засмеялись и пошли на кухню, в которой уже рядком выстроились разные блюда, которые так и хотелось попробовать.

- Чтобы оба съели двойные порции! Я прослежу! – прокомандовала она и потрепала меня по волосам.

И даже когда я ел, улыбка с моего лица не сошла ни на секунду.

***

Перед сном я читал Энни все записки, которые находились в парашюте.

Во сне она вскрикивала пару раз, но потом прижималась ко мне всем телом, шептала что-то вроде: «Не отпускай мою руку» и снова засыпала. Меня же за всю ночь не потревожил ни один кошмар.

========== Глава 4. Смеющаяся Мегз ==========

- Как думаешь, они действительно любят друг друга? – Энни показала пальчиком на экран телевизора, в котором уже битый час показывали «несчастных влюбленных из дистрикта-12». Сегодня было необычное шоу – все капитолийцы выбирали девушке – Китнисс, свадебное платье.

Я пожал плечами.

- Не знаю. А почему тебе интересно?

- Ну… просто посмотри на эту девочку. Разве она счастлива? Ты видишь, чтобы она с нетерпением ждала собственную свадьбу?

- Зато этот парнишка ее явно обожает.

- Она ведь спасла ему жизнь, - теперь Энни пожала своими плечиками.

- Это здесь не причем. Парень этот, как там его? Пит? Он ведь еще на интервью ей в любви признался. А она либо слишком скрытная, либо просто плохая актриса. Да и вдобавок, мне кажется, совсем не о его спасении она думала, когда доставала те ягоды…

- Кто знает… Просто мне их жалко, потому что если они любят друг друга, то это просто ужасно – камеры и журналисты на каждом шагу, все приходится делать напоказ. Готова поспорить, что их ребенка изначально воспитают как профи, а потом бросят на арену.

- Еще бы… Ребенок двух победителей…

Энни грустно вздохнула и уткнулась лбом в мое плечо. Разговоры о детях всегда причиняли ей боль, потому что своих собственных нам заводить было категорически нельзя, по той же причине, что и Питу с Китнисс.

Я погладил ее по волосам и поцеловал в макушку.

- Возможно, все это скоро закончится. Тогда и нам и этим «несчастным влюбленным» можно будет спокойно вздохнуть.

- Думаешь, Мегз права насчет волнений в стране? – она прошептала это почти не слышно, а я в ответ просто кивнул. Слишком опасно обсуждать эту тему в своем доме. Энни тоже это поняла и перевела взгляд на экран телевизора.

- Что за обязательная программа будет сегодня? – спросила она через пару минут. – Мегз обещала прийти, чтобы рассказать нам об этом, но не пришла…

- Не знаю. Может быть в этом году помимо Тура Победителей будет что-то еще? Как-никак, впервые два победителя. Да и, вдобавок, следующие Игры будут юбилейными. Очередная квартальная бойня… - Энни с испуганными глазами кивнула.

- Снова будешь ментором?

- Выбора нет… Мегз без меня будет тяжело. А тебя я к Играм и близко не подпущу, - она снова испуганно кивнула, и я сильнее прижал ее к себе. – Не бойся. Опасности теперь нет никакой. Ты же знаешь, в Капитолии меня любят.