– Но еще же рано. – Пробормотала я, с трудом подавляя зевоту.

– Ты что! – Возопил домовой. – Венчание же на полдень назначено! Времени в обрез!

Понукаемая его дикими криками я кое-как спустилась в ванную комнату, где решительно отказалась от услуг домового и закрылась в относительной тишине. Относительной, потому что он остался ныть под дверью, что мы никуда не успеем, а опаздывать на собственную свадьбу – дурной тон.

– Степушка, свари мне, пожалуйста, чашку кофе. С молоком и двумя ложками сахара. Мне нужно двадцать минут. – Высунулась я из ванны и нейтрализовала домового.

– Но ведь в такой день негоже завтракать? – В домовом отчаянно боролись верность традициям и домовитость, которая говорила, что домочадцев надо как следует кормить и любить.

– Ты что! – Испуганно воскликнула я. – А вдруг я упаду в голодный обморок?

– А и правда. Будешь яишенку с тостами и колбасками?

– Немного. – Согласилась я и наконец-то смогла уединиться.

Из ванны я вышла посвежевшей и почти проснувшейся. Волосы еще были мокрыми, и я намотала на них полотенце, что опять же ввело домового в панику.

– А как мы будем делать свадебную прическу? – Замахал он своими лапками как пропеллер.

– Они высохнут. – Невозмутимо заметила я, намазывая крестьянское масло (не чета нашему магазинному!) на поджаренный кусочек хлеба и двигая к себе кофе и тарелку с едой.

– Но время!

– Степа, не нагнетай. У нас полно времени! И мы все успеем.

– Цветы вплетать.

– Сверху все равно будет полог. Кстати, он тоже черный, как у вдовы?

Домовой покаянно вздохнул, но после приободрился:

– После обряда его можно будет снять.

– Кстати, а гуляния какие-то будут?

– А как же. Как-никак ведьма женится. И священник. Третий мир будет гулять так, что остальные два еще седьмицу трясти будет.

– А за чей счет банкет? – Уточнила я, и вот тут глазки домового забегали.

– Я скинулся на банкет. Но ты не переживай. Не много. Всего один золотой. Жабка согласилась.

– Она же детей выращивает. Или высиживает? Как там у этих жаб этот процесс называется.

– Ждет, когда они вылупятся из икринок. Но мы насобирали медью. Еще сами жители проставятся угощениями и столы сами накроют.

– Ну, ладно. – Согласилась, понимая, что уже ничего не сделать и не лишать же местных праздника, которых у них и без того не много.

Я плотно позавтракала, несмотря на крики домового и попытки меня ускорить, потом еще раз промокнула волосы полотенцем и убедилась, что они почти высохли.

– Сиди, я тебя накрашу. – Заметил домовой, подступая ко мне с моими же средствами для макияжа и нездоровым блеском в глазах.

– Нет! – Воскликнула я, требовательно протягивая руку за косметичкой. – Спасибо, но с этим делом я справлюсь сама.

– А мне что делать?

– А ты проверь платье. Вы же его в кабинет утащили?

– Да что там проверять, уж всю ночь с жабой проверяли.

– И все же. – Я отвернулась к зеркалу, нанося первый увлажняющий крем. Следом немного сияния, выделить скулы, подвести глаза и накрасить ресницы. Причесать брови, что там еще в модных тенденциях макияжа нынче значится?! Нарисовав лицо и убедившись, что с ним все в порядке, я улыбнулась.

– Хозяйка! Там беда-беда! – Закричал домовой, вваливаясь в комнату. – Там платье испортилось.

Последние слова он прошептал уже буквально шепотом.

– Как? – Удивилась я. – Как лежащее платье могло испортиться?

– На него жабий мужик прыгнул, и оно теперь в пятнах.

– Черное платье в пятнах?

Однако поверхностный осмотр показал, что платье, украшенное затейливой вышивкой действительно теперь в скользких и противных пятнах.

В аквариуме Ропуха молча душила своего кавалера, а домовой рыдал, размазывая слезы по мордочке.

– Так, отставить панику. – Велела я своим домочадцам. – Один хрен там под этим пологом не видно, что за платье. Степа, какие платья у нас остались?

– Таких красивых больше нет.

– Ну, так давай смотреть менее красивые. Слезами тут горю не поможешь. А для выведения пятен нужно время, даже если я сейчас пойду варить антипятин, на его приготовление надо не меньше часа, мы просто не успеем с остальным.

Домовой убежал рыться в шкафу и вскоре вернулся, дробно стуча пятками по полу, неся на вытянутых руках нового кандидата на роль свадебного наряда.

– Ну, вот есть милое платице. Но у него нет шлейфа.

– В жопу шлейф. – Отозвалась я, приглядываясь к новому платью. Оно было черным. Внезапно, да?! Приталенным и с красивым вырезом на груди. Рукав был чуть выше локтя, и украшен кружевом. На груди тоже было немного кружева. В целом пристойно, хотя скорее строго, чем празднично.

– Сделаем контраст на прическе. – Решила я, надевая новое платье. Оно оказалось еще и немного коротким, где-то до середины голени.

– Ох, вызывающе-то как! –Пробормотал домовой, но под моим тяжелым взглядом осекся и добавил. – Какая ты у нас красивая!

Жабы из аквариума громко подтвердили.

Я покрутилась перед зеркалом, и в целом осталась довольной. Да, я собиралась выходить замуж в красивом белом платье с декольте, открытой спиной и в традиционной фате. Но в конечном итоге я выхожу замуж за отличного парня, который мне нравится. От этого горят мои глаза, и быстро бьется сердце. Так и имеет ли значение, что платье не того цвета и в общем-то не того фасона.

– Пойдет. – Ответила я.

– Два часа до полудня. А нам еще до церкви надо добраться. – Опять начал наводить панику домовой.

– Так, давай делать прическу. – Решила я, присаживаясь на стул.

Дело в том, что домовой вчера полвечера распинался, как он отлично делает прически, что он читал модные журналы (интересно, где он их взял?) и даже на ком-то тренировался. Поэтому я без опасений подставила собственную не слишком густую шевелюру под его лапки и почти сразу об этом пожалела.

– Ай, больно!

– Терпи! Красота требует жертв.

– Ой-ой-ой… можно полегче?! Мне больно. Ай-ай-ай!

– Все нормально, это были лишние волосы. Хм, не лежит, ладно, попробуем так…

– АААААААА! Хватит!

– Ой, да не так уж и больно, не придумывай. Рожать больнее.

– Да откуда ты можешь знать? – Возопила я и тут домовой меня отпустил.

Первым делом я бросилась к зеркалу. Ну, что ж, в сочетании с мрачным платьем я походила на кикимору болотную, обыкновенную. Обещанные цветы в итоге оказались какими-то веточками и колосками, хаотично понатыканными в дикий начес и общую покривленную прическу.

– Ну, как? – С придыханием спросил домовой.

– Ужасно. – Честно заметила я и мотнула головой, отчего вся конструкция опасно накренилась.

– Я старался. – Обиженно заметил домовой.

– Я знаю. – Я присела, обняла его и чмокнула в щеку. – Но ведь сегодня мой день. Никто же не обидится, если я приду с распущенными волосами?

– Никто. – Завороженно произнес домовой, больше не возражая, что я разбираю прическу.

Я с огромным трудом распутала тот колтун на голове, который образовался благодаря его стараниям, но из-за начеса у меня появился недостающий объем, который я слегка прибила куском кружева черного цвета и подколола булавкой с цветком шиповника, который сорвала в саду.

– Потрясающе! Ты самая красивая ведьма! – Благоговейно прошептал домовой, оглядывая меня.

– Ква! – Согласилась жаба, показывая мне большой палец.

До церкви я дошла пешком. И со мной рядом шли мои домочадцы. Домовой нес на руках Ропуху в маленьком аквариуме, которая ради такого дела оставила самца следить за вылуплением потомства и перед выходом давала ему минут десять какие-то наставления.

Было тепло, а еще немного пыльно, а фата здорово мешала и затрудняла обзор.

– Невеста идет! – Закричали первые мальчишки, которые как гроздья винограда облепили близлежащие заборы, с нетерпением жаждущие стать свидетелями этого необычного бракосочетания.

– Ой, а красивая-то какая! – Признаюсь, слышать это было приятно.