1

Она родилась в старой избушке, что стояла в глубине огромного древнего леса. Женщина, давшая жизнь крепкому младенцу, едва услышав крик новорожденного, прерывисто вздохнула, улыбнулась и затихла. Стоявшие рядом люди почти синхронно приложили повернутые тыльной стороной ладони к своим лбам и опустились на одно колено. Тишина, воцарившая в избушке, не была печальной, даже, несмотря на то, что человеческая душа только что покинула этот бренный мир. Скорее эта тишина была благоговейной и полной восхищения.

Высокая молодая женщина в длинном платье из грубого сукна держала на руках новорожденную девочку, и она одна осталась стоять во весь рост, хотя тоже низко опустила голову и замерла на минуту.

Но вот ребёнок шевельнулся в её руках, и всё сразу пришло в движение. Если бы новорожденная девочка могла потом вспомнить, что произошло дальше, то услышала бы, как державшая её женщина подняла малышку вверх и произнесла:

– Царица Сибил пришла в этот мир! Земля и небо, воздух и вода, помогите ей! Пусть будет славен её путь!

2

В холодной зеркальной глади отразилось лицо красивой женщины. Черные, блестящие, как воронье крыло, волосы были гладко зачесаны и открывали узкое лицо с высокими скулами. Смуглая, гладкая, словно фарфоровая, кожа отливала перламутром из-за специальной мази, которая должна была сохранять её молодость. И разительным контрастом ко всему этому были глаза женщины – в миндалевидном вырезе век холодно сверкали бледно-голубые, почти прозрачные зрачки.

Женщина полюбовалась своим отражением, потом резко развернулась на звук легких шагов.

– Что еще? Я тебя не звала! – грубо заявила она подошедшей сзади служанке. Девушка побледнела и склонилась в поклоне:

– Госпожа…

– Ну? Чего явилась?

– Приехал господин Кер. Он хочет видеть вас.

– Кер?! – смуглая женщина смерила служанку с ног до головы долгим взглядом. – Вообще-то я собиралась отдохнуть. Ну, хорошо, пусть проходит.

И тут же усмехнулась и произнесла еле слышно:

– Уж не надумал ли ты проведать свою дочь, Кер?

На плечах вошедшего следом за служанкой мужчины был широкий кожаный плащ, с которого струйками стекала вода – на улице который день шел дождь.

Женщина, заметив это, недовольно поджала губы, но мужчина словно и не заметил ее гримасы. Он прошел в комнату и, сбросив плащ прямо на стол, уселся в стоявшее у камина кресло.

– У меня плохие вести, Ургана.

– Что-то может быть хуже этой дурацкой погоды, Кер?

– Может.

Светлые глаза женщины встретились со взглядом темных глаз гостя.

– Я слушаю тебя, Кер.

– Помнишь, несколько месяцев назад в селении керхолов пропала одна женщина?

– Ну, допустим, – качнула головой Ургана. – Кажется, она утонула в озере?

– Да, тогда на берегу нашли ее плащ и одежду, которую она стирала. Все решили, что керхолка оступилась, упала в воду и утонула.

– И что тебя так беспокоит?

– Сегодня моя мать раскладывала карты. А ты знаешь, что толковать их она умеет как никто другой. Так вот, она сказала, что на небе зажглась новая звезда, и свет ее лучей опалит крылья черной птицы и разрушит ее гнездо. Не догадываешься, о чем я?

Сидевшая перед зеркалом женщина напряглась. А мужчина вдруг упругим броском поднял свое тело из кресла, склонился над Урганой и зловеще прошептал:

– Помнишь пророчество старика-ноя, которого несколько лет назад ты велела скинуть со скалы? Нет? А я помню! "И настанет день, когда родится та, что продолжит род человеческий!"

Женщина вздрогнула и обернулась. Взглянув на зеркало, она увидела, что его поверхность помутнела, словно покрывшись плотной дымкой.

3

Старая Эйла готовила какое-то снадобье, когда в её избушку, как вихрь, ворвалась маленькая Сибил. Не так давно минул день, когда пять лет назад она появилась на свет. Девочка мышкой скользнула от двери и моментально очутилась за столом напротив старухи-знахарки. Привычно подвернув под себя ногу, она уселась на лавку, поставила локти на стол и, подперев кулачками румяные щеки, с улыбкой посмотрела на хозяйку избушки.

– Здравствуй, бабушка Эйла!

Отставив в сторону чёрную от времени деревянную ступку, Эйла внимательно взглянула на девчушку. Сибил была совсем не похожа на женщину, давшую ей жизнь – маленькую темноглазую керхолку, постучавшуюся дождливой осенней ночью в жилище Эйлы.

Сибил, наоборот, была довольно крупная, светловолосая и синеглазая. По- детски пухленькое личико окружали весёлые завитушки русых волос, на высоком лбу холодно поблескивало серебряное украшение – искусно выкованная лента с витиеватым узором. Крупные серьги с таким же узором оттягивали мочки ушей старой женщины. Налобное украшение когда-то составляло пару с серьгами, но в тот день, когда Сибил появилась на свет, Эйла сняла со своей головы серебряную ленту и надела её новорожденной девочке. Никто не перечил ей – старую Эйлу почитали в племени гордов так же, как его вождя, седовласого Торпа.

Подросшая Сибил знала, чей это подарок, и временами, чтобы сделать Эйле приятное, прибегая к ней, надевала серебряную ленту.

Старуха приложила ладонь тыльной стороной ко лбу и чуть склонила голову, в знак поклонения маленькой Сибил.

– Здравствуй, Сибил.

Она достала с полки небольшую чашу и поставила её перед девочкой.

– Выпей.

– А что это? – поинтересовалась гостья.

– Приближается сезон дождей, тебе понадобятся силы.

Сибил села как следует, послушно взяла в руки чашу, заглянула в неё. В глубине чаши плескалась тёмная густая жидкость.

– Выпей и я скажу тебе, что там. И даже готовить научу, пригодится.

Девчушка выпила содержимое чаши и поставила её на стол. Посидела немного, беззаботно болтая ногами и разглядывая лежащие на столе пучки трав и коренья. Эйла тем временем вернулась к своему занятию. Она брала что-то из снадобий со стола, закрывала глаза и нюхала. Иногда сразу отправляла взятое в ступку, а иногда задумывалась, надламывала и пробовала на вкус или растирала между пальцев и снова нюхала. Время от времени она ловко орудовала в ступке тяжелым, отполированным до блеска каменным пестиком. Потом снова нюхала, пробовала и перетирала. Неспешная работа Эйлы сопровождалась неторопливым пояснением, что она берет и что делает. Умненькие глазенки девчушки внимательно следили за ее руками, нос вдыхал те же запахи, что нюхала и старая знахарка. Маленькая Сибил послушно училась всем премудростям, какими ее каждый раз обучала Эйла.