Пьер Шарль рассмеялся. Его забавляли увертки и уловки Аббаса.
- Допусти я хоть на минутку, что ты добровольно уступаешь чужаку путь к славе, я навлек бы на себя гнев твоего господина, он никогда не простил бы тебе этого, ибо не терпит трусов на своей службе, - сказал Пьер Шарль, прерывая бормотание мавра. - Так что караулить мы будем по очереди. Каждому из нас придется пожертвовать несколькими часами сна.
- Что там моя слава! Я пекусь о твоей, - разливался мавр. - Подумай только, ведь во всех шатрах, у всех колодцев пойдут разговоры, что Эль-Франси воспользовался глазами ничтожного слуги бея, дабы преодолеть опасность. Неужели ты захочешь выставить себя на всеобщее посмешище?
Ну и ну, надо же как ловко выкручивается и вывертывается, лишь бы увильнуть от ночной вахты! Нет уж, не выйдет! Пусть-ка подрожит за свою шкуру, может, и поймет тогда, каково приходится другим людям, почувствует хоть немного, что значит для рабов - жить всю жизнь в постоянном страхе.
- Довольно! - остановил мавра Пьер Шарль. - Вы сами искали нашей компании, а стало быть, и обязаны участвовать во всем, что здесь происходит.
Аббас сверкнул глазами.
- Хорошо, я сейчас же заступаю в караул, - решительно заявил он.
Ах, старый лис! Как точно рассчитал: пока все угомонятся, пройдет добрая четверть часа, и хищники так рано на охоту еще не выходят.
- О нет, сейчас еще не время. Имей терпение. А я уж предоставлю тебе случай заглянуть пантере в глаза.
- Храни меня Аллах! Что это ты задумал, Эль-Франси?
- Ты сказал, будто не помышляешь об охотничьей славе. Я понимаю, что это всего лишь из ложной скромности, и расцениваю твои слова как шутку. Сейчас иди спать, а в часы, когда опасность особенно велика, тебя разбудят, и ты сможешь показать, на что способен.
- Я? Нет, нет, не надо!
Мавр дрожал, словно уже был лицом к лицу с хищником.
- Полно, уж не боишься ли ты?
Луиджи и Селим с огромным удовольствием слушали эти переговоры, не понимая, чего добивается Пьер Шарль.
- Боюсь? Ха, кого это я когда боялся! Я ходил на львов...
- Ну тогда все в порядке, - прервал де Вермон поток красноречия Аббаса. - Так, значит, и порешим: ты заступаешь в караул в самые опасные ночные часы...
- О-о-о! - только и смог выдавить мавр, с немою мольбой устремив глаза к небу. Знать, Аллаху угодно, чтобы он, Аббас, закончил свой жизненный путь растерзанным клыками, разодранным когтями пантеры! Кисмет, предопределение, изменить которое человек не в состоянии. А может Всемогущий, Всевидящий и Всемудрейший все-таки сжалится? Мавр быстро перебрал дрожащими пальцами бусинки молитвенных четок. Впрочем, что молитва? Пустое хныканье... Но что это там говорит Эль-Франси?
- ...не один, разумеется, а вместе со мной.
И сразу успокоились пальцы; не тряслись больше от предательского страха губы.
- Мы вместе? Отлично. Ты можешь встать позади меня. Я сам приму на себя зверюгу. Не бойся! - вновь обретя всегдашнюю наглость, заявил Аббас.
Едва скрывая отвращение, Пьер Шарль повернулся к нему спиной, разделил людей по сменам и улегся спать.
Первая смена досталась Луиджи и одному из мавров. За ними следовали Селим и второй мавр, которых далее сменяли Эль-Франси и хвастун Аллас.
* * *
Время Селима подходило к концу. Будить де Вермона не требовалось. Он, как всегда, просыпался сам.
Дрожащему Аббасу велели оставаться в лагере и немедля кричать, если заметит что-нибудь подозрительное.
Полчаса прошло без всяких волнений. Пьер Шарль наблюдал за лошадьми: чуткие животные раньше и надежнее, чем кто другой, предупредят его о приближении хищника. Вот одна из лошадей зафыркала, другие завертели головами. Немного спустя все лошади поднялись, теснее прижались одна к другой, потянулись мордами к скалам, за которыми стоял Пьер Шарль.
Похоже, приближалась пантера.
В самом деле - пантера или, может, лошади встревожились понапрасну?
Да нет, вот она! Слева, между скалами, промелькнула быстрая тень.
Вот зверь уже за скалой. Легкий ветерок уносит прочь его запахи. Медленно, совсем как кошка, изогнув горбом спину, неслышно крался к коням опасный враг. Вдруг пантера замерла, прижавшись к земле. Лошади задергались, как безумные, на своих привязях. Де Вермон поднял ружье.
Железо клацнуло по камню: в темноте он задел стволом за скальный выступ. Француз стиснул зубы. Несомненно, хищник услышал звук.
Гигантский прыжок, еще один. Пантера быстро приближалась.
Растревоженный коршун, не разобравшись спросонья, что к чему, молнией пронесся по ущелью. Охотник непроизвольно вскинул на него беглый взгляд и тут же снова стал искать глазами пантеру. Но где же зверь? Француз был не робкого десятка и охотником отменным считался недаром, но в этот миг сердце его заколотилось чаще, чем обычно: ведь пантера - хитрейший из хищников.
Ужасом наполнилась ночь. Зверь издал свой охотничий клич.
Лошади забились, выворачивая копытами камни из-под ног.
Аббас бен Ибрагим приник к земле, натянув бурнус на голову. Ничего не видеть, ничего не слышать!
- О Аллах, Аллах! - глухо раздавались его жалобные стоны.
Невидимая де Вермону пантера приближалась к скале, за которой лежал охотник.
Новый душераздирающий вопль. Гигантская кошка потянулась, распрямилась и замерла всего в нескольких шагах от Пьера Шарля.
Француз был хладнокровен и спокоен. Ружье привычно, будто само собой, вскинулось наизготовку. На какую-то долю секунды во тьме сверкнули два неподвижных глаза. Зверь учуял врага. И тут же прыгнул. Вспышка - яростный звериный рев - выстрел. Что раньше, что потом? Попробуй разберись! Все смешалось, все перекрутилось.
Резкий, тяжелый раскат грома обрушился на каменные стены, отразился от них, вернулся назад. Многократное гулкое эхо пошло гулять по растревоженному адским грохотом ущелью.
Могучее тело взметнулось вверх. Пьер Шарль схватил второе ружье, но выстрелить не успел. Его опередил другой, в самое нужное время подоспевший на помощь стрелок.
Зверь рухнул наземь в двух футах от де Вермона.
Охотник отпрянул в сторону, оттолкнул ногой отстрелянное оружие и, выстрелив в пантеру из второго ружья, замер в напряженном ожидании с пистолетом в руке.
