Он сообщил своему товарищу несколько фраз, которые являлись сообщением о том, что он нашёл канал вывоза, или просил помощи.
– Будь осторожен. Очень осторожен. Подозреваем, что местные помогают и с нашей, и с той стороны. Каждый свой шаг, каждое своё слово контролируй. Сканируй всех. И вот ещё. Иногда будем связываться через связного, которого ты сам узнаешь.
Так, беседуя друг с другом в полголоса, они дошли до метро и распрощались, пожав на прощание друг другу руки. Товарищ генерал сел в свой автомобиль, а его лучший из лучших сотрудников спустился в метро поездить от станции к станции с пересадками, чтобы проверить нет ли за ним слежки.
***
– Ну как мальчик? Как он тебе? – строгие глаза заведующей из-за очков испытующе смотрели на Марину Николаевну.
– Отлично. Общительный, дружелюбный. Сошёлся быстро с детьми.
– Знаешь, давно хотела тебе сказать, да всё времени не было… Нам о нём позвонили из городской Администрации. Попросили, точнее, приказали срочно принять. Пообещали, что медкарту принесут сразу и остальные документы… Странно как-то. Кто его приводит?
– Отец.
Ей почему-то совсем не хотелось обсуждать эту семью, делиться своей тревогой. Решила выяснить самостоятельно всё, что её волновало напрямую. Сегодня вечером у его отца. А если тот не захочет идти на откровенный разговор? Ну что ж… Будем решать проблемы по мере их поступления.
– Ну и как он тебе? Не хамит? – продолжала тревожно выспрашивать заведующая.
– Кто? Мальчик?! – Марина Николаевна вытаращила на неё свои серые глаза.
– Ну ты вообще заработалась! Отец, конечно! – улыбнулась заведующая.
– О, нет! Воспитан, вежлив, интересуется мальчиком, – виртуозно врала Марина Николаевна.
– Ладно. Если, что не так, держи меня в курсе.
– Не волнуйтесь. Всё будет хорошо.
– Ох, ты моя оптимистка! Тебе можно позавидовать! – улыбнулась заведующая.
– Так завидуйте, не стесняйтесь! – засмеялась она, забыв про субординацию со своей хорошей приятельницей, почти подругой.
***
– Слушаю.
– Милый, это твоя Киска.
– Киска, сколько можно говорить тебе не мяукать в трубку, пока я на работе и вообще сюда не звонить?
– Но, милый, твоя Киска очень хочет красной икорочки.
– О-хо-хо, я не могу долго сердиться на тебя, моя дорогая. Хорошо. В какой магазин мне надо заехать, чтобы тебя порадовать, моя Пушинка?
Он услышал адрес магазина. Молодец Киска, гурманка этакая! Каждый раз адреса магазинов меняются. Не так уж это и плохо. Правда почти окраина Питера, но этого требует конспирация. Легче будет обнаружить слежку, если такова имеется.
Он усмехнулся, облокотившись на свой увесистый дубовый стол, стоящий в кабинете Управления. Ему в голову пришла мысль, что, если на него упадёт хоть капля подозрения, его тут же арестуют и ни минуты не будут церемониться. Слишком велико преступление, но и барыш каков! Ради такого можно и рискнуть. С такими деньгами все страны откроют перед ним свои двери. Есть смысл рисковать.
«Но может… – услышал он слабый голос своей совести, – Но может всё же остановиться, пока не так далеко всё зашло. Ты всего лишь посредник…»
Нет, не хочу! Не хочу обратно ютиться в общаге, толкаться на кухне с соседями и готовить на одной конфорке, а по ночам слушать, как орёт за стенкой соседский ребёнок, а утром ловить момент, чтобы первым попасть в умывалку или душ! Потом спускаться по грязной, оплёванной местным быдлом лестнице, открывать обшарпанную дверь и спешить к метро мимо заваленных мусором помоек, вокруг которых в шесть утра собираются грязные, вонючие бомжи! Не хочу!
«Но подожди… – пыталась достучаться до него совесть, – многие люди остаются жить в таких условиях, им некуда деваться. Они дружат с соседями, помогают присматривать за готовящимся обедом, моют оплёванные лестницы, добиваются, чтобы «быдло», как ты говоришь, не плевали и не гадили. Они стараются быть терпеливыми, интересуются здоровьем кричащего малыша. Да, ты вырос в другом месте, но чем виноваты перед тобой эти люди? Ты не хуже и не лучше них. Нет, теперь ты от них отличаешься, ты вор…» Ему пришлось приложить немало усилий, чтобы заглушить слабый голос своей совести».
***
– Добрый вечер. Как мы? – Максим стоял на пороге группы в куртке на распашку. Раскрасневшееся от мороза лицо улыбалось.
– Женя молодец. Сегодня хвалила его на математике. Быстро решает задачи и примеры.
– Спасибо, – он продолжал стоять на пороге группы, гладя мальчика по плечу. Как будто совсем не хотел уходить.
– Вы хотите у меня что-то ещё спросить? – она пристально посмотрела на него.
– Хочу, если честно. Но не решаюсь, – просто ответил он.
– Решайтесь, – она ему первый раз за неделю знакомства улыбнулась. – Спрашивать разрешается. А пока вы собираетесь с духом, первой спрошу я. Жень, в группе можешь навести порядок? Вы играли на ковре с машинами, дети разбежались домой, а игрушки остались.
Мальчик в ответ кивнул и охотно вернулся в группу, где на полу лежал большой ковёр, на котором лежали разбросанные игрушки. Выждав, когда мальчик выйдет из раздевалки, она показала отцу «чёрный» рисунок.
– Меня пугает реалистичность. Вы разрешаете ребёнку играть в дурацкие, кровавые, игры по компьютере? Не боитесь, что они могут отрицательно повлиять на его психику?!
Отец взял рисунок. На минуту его лицо будто застыло.
– Не пронесло, значит… – наконец, тихо выдохнул он.
– Что? Что это значит «не пронесло»? – её вдруг понесло, больше она не могла сдерживать своё негодование. – Послушайте, господин инкогнито. Вы самый скрытный, загадочный родитель из моей группы! Но… Я здесь не бумажки перебираю, понимаете?! Мне нужно всё знать о вашем ребёнке! Чтобы я могла ему помочь!
Во время её тирады он не смотрел на неё. На рисунок тоже. Взгляд его теперь сфокусировался на тёмном стекле окна.
– Знать хотите, говорите. Хорошо. Но не при Жене.
Потом повернувшись к ней и, глядя ей прями в глаза, резко сказал:
– Он не играет в компьютерные игры, в «дурацкие, кровавые». И я тоже. Наигрался вживую. А вы живёте здесь в своём благополучном мире и даже на миг не хотите представить, что где-то может быть не так, а иначе.
– Вы обвиняете меня в благополучии?! – ей вдруг стало не по себе.
– Боже меня, упаси!
Потом помолчав, добавил:
– Я расскажу вам то, что вы захотите, но не при нём, не здесь…
– Конечно…
Но они не успели договорить. В прихожую вошёл счастливый Женька.
– Я всё убрал! Все машины на места расставил.
– Молодец! Спасибо! – улыбаясь произнесла она.
«Вот даёт! Только мне разнос давала, злилась. А теперь Женьке улыбается.» – подумал Максим.
– Знаете, что, Марина Николаевна! Хотите вы или не хотите, а мы вас подвезём с Женькой до дома. Уже поздно, а вы по нашей вине задержались. Соглашайтесь. Женя, приглашай! – вдруг скомандовал Максим.
– Пожалуйста, Марина Николаевна, поехали с нами, – затянул Женя.
– Невозможно вам отказать, – неожиданно для себя самой согласилась Марина Николаевна. – Давай, Жень, кто быстрее переоденется, ты или я? – они рассмеялись, и Марина Николаевна побежала переодеваться.
***
В большом джипе было прохладно, она поёжилась, прижимая к себе на заднем сиденье продрогшего мальчика.
– Холодно? Я сейчас печку включу, – произнёс Максим, оглядываясь на них.
«Совсем как с Ниной, – подумал он, видя, как она обнимает Женю. – И когда же наступит это «всё будет хорошо»?
Минут через двадцать они благополучно подъехали к её подъезду.
– Я предложила бы вам чашку чая, но у меня дома собака, мечтающая побыстрее погулять, и утренний бардак, – смеясь призналась она ему.
Они стояли рядом с машиной. Рик, почуяв приезд хозяйки, оглашёно лаял. Потом Марина Николаевна добавила, – Спасибо вам, что довезли. Хороших вам выходных.
– Спасибо. Вам тоже… Простите меня за резкость, – шёпотом произнёс Максим, чтобы не услышал его Женька, разомлевший от тепла, и уснувший в машине. Он решительно взял своими крепкими руками её руки и крепко пожал их. – Спасибо, простите меня. До свидания, – и сел в машину.
