Этот человек был принят на русскую службу в 1747 году в чине поручика и определен в Сербский гусарский полк. Вскоре он перешел из гусарских в армейские части и в 1786 году дослужился до чина генерал-аншефа.

Петр Абрамович Текелли был участником многих войн, был награжден многими российскими орденами.

В мае 1775 года он получил приказ занять Сечь и положить конец вольному устройству и своеволию запорожцев. После уничтожения независимости Сечи П.А. Текелли был назначен главнокомандующим 18-тысячной армией, охранявшей безопасность русских границ на восточном берегу Черного моря. 14 апреля 1789 года, отягченный годами и болезнями, он подал прошение об отставке, которую и получил с сохранением всех окладов. Скончался он в 1793 году, совершенно потеряв зрение, в своем имении в Херсонской губернии.

В своих «Мемуарах» Симеон Пишчевич пишет о нем:

«Он служил столько, сколько каждому повелевает долг, но в продолжение своей жизни имел такое счастье, что не только достиг до великой старости, сохранив при этом крепкое здоровье, но еще на него сыпались не только чины и ордена, но и великое богатство. Женат он не был и, стало быть, детей законных не имел, но оставил после себя двоих побочных, сына и дочь, которых и назначил наследниками большей части своего имения, передав им и свою фамилию»[8].

Интересен и характерен следующий отзыв о П.А. Текелли фельдмаршала А.В. Суворова: «Помню, помню сего любезнаго моего сослуживца, усача-гусара и рубаку-наездника, гордившегося сходством с Петром Великим, с портретом котораго и умер. Его вздумал один миролюбивый предводитель уклонять по каким-то политическим видам от нападения, но он, сказав ему: «Политыка, политыка, а рубатыся треба», – бросился на неприятеля, разбил его и, возвратясь, произнес: «А що твоя папира?» Я бы воевал с Текелли без бумаги: он с саблею, а я со штыком».

Сербом, кстати, был Михаил Ильич Милорадович, сподвижник Петра I, правнук которого – генерал Михаил Андреевич Милорадович (1771–1825) – прославился во время Отечественной войны 1812 года, был военным генерал-губернатором Санкт-Петербурга и погиб 14 декабря 1825 года на Сенатской площади после выстрела в спину декабриста П.Г. Каховского.

Русским генерал-майором сербского происхождения был, как мы уже говорили, Иван Стоянович (Стоянов). Его сын, Михаил Стоянов, появившийся на свет уже в России, как и отец, дослужился до генерал-майорского чина.

Был генерал-майором русской службы и уже упоминавшийся нами Симеон (Семен Степанович) Пишчевич (1731–1796), серб, начавший службу в австрийской армии, а потом принимавший участие в походе против польских конфедератов.

Несколько генералов русской службы происходило из сербского рода Депрерадовичей. Первым из них был Райко (Родион) Депрерадович, подполковник австрийской службы, который выехал в Россию в 1752 году и был пожалован в генерал-майоры. Его сын – Иван Родионович Депрерадович – на русской службе находился также с 1752 года, а в генерал-майоры был произведен в марте 1791 года.

Также генерал-майором был Леонтий Иванович Депрерадович (1766–1844), командовавший Семеновским полком.

Самым знаменитым в этом семействе стал его брат, Николай Иванович Депрерадович (1767–1843), участвовавший в войнах императрицы Екатерины II с турками и поляками и входивший в заговор против Павла I. В 1803 году он был произведен в генерал-майоры и назначен командиром Кавалергардского полка. Командуя этим полком, он произвел блистательную атаку под Аустерлицем. Во время войны 1812 года он был командиром 1-й кирасирской дивизии, потом в этом же качестве отличился в сражениях при Кульме и Фер-Шампенуазе. С 1821 по 1839 год он командовал 1-м резервным кавалерийским (потом – гвардейским) корпусом.

Наполовину сербом (по отцу) был генерал-майор Генерального штаба Михаил Милошевич Георгиевич (1883–1969).

В 1804 году сербский православный митрополит Карловацкий Стефан Стратимирович сочинил дипломатическую записку, содержавшую план создания Славяно-сербского государства под эгидой Российской империи. Этот любопытнейший документ начинался с описания расселения сербов от Венгрии до Албании и пожелания «часть сего народа, под игом и утеснением турецким стенающего, в самобытное политическое состояние привести».

Сделать это, по мнению митрополита, должна была Россия, которая, согласно его плану, должна была добровольно отказаться от завоеваний в азиатской части Турции и всячески содействовать расширению Османской империи на Востоке. Турки взамен должны были «отпустить весь сербами обитаемый предел». Кстати говоря, этот самый «предел» трактовался Стефаном Стратимировичем довольно широко: он включал в себя и территории, находившиеся под властью Австрийской империи – Бока-Которскую бухту в Черногории, Далмацию и Воеводину. Поэтому русскому императору Александру I предлагалось уговорить австрийского императора отдать эти земли будущей Великой Сербии, а территориальную компенсацию получить за счет все той же Турции.

Проблема заключалась лишь в одном: почему вдруг русский император должен был взять на себя все эти проблемы по полному территориальному переделу на Балканах? И вот здесь Стефан Стратимирович предложил совершенно неожиданный вариант. «Итак, если бы можно было упомянутым образом предел оный в самостоятельную область привести, то для большего безопасия и вечного утверждения таковой державы не недостойно быти видится, дабы российский императорский дом от своих великих князей единого определили государем таковыя державы… А кроме сего имел бы таковой новый обладатель привести несколько русского войска, и если бы не хотел сам туда прийти, то посредством наместников своих с тремя или четырьмя тысячами войска можно бы было все управлять и в благоустройство привести».

Как видим, деятельность митрополита Стефана Стратимировича представляет собой новое направление в русско-сербских отношениях. Его послание русскому царю Александру I говорило о том, что главнейшая задача состоит в восстановлении сербского государства под покровительством России. Проще говоря, Стефан Стратимирович отстаивал идею, что не нужно восстанавливать Греческое царство с престолом в Царьграде (согласно проекту царицы Екатерины II, Сербия должна была принадлежать Австрии), а вместо этого нужно создать Славяно-сербское царство, во главе которого встал бы, например, брат русского царя.

По мнению Стефана Стратимировича, Россия, в своих собственных интересах, должна была помогать оформлению еще одной православной державы, ибо у нее нет других друзей в мире. Он уверял, что греки никогда не могут быть так преданны России, как сербский народ, и от этой самой православной державы Россия будет иметь огромную политическую пользу.

Выражаясь же менее дипломатично, можно сказать, что создается впечатление, что Стефану Стратимировичу не столько интересен был сам русский Великий князь на гипотетическом сербском престоле, сколько русские войска в Сербии. Почему? Да потому что именно в 1804 году вспыхнуло первое сербское восстание против Османской империи. План создания Славяно-сербской державы под эгидой России был, скорее всего, способом вовлечения России в сербско-турецкую войну.

Россия на самом деле внесла большой вклад в первое сербское восстание. Русские дипломаты и военные активно участвовали во многих в акциях восстания. В 1811 году, например, в Белграде находился русский гарнизон, а руководитель сербского восстания Карагеоргий Петрович сотрудничал с М.И. Кутузовым. К сожалению, из-за нападения французов на Россию в 1812 году Александр I отозвал М.И. Кутузова с войском из Молдавии в Москву, и история развернулась совсем в другом направлении.

После подавления восстания в 1814 году Карагеоргий Петрович переехал в Россию, где получил пенсию и дом. В 1816 году ему дал официальную аудиенцию Александр I, который еще в 1812 году наградил его орденом Святой Анны и пожаловал его чином генерал-лейтенанта. В 1817 году Карагеоргий Петрович тайно вернулся в Сербию и был там убит.