Сейчас у него нет пистолета, и я не сомневаюсь, что он попытался бы застрелить меня на месте. И это тоже хорошо, потому что у меня не было бы другого выбора, кроме как покончить с его жизнью. Как бы то ни было, мне не нравилось то, что я должен сделать сейчас, даже если Винсенций и София потом хоронят своего единственного оставшегося ребенка.

— Я ничего не крал, и мы оба это знаем, — возразил я. — Сядь. Ты не прикоснешься ко мне. Ты поднимаешь руку только на людей, которых считаешь слабее себя. Например, на мою женщину, — я сделал паузу, потому что был в нескольких шагах от того, чтобы убить его. Что-то промелькнуло в его глазах.

Страх.

Он смотрел жнецу в лицо, зная, что его будущее зависит от того, смогу ли я сдержаться или нет. А еще он был в шоке. Может из-за того, что не думал, будто я правда покончу с ним, или думал, что я не способен испытывать эмоции по отношению к другому человеку. Это не имело значения.

Он почти не колебался, прежде чем снова сесть, заставляя меня уважать его еще меньше. Я дал ему слишком много вольностей. Мы дали ему слишком много вольностей. Но мы с Винсецием принимали решения, основываясь на том милом мальчике, которым он когда-то был. Оправдывали его поведение. Мы оба думали, что он в конце концов найдет свой путь. В конце концов, это у него в крови.

Но иногда яблоко падает далеко от яблони. Очень, блять, далеко.

Я знал, что последнее понижение его в должности до самого низа окажет поляризующее влияние. Что это разозлит его, но я не думал, что он выместит свою ярость на женщине. Не после того, как он увидел, что случилось с его сестрой.

Стало ясно, что это выше наших сил.

— Дай руку, — потребовал я после того, как он сел, после того, как я позволил пройти нескольким напряженным секундам, выясняя, что, черт возьми, сделать.

Лоренцо уставился на меня, его лицо было пепельно-серым.

— Что?

— Я заберу у тебя руку, — я кивнул на костяшку, которая была в синяках, скрипя зубами, зная, что это от удара по лицу Сиенны. — Руку, которой ты ударил мою женщину, — тогда в моем голосе прозвучала резкость. Я перевел дыхание. — Повезло, что я не оторву тебе голову.

Вся борьба покинула Лоренцо, когда до него дошли мои слова, и он осознал всю серьезность ситуации, в которую сам себя поставил. Последствия его действий были не тем, с чем он привык иметь дело, и теперь он не мог избежать их. Нет, если хочет жить. Он понимал, что из этого ничего не выйдет, и уж точно не мог заставить меня передумать.

Ярость и заблуждение ушли в тот момент – осталась только холодная ясность.

— Мой отец знает об этом? — спросил он, его голос звучал тише. Он казался меньше ростом. Больше похож на мальчика, с которым я играл в видеоигры до того, как наши жизни изменились навсегда.

Оба мальчика, которыми мы когда-то были, исчезли.

— Твой отец назначил меня главой этой семьи, поэтому он доверяет моему суждению, — я сделал паузу, пощипывая переносицу. — Если бы твой отец узнал, что ты сделал, он бы убил тебя сам.

На этот раз Лоренцо не стал спорить, мы оба знали, что это правда.

Я ожидал, что он сделает какую-нибудь глупость, например, попытается сбежать.

Но он остался на месте, кивнув один раз, смирившись со своей судьбой.

Это удивило меня, произвело совсем небольшое впечатление. Может быть, он не полностью потерялся.

Но, понимая свою реакцию на то, что Сиенне причинили боль, я знал, что теперь он точно будет проклят.

========== Глава 12 ==========

Сиенна

Кристиан со мной не разговаривал. Не подбегал ко мне, требуя узнать, все ли со мной в порядке, не давал обещаний убить Лоренцо, заставить его заплатить за то, что он сделал со мной. Никаких нежных прикосновений к моей коже, прогоняющих отвратительные прикосновения мужчины, который был готов изнасиловать меня. Ничего.

Один раз взглянул на меня со стиснутой челюстью, глаза метались от лица к рукам, в его глазах была жажда убийства, и повернулся ко мне спиной.

Это было больно. Так же больно, как от удара в лицо.

Кристиан не рыцарь в сияющих доспехах. Он не был добрым или мягким. Все это началось не потому, что он заботился обо мне. Это началось из-за того, что мой жених продал меня ему.

Все эти вещи, в дополнение к попытке сексуального насилия, удару по лицу и тому, что пистолет был направлен мне в голову, – причина того, что я пью водку ровно в восемь утра.

Это не помогало, и щека постоянно пульсировала.

Как бы мне ни хотелось убежать в свою комнату, запереть дверь и спрятаться, это ничего не изменит. У меня было непреодолимое желание схватить ключи от одной из машин Кристиана и просто уехать. Из города. За пределы штата. Найди какой-нибудь дрянной мотель на обочине дороги и спрятаться, пока все не уляжется.

Но в этом плане было несколько недостатков.

Главные из них – Джессика и Илай. Если я исчезну без следа, Кристиан может причинить им вред. Он не заботился обо мне. Он ясно дал это понять, когда вошел в комнату после случившегося. Прошедшая неделя волшебным образом не изменит ничего внутри него. Я не украла его сердце, не отдала монстру душу. Таким образом это не сработает. Он без колебаний причинит боль единственным людям, которых я люблю.

А еще побег был бы на машине, принадлежащей Кристиану, в которой, как я могла только предполагать, есть устройство слежения.

А еще жизнь, ради которой я так чертовски усердно работала.

Да, возможно, все разваливалось по швам, но я буду держаться. Может я и не проходила через худшее, чем это, но я прошла через многое дерьмо. Я не так-то легко сдаюсь.

Бежать невозможно. К лучшему это или к худшему, но это мой дом. По крайней мере, на данный момент. И какой-то титулованный придурок из мафии не вытащит меня из этого.

Итак, я пила, сидя на барной стойке и уставившись в пространство. Я не смотрела в сторону Феликса. Он стоял у двери и наблюдал. Совсем как тогда, когда Лоренцо приставил пистолет к моему лицу. Его лицо, как всегда, было маской, руки сложены на груди, неподвижный, как социопат.

Не знаю, он здесь, чтобы убедиться, что со мной все в порядке, или чтобы убедиться, что я не попытаюсь сбежать. Честно говоря, мне все равно. Он не существовал для меня.

Не понимаю, что теперь делать, поскольку о работе не могло быть и речи, но выпивка казалась хорошим началом.

У меня не так много свободного времени. Раньше я работала допоздна. Ходила на деловые ужины. Коктейльные вечеринки. Дерьмовые благотворительные вечера, которые Пит заставил меня посещать. Выходных для меня не существовало. Мне это нравилось. Мне было нужно находиться постоянно в движении. Работать. Зарабатывать деньги. Я не ходила на поздний завтрак или на выходные в спа, или что там еще, черт возьми, люди делают. Сегодня мне пришлось впервые за пять лет взять выходной.

Я никогда не брала больничных, поэтому уверена, что в офисе выдвинули теорию, что меня сбило такси или я стала жертвой очередного серийного убийцы. Правда более безумна, чем вымысел.

Движение сбоку вывело из оцепенения.

Кристиан.

Ох, так он соизволил выйти из своего кабинета. Интересно, он уже убил Лоренцо? Мой взгляд скользнул по нему. На его руках нет крови. Но это ни о чем не говорит. Самые опасные и смертоносные из людей ходили по земле без крови на руках. Во всяком случае, заметной.

Гнев горел в моих венах до такой степени, что мне хотелось вцепиться в свою кожу, просто чтобы получить передышку. Но поцарапать его кожу казалось гораздо лучшим вариантом. Я не позволю себе страдать из-за его реакции или ее отсутствия, поэтому вместо этого я разозлилась.

Я не заговорила с ним, просто не сводила с него обвиняющих и враждебных глаз.

На первый взгляд Кристиан выглядел так же, как всегда. Серьезный. Вырезанный из мрамора. Смертельный блеск в глазах. Но он держал свое тело жестко, его руки были сжаты в кулаки по бокам, а его ровное выражение лица казалось вымученным. Или, может быть, мне все это показалось. Напридумала себе какие-то эмоции у этого человека, которого, как я говорила себе, сильно ненавидела.