— Ясно. — Всё также послушно лёгкой трусцой следуя за Кензо поблагодарил я Йорнка. — И это... Можно полюбопытствовать, что такое «противоминус» он же видимо «взаимоминус»? Просто я уже неоднократно слышал этот термин, и...
— Это, если так можно выразиться, категорическая несовместимость одних модификаций с другими. В частности... — Йорнк видимо пытаясь подобрать наиболее наглядный пример, задумчиво почесал подбородок. — Ну вот, допустим, взять твою самку по имени Нагайна. У неё в качестве нижнего сегмента идёт один из так называемых «серпинтальных хвостов», следовательно, второй, например, кошачий хвост она себе приделать уже не сможет. Или взять, например, другую твою самку по имени Кшайя. У неё в качестве верхних конечностей идут щупальца, на концы которых без проблем можно поставить, например, по костяной сфере, они же в простонародье «колотушки», но при этом на концы данных же щупалец категорически нельзя поставить, например, по клешне.
— Суть уловил. — Кивнул я. — А...
— Если ты в процессе подбора генмов выберешь что-то заведомо между собой несовместимое, то регенерационный Кокон по умолчанию тебя об этом предупредит. — Буквально прочитав мои мысли пояснил Йорнк, аккурат, когда я, со слов Кензо и оказался возле дверей того самого места, где некогда и начались мои приключения. Оказался у дверей того самого стойбища, где в свое время планировали выпить меня, и куда теперь уже я сам заявился, чтобы выпить кого-то другого.
И как же это, мать его, было забавно.
А еще забавнее было то, что три ныне спеющих тут плода оказались мне прекрасно знакомы, поскольку являлись... Теми же самыми холопами, вместе с которыми я в своё время, до прохождения мною первого фархка, в данном помещении и торчал. Холопов, что, судя по выражениям их лиц, тоже прекрасно меня узнали...
***
— Ну, здравствуйте, господа овощи. — Поприветствовал я их. — Давно не виделись. Как настроение?
Ответом мне было дружное молчание.
— Крикну, а в ответ тишина... — Прищёлкнул языком я. — Вы бы хоть поздоровались что ли? Так... — Я сделал рукой неопределённый жест. — Приличия раде. Потому, как...
— Да чего ты вообще с ними разговариваешь, друг? — Прервал меня карлик. — Они же того... Просто в край безнадёжные. Ну, действительно. Им, со всеми этими очередными Великими жатвами, да контр-лордами, милостью Биома, и волей случая, вон сколько времени на прохождение соответствующего испытания оказалось выделено, а они...
— Полностью с вами согласен, господин Кензо. — Прервал уже того Йорнк, и обращаясь непосредственно ко мне добавил:
— Они действительно безнадёжны, друг. Следовательно, жалеть их сейчас...
— А с чего вы, господин охотник, вообще взял, что мне в принципе кого-то из данных убожеств может быть жалко? — Пристально глядя исключительно на того самого некогда пытающегося шантажировать меня, что если, мол, я его тоже не спасу, то он закричит, азиата. — Нет, если бы среди них сейчас был, например, детёныш, то внутри у особи публичное имя Вайл гарантированно бы дрогнуло, причём настолько, что он бы наплевав на все правила, лично помог тому самому детёнышу пройти тот самый грёбаный первый Фархк, однако...
— Понимаю. — Снова подал голос Кензо. — И, если тебе это интересно, друг, то знай, что появившихся в плодильне детёнышей в принципе никогда не отправляют в стойбище на откорм. Никогда. Это, если угодно, негласное правило. Потому что…
— Потому что эти детеныши, вроде как, и так обречены, а, следовательно, никто из правящих теймов не хочет, как говорили в моей родной изоторной локали «брать лишний грех на душу»? — Попытался угадать я.
— Ну... Можно, сказать и так. — Вздохнул Кензо. — Вообще-то там, у этого негласного соглашения довольно долгая история, но соблюдается оно неукоснительно.
— И это искренне радует. — Вздохнул я. — А теперь, мои хорошие, давайте ближе к делу. В частности меня сейчас интересуют следующие вопросы: «Как именно с, так сказать, технической точки зрения производится процедура употребления данных... Овощей по их прямому назначению?», и «Есть ли у особи публичное имя Вайл некий максимальный лимит на питательную ценность?».
— Лимит есть. — Подтвердил Кензо. — И он составляет сто единиц питательной ценности ровно. И даже не спрашивай почему так, ибо ответ на данный вопрос будет звучать, как «хрен его знает». Однако факт есть факт, и выше этого показателя в сто единиц, питательной ценности действительно набрать нельзя. Даже Великим лордам.
— Понятно. — Кивнул я. — Учел. А...
— А вот сдохнет в процессе употребления конкретный плод или нет, зависит исключительно от количества питательной ценности этого самого плода, а также питательной ценности того, кто планирует этот плод употребить. — Фыркнул карлик. — Например, если у тебя, Вайл, собственной питательной ценности единица, а у плода оной девяносто девять, то плод гарантированно сдохнет, потому как на середине прервать процесс употребления данного плода невозможно. Однако если у тебя этой самой питательной ценности будет, например, две единицы, а у плода данной питательной ценности окажется сто единиц, то...
— После того, как я отъем у него девяносто восемь единиц, догнав уже свой показатель питательной ценности до сотни, плод выживет, ибо соответственно ещё две единицы этой самой питательной ценности у него останется, да? — Снова попытался угадать я.
— Именно. Что же касается, как вы, господин особь публичное имя Вайл, изволили это обозвать «технической стороны» данного процесса, то там нет ничего сложного, и вам требуется сделать следующее. Видишь за спиной у каждого плода из стены плюмбус торчит?
— Ты про эти небольшие бородавки, куда и уходят пуповины конкретных плодов? — На всякий случай уточнил я.
— Именно. — Кивнул карлик. — Они самые. Только официально оно называется не «пуповина», а «синхронизационный канал», но, впрочем, это неважно. Ну, так вот, видишь, что у каждого плюмбуса сбоку есть крайне характерное отверстие.
— Куда я сейчас и должен буду для начала процедуры поглощение плода загнать уже свой собственный... Синхронизационный канал?
— Именно. Выбираешь приглянувшийся тебе плод, подходишь к соответствующему плюмбусу, посредством своего синхронизационного канала создаёшь там соответствующую временную стационарную привязку, потом через интерфейс активируешь соответствующую же процедуру, садишься на пол, и просто ждёшь результатов.
— Ясно. — Вздохнул я. — В таком случае позволь ещё один крайне тупой вопрос. А как мне... Выпустить из себя тот самый синхронизациионный канал?
— Через всё тот же интерфейс. — Пожал плечами Кензо. — Для начала выбираешь там пункт «прайд», и у тебя откроется соответствующее дополнительное меню, где тебе предложат либо создать непосредственно тот самый прайд, либо же произвести синхронизацию с Биомом. Выбираешь синхронизацию, подтверждаешь соответствующую процедуру, и всё. Разрыв после завершения процедуры тоже произойдет автоматически.
— Ясно. — По-прежнему буквально гипнотизируя взглядом того самого азиата, которого сейчас собственно и планировал выпить в первую очередь, вздохнул я:
— Разрешите выполнять?
— Ну, разумеется. — Фыркнул в ответ Кензо.
— Не разрешаю! — Следом за ним во всю глотку выкрикнул уже сам азиат.
— Ну, надо же?! — С наигранным изумлением прокомментировал я это дело. — Так ты оказывается все ещё говорящий?
— Не разрешаю! — С как ему, наверное, казалось сталью в голосе повторил тот, чем заставил хохотнуть не только меня, с прочими метаморфами, но ещё и оба других плода. Правда конкретно в случае двух последних персон, смех у оных был откровенно натужный.
— А вы чего ржете, овощи? — Снова беря себя в руки нахмурившись осадил я тех, и не дожидаясь ответа, под срывающийся на откровенно бабий визг крики азиата, что, мол, он запрещает мне его пить, направился к соответствующему «плюмбусу».
Соответствующая «синхронизация» прошла успешно, причём с первой же попытки. А потому уже совсем скоро я, претерпевши очередные, крайне болезненные, вызванные вылезанием той самой пуповины «родовые схватки», по-турецки усевшись на пол, и буквально гипнотизируя взглядом висящее перед моими глазами сообщение, гласящее, что мол «одностороннее перераспределение питательной ценности между безымянным плодом и взрослой особью публичное имя Вайл производится успешно», вновь погрузился в мысли. Причём касательно предстоящей мне далее, как называли это здешние обитатели, «процедуры трансмутации». А если точнее, то в мысли о опять-таки сугубо технической стороне данного процесса. Потому как если, например, замену ног на змеиный хвост, или руки на клешню я ещё чисто теоретически представить мог, ну там, грубо говоря, «отрезали — пришили». То вот при замене человеческой головы на волчью или кабанью такой подход явно не канал, и там все определённо было несколько сложнее.
