— И сколько это стоит? — поинтересовался я, поняв, что она предлагает себя за деньги. Юная прелестница, похоже, решила заняться древнейшей профессией, или… Или это примитивная медовая ловушка, что было бы для меня гораздо интересней. Хотя и сбросить напряжение было бы неплохо — как говорится, совместить приятное с полезным. И разведку провести, и коленки развести.
— Пять марок, — произнесла девушка, невинно хлопнув ресницами и порочно облизнув губы.
— Согласен! — ответил я и оттопырил локоть, чтобы девушка взяла меня под ручку, что она немедленно и сделала.
— Прошу идти в мой дом, там есть комната и кровать, — девушка говорила с сильным акцентом и строила предложения на уровне восьмиклассника общеобразовательной школы, допуская простейшие ошибки.
— Хорошо, идём! — согласился я и она стала показывать дорогу.
Уже через пару сотен метров я понял, что разрядка мне сегодня не светит. Под нескладные заверения в любви к немецким солдатам и незамысловатые восхищения Германией меня, нежно взяв под руку, вели убивать в безлюдный полуразрушенный район. По всей видимости здесь не так давно разбомбили какое-то не шибко большое предприятие со складским комплексом. Разобравшись в происходящем, я резким движением резко зажал девушке рот правой рукой, а левой схватил трепыхающуюся псевдопроститутку и затащил в сарай, от которого остались одни стены.
— Сейчас уберу руку, а ты не будешь орать и дергаться, но если попробуешь, то сразу зарежу, — я продемонстрировал девушке нож, и продолжил, — кивни если поняла.
Девушка изменение обстановки перенесла стоически — перестала вырываться и кивнула. Убрав руку, я спросил:
— Как же ты меня убивать собралась, красотка?
Замотав головой и поджав губы, девушка ответила по немецки:
— Я хочу получить деньги и купить еды.
— Ты что не слышишь, что я с тобой по русски разговариваю?
В этот момент, услышав крадущиеся шаги приближающихся к сараю людей, я отошел на шаг назад и развернулся, достав пистолет. Увидев мои телодвижения, девушка негромко вскрикнула:
— Ваня стой, он ждет вас, он русский! — Вот сучка! Надо было её слегка стукнуть по тупой башке, чтобы отключилась.
— Ну нет уж, Ванюша, заходи, поговорим, и товарищ твой пусть заходит, не нужно на улице пугалом стоять, только руки держите на виду, а то я нервный — чуть что — сразу стреляю.
С улицы донесся голос молодого парня:
— А зачем мне заходить?
— Поговорим о житье-бытье, да и девушка твоя тут.
— А в чем дело? Мы хотели марок немного заработать, а тебе что, платить нечем? Хочешь бесплатно её повалять?
Вот ведь! Вдруг это и правда проститутка? Тогда надо будет их всех тихо убить, вот только очень уж они осторожные.
— Брось Вань, это ведь наш! — вступила в разговор девушка и сказала, обращаясь ко мне с вызовом в голосе, — Да, мы хотели убить немца, ты всё правильно понял, и что дальше?
— Дальше можно договориться о взаимодействии, — надо было непременно воспользоваться столь удачно представившимся случаем для формирования агентурной сети.
— А ты кто такой, чтобы нам с тобой взаимодействовать? — спросил Ваня, так и оставаясь за стеной, вне предела моей видимости.
— Я командир боевой группы партизанского отряда, младший лейтенант Красной армии.
— И документ у тебя есть? — задал вопрос парень.
— Мы на задание документы не берем.
— Почему же мы должны тебе верить на слово?
— А потому, мои юные друзья, что вы явно хотите бороться против немцев, но ничего стоящего сделать не в состоянии, а вместе у нас результаты будут намного лучше.
— Нет, мы тебя не знаем. Отпусти Олю, — (хм, значит её зовут Оля), — и мы уйдем.
— Ну, насильно мил не будешь! — я показал девушке движением ствола на дверь, — Уходи и забудь, что меня видела!
— Нет! — Оля упрямо мотнула головой, отчего её коса перекинулась на грудь, — Товарищ младший лейтенант, заберите меня в отряд! Пожалуйста!
Ишь чего удумала! А на хрена ты там сдалась?
— Оль, это может быть провокатор, уходи! — с улицы донесся возглас Ивана. Я слышал по шагам, что группа поддержки псевдопроститутки состоит минимум из двух человек, но говорил только один.
Подойдя к двери, девушка выглянула на улицу и с вызовом спросила:
— И что, дожидаться тут, когда за мной придут?
— Может не узнает никто!
— Федорова тоже так думала, и те кто на площади висят, тоже, наверное думали, что «может не узнает никто»! — и, снова обратившись ко мне, девушка с жаром попросила:
— Заберите меня пожалуйста, мой отец майор Красной Армии, а немцы ищут членов семей командиров и куда-то увозят. Мне страшно!
Н-да, дела… И отказать неправильно будет. И… вообще-то я хотел здесь агентуру завербовать, а от этой девчонки в лагере толку никакого не будет. И пацаны ещё на контакт идти не хотят. Сплошной облом.
— Ну если не врешь, а мы ведь проверим, то придется тебя взять. Иди домой собери вещи, переоденься в пригодную для лесного перехода одежду и возвращайся. Только аккуратно, смотри хвост не приведи.
— А у меня ничего нет. Даже платье чужое, его отдать надо.
С улицы раздался голос второго парня:
— Да забирай платье, отбрехаюсь я от сеструхи!
— И как же ты так?.. — начал спрашивать я, но она ответила, не дослушав вопрос:
— Состав, в котором мы пытались эвакуироваться, разбомбили, — от воспоминаний у девушки на глазах выступили слезы и она, тяжело вздохнув, отвернулась от меня и вытерла глаза платком.
Тем временем я услышал шаги удаляющихся парней — они явно не хотели со мной общаться. И вот ещё проблема — Олино платье явно не для лесного перехода, да и туфельки на ногах подходят только для городских улиц. Так что придется раскошелиться. У меня оставалось ещё достаточно много трофейных денег, поэтому, вытащив из кармана стопку купюр, я отсчитал пятьдесят марок и триста рублей, которые протянул девушке со словами:
— Материальная помощь от убитых мной немцев на благое дело, — а то уж очень подозрительным стал у неё взгляд, когда она увидела деньги, — Купишь себе походную одежду и поесть чего-нибудь. Только с марками будь осторожна — могут возникнуть вопросы. Я пойду сзади, подстрахую.
Девушка засунула деньги в лифчик и вышла из сарая. Через минуту, внимательно осмотревшись, я тоже вышел на улицу и отправился вслед за ней, раздумывая о том, в каких условиях приходится работать. За последние полчаса мною были нарушены все меры безопасности и конспирации, необходимые для успешной работы разведчика. И вот ещё будет прикол, если она действительно проститутка, которая только что развела одного шибко самоуверенного лоха на неплохую сумму. В таком случае респект ей и аплодисменты подлинному таланту.
Однако, несмотря на мои сомнения, девушка, походив полчаса по рядам, сделала несколько покупок, сложила вещи в приобретенную здесь же холщовую сумку и, не оглядываясь на меня, направилась обратно в развалины. За всё это время, не смотря на свою профессиональную наблюдательность, я не смог определить, кто же из парней, толкающихся на рынке, является её друзьями. Или их здесь нет, или у них хорошие способности в скрытом наблюдении. Всё же надо будет их завербовать через Олю. Догнав замедлившую шаг девушку, я спросил:
— Хватило денег?
— Да, спасибо, ещё осталось, — она достала из-за пазухи сложенные купюры и отдала их мне.
— Слушай, ты не знаешь, как днем выйти из города в лес и не попасться патрулям? — спросил я, убирая деньги.
— Можно прямо там выйти, — девушка махнула рукой вперед, — немцы патрули на окраинах только ночью выставляют, а днём пройти можно свободно, крайние дома прямо к лесу выходят.
— Тогда показывай дорогу, в лесу переоденешься, — я не видел смысла отсиживаться в городе до темноты, так как подходящих объектов для атаки не обнаружил. А для получения более полной информации надо подробно поговорить с девушкой, но делать это лучше в лесу, в безопасной обстановке, когда она окончательно убедится, что я действительно партизан.
