– Пейзаж – да, потрясающий, а вот люди, – Юля замялась, но решила быть честной, – не очень.

– Вы про тех, кого оставили лежать в коридоре? – буднично осведомился варвар.

– Про них, – со вздохом призналась девушка. Все равно ведь доложат, так лучше здесь пообщаться, чем в пыточной.

– Вам повезло. Этот человек не опасен, но следующий раз можете нарваться на неприятности. Если вам настолько недорога жизнь, скажите – я распоряжусь ею по-своему.

То есть порка отменяется? Юля воспрянула духом. Мысль, что она может подставить Совенка под худшее наказание, не отпускала. Даже собственное сумасшествие не казалось таким уж важным, как риск подвести малыша. А предложение варвара… Подавится. Пусть своей жизнью распоряжается, а в ее не лезет.

– Обязательно извещу вас о своем решении, – ответила Юля, усмехнувшись про себя – настолько чопорно прозвучала фраза.

– Крупные у вас тут птички, – отвлеклась она на темный силуэт, парящий над горами.

– Это калкалос, та самая ящерица, которой вы хотели отрезать хвост.

Юля прищурилась, вглядываясь – ящерицу, которая летает, хотелось рассмотреть в деталях, – и едва не заорала, обнаружив, что расстояние между ними схлопнулось и она смотрит в узкие, вытянутые зрачки дракона. Девушка с испугом отшатнулась, разрывая контакт. После удостоверилась, что никакого дракона и в помине нет: она все так же стоит на стене, а за спину ее поддерживает мужская рука.

– С вами все в порядке? – обеспокоенно осведомился варвар, или же Юле захотелось услышать беспокойство в его голосе.

– Да, все в порядке.

Она шагнула, разрывая телесный контакт. Нечего тянуть к ней руки! Юля еще помнит, чем закончились первые обнимашки.

В порядке ли она? Ни черта не в порядке! Когда сумасшествие начинает атаку на мозг, привыкаешь к странностям. Привиделась морда дракона? Необычно, но не смертельно. Гораздо занятнее, что будет дальше. Голоса в голове?

– Лысая обезьяна! – Шипящий рокот ввинтился в мозг. Голос был нечеловеческим и больше напоминал перекатывание гальки по дну реки, чем привычную речь, но смысл улавливался четко.

– Двуногая, бесхвостая, тупая и ползающая по земле обезьяна, – добавил подробностей голос.

Юля готова была смириться с собеседником в голове, но терпеть оскорбления – не в этой жизни. Подсознательная уверенность, что обладатель шипящего баритона сейчас усиленно машет крыльями в их сторону, крепла с каждой секундой.

– Чешуйчатая ящерица, – пробный пошел.

– Жаба с крыльями, пожиратель помета, выползень бородавчатый. – Снаряды ложились кучно.

Дальше фантазия примолкла, собираясь с силами, голос тоже не подавал признаков жизни. Юля искренне пожелала ему немоты, годков этак на десять.

– Странно, – задумчиво проговорил варвар, – и что его здесь привлекло?

Юля вгляделась в горизонт – черное пятно быстро увеличивалось в размерах. Уже четко были видны крылья, узкая длинная морда и гребень на спине.

– Двуногая личинка навозника, – умоляюще пророкотало в голове. Восторг, предвкушение… Ей с трудом удалось отделить чужие эмоции от своих.

– Червяк, возомнивший себя птицей.

Волна восторга была столь сильной, что Юля подпрыгнула на месте, поймала странный взгляд варвара и едва удержалась, чтобы не показать мужчине язык. Он посмотрел на небо, покачал головой:

– Сюда направляется.

– Заметил что-то, вот и решил посмотреть. Глупый же. – Совенок взял ее за руку.

– Глупый? – с сомнением протянула девушка. По ее мнению, чешуйчатое нечто было похабником со стажем, а вот глупым – вряд ли.

– Ага. Когда-то они вместе с людьми населяли Шайрат, но потом Девятиликий обиделся на них и лишил мозгов. Правда, они схитрили и смогли сохранить часть.

– Вижу, ты плохо помнишь легенды, – пожурил младшего брата его высочество, – повтори, вечером проверю. Но в целом он прав, Ю-лия. Калкалосы считаются частично разумными. Пусть они не нападают без причины, к ним лучше не приближаться. Да они и сами к себе не подпускают. Было время, когда их почти истребили, но сейчас охота в прошлом.

Юля с предвкушением смотрела, как дракон опровергает слова варвара. Встав на одно крыло, он заложил лихой вираж над башней, сложил крылья, нырнул вниз и плюхнулся на живот метрах в пяти от них. У его высочества от удивления закончились слова, Совенок издал восхищенное:

– Еш-ш-шь!

При звуках его голоса Филь отмер. Закрыл их собой, спрятав за широкой спиной. Еще и меч потянул из ножен.

– Вы сказали, что они не нападают?

В голове ехидно хихикнули.

– Значит, не о чем волноваться.

Юля обогнула фигуру варвара и остановилась, поймав взгляд вертикальных зрачков. Дракон был небольшим – туловище размером с газель. Длинная шея, кожистые крылья с когтями для ползанья по скалам, шипастый хвост и очень – ну очень – выразительный взгляд давно живущего существа, уверенного, что в жизни самый здоровый смех – это ехидный, а все остальное – чешуя.

На Юлю повеяло таким родным и знакомым, что она невольно прислушалась – не раздастся ли поблизости голос Любки. Но нет. Позади оживленно сопел Аль, его брат изображал готовность к атаке, и Юля надеялась, что ему хватит выдержки не броситься на дракона.

А Любка… Второй такой в жизни ей больше не встретилось. Шквал идей, взрыв энергии, азарт во всем: от рыбалки до езды на велосипедах. Они встречались летом в деревне, куда Юля приезжала с Сережкой, пока бабушка была жива. И по вечерам, сидя на лавочке у забора, развлекались, придумывая смешные прозвища знакомым и друзьям. На их гогот оборачивались, грозились, но сделать ничего не могли. Золотые были времена, н-да…

– Можно? – с замиранием спросила Юля, делая шаг к дракону.

Удивительно, но варвар понял, что обращалась она не к нему. Препятствовать не стал, мол, идите, товарищ Ю-лия, в пасть дракона, если вам так хочется.

В пасть не хотелось, но калкалос приглашающе вытянул шею, искушающе сверкнул глазами и пророкотал:

– Испугалась, слизь желтобрюхая?

Допустим, не желтая, а рыжая. И кто еще испугался? В пять шагов она добралась до морды, с вызовом найдя свое отражение в золотистых глазах. Задрала голову – крупный, поганец. Схрумкает ее раза за три или даже в два уложится – ростом Юля не вышла, до модельного на целую голову недотягивала.

В припадке бился инстинкт самосохранения, дрожали в азарте поджилки, и хотелось невозможного.

– Ты кого слизью назвал, плешивый тритон-переросток?

Юля протянула руку, не решаясь дотронуться до глянцевого носа, но дракон сам коснулся ее ладони, и она замерла, млея от восторга. Нос был гладким, прохладным и кожаным на ощупь. Понимание, что она гладит дракона, рождало шквал эмоций.

За спиной тихо переговаривались.

– Она же его понимает, да?

– Определенно.

– Но ты говорил, что это сложно.

– Сложно. Я сам долго учился, но здесь, видимо, совпали характеры.

За такой вывод варвара хотелось прибить, однако желание помочь Совенку пересилило. Вот подкопит она счета к его высочеству и выкатит за все разом.

– Аль, иди сюда, – позвала Юля, и малыш с готовностью подбежал, вставая рядом.

– Давай помогу, – подняла она его на руки, чтобы тот смог дотянуться. – Сосредоточься. Протяни руку, коснись и попробуй что-нибудь сказать про себя. Еще лучше представь, что у тебя дуэль с противником. Только не на кулаках, а на словах. Понял?

– Ага. – Малыш кивнул, зажмурился, сосредотачиваясь. Положил крохотную ладошку на гладкий черный нос, наморщил лоб, стараясь изо всех сил, чтобы через минуту издать восторженный вопль: – Получилось! Я его услышал! Он назвал меня лысым яйцом.

Юля испытала прямо-таки материнскую гордость за подопечного.

– Спасибо, – поблагодарила она дракона, так как была уверена, что тот сам выбирает с кем «разговаривать» и обучение местных здесь совсем ни при чем.

Совенок вывернулся, подбежал к брату, теребя его за край куртки: