— А нам не всё равно! — твёрдо сказал бард и взглянул выразительно на мага.

— Да, да! — подтвердил тот поспешно. — Совсем не всё равно!

— Ты спас нас в том трактире, взяв на себя множество тварей, — продолжил Пьер, — а мы спасли тебя в этом. Рассказывай, давай, что там у тебя с этим, Бернардом-братом случилось? А то мне даже в голову не приходит, что он мог такого сказать, чтобы ты так отреагировал.

— Я с ним даже не разговаривал. — сердито ответил Лиам. — Я весь день добивался встречи с ним, а когда до неё оставался всего час — ушёл.

— Передумал?! — поразился Морт.

— Да… Вернее, не совсем… — ответил тяжело рыцарь. — Я… не всё рассказал насчёт того, зачем собирался встретится с Лян. ле. ме..нтером… В двадцать четвёртом протекторате, поздно вечером я случайно застал двух братьев… за гнусным занятием… один… другого… словно женщину… Они ещё пытались оправдываться, мол «Обет безбрачия же не нарушен!» Как же так?!

По лицу Лиама потекли слёзы и он опустил голову. Чуть успокоившись, пару минут спустя он продолжил свой рассказ.

— Я бросился к Командору, отбрасывая всех со своего пути, выбил, случайно, дверь в его покои и застал того с женщиной! Я её узнал, одна из вдов Приюта, старшая над прочими! — с гневом произнёс рыцарь. — Халвин тоже стал оправдываться! Мол «такова жизнь… никакого брака… вдове тяжело без мужчины…» Я тогда поспешно покинул крепость, не в силах там больше оставаться. Если уж сам Командор… то с кем там ещё можно говорить? Я направился к брату Бер…бер… ду… Чтобы во-первых выполнить свой долг и узнать о новом назначении, ради… ради ктрго меня обучали, и заодно поведать о Предательстве! Но, ожидая приёма я увидел в крепости ту же самую картину! Более того, я вспомнил случаи из своей жизни в других крепостях…

— Да… — протянул Пьер, — Ожидаемо, но при этом неожиданно…

— Ожидаемо?! — возмутился Лиам.

— А что ты хотел? — поинтересовался у него бард. — толпа здоровых молодых мужиков связанных обетом безбрачия. За нарушение ведь кары какие-нибудь строгие? Вот и выкручиваются как могут…

— Это не «выкручиваются», это — Предательство! — воскликнул рыцарь. — Какой смысл посвящать жизнь служению Весте, приносить Обеты, а после нарушать их?! Скрывать это, поучать других жить чисто жизнью, творя непотребство?! Как это возможно?!

— Ну, не все же такие? — произнёс Пьер. — Ты ведь не такой.

— Не все, но таких достаточно! — возразил Лиам.

— Но ведь Орден продолжает выполнять свою задачу? — поинтересовался у него бард. — Бьют чудовищ, защищают людей.

— Но какой ценой? Ценой отречения от Обетов? — гневно воскликнул рыцарь. — Невеста ждёт своего Жениха с войны, а тот в это время, в крепости… своего товарища…

— Ну да, некрасиво получается… — согласился Пьер. — Ну и что дальше?

— В том-то и дело! Что дальше? — срывающимся голосом ответил Лиам. — Я не могу быть среди них! Вернутся обратно — значит стать соучастником, закрывающим глаза на преступления!

— Ммм… — задумчиво произнёс бард, переглянувшись с магом. — Мне кажется у тебя есть неплохой выход. Быть может тут сама богиня так поруководила обстоятельствами…

— О чём ты? — не понял рыцарь.

— Вот смотри, — начал Пьер. — помнишь мы говорили, с чем может быть связано твоё новое назначение? Зачем тебя забрали из твоей крепости и стали учить истории и обычаям Элизры?

— Ты про баронство?

— Именно! — подтвердил бард и хлопнул рыцаря по спине. — Ведь не случайно как раз сейчас оно осталось без хозяина. Ты вполне можешь исполнить теперь это назначение, проявив послушание. Будешь вести скромную жизнь и даже можешь не женится. Все обеты ты соблюдёшь! И, одновременно, отделишься от этих предателей.

— А ведь и правда… — сонно произнёс Лиам. — Я ведь уже говорил тебе, что ты мудр?

— Говорил, говорил… — подтвердил бард. — Как тут расстёгивается твоя кираса? Не собираешься же ты в ней спать?

* * *

Где-то в другом месте, примерно в это же время.

В тронном зале подземного города сегодня было многолюдно. Не менее тысячи человек, с бледными лицами и чёрными губами, в богатых одеждах и золотых украшениях стояли кругом, и с интересом и даже каким-то трепетом взирали на то, что происходило внутри него.

Тенскватоа, король перворожденных, изогнутым кинжалом вскрывал грудную клетку у ещё живого, связанного пленника, после чего вырывал у него из груди ещё бьющееся сердце. Алая кровь хлестала во все стороны, образуя на полу большие лужи.

Жертва была не первой и даже не второй. Шестое вырванное сердце заняло своё место на краю большой хрустальной линзы в центре зала. Красный свет, проникающий откуда-то снизу ярко вспыхнул и пол под ногами вздрогнул. В полуметре над линзой возникло черно-красное облако дыма, быстро увеличившееся до пяти-семи метров.

Королю показалось, что в облаке дыма что-то двинулось… Нет, не показалось. Кто-то идёт… Еще пара секунд и из дыма, на встречу Тенскватоа вышел… пожилой человек в строгой чёрной одежде. Если бы король знал такой фасон, он бы сразу узнал классический мужской костюм.

— Чудно! Чудно! — произнёс гость и огляделся по сторонам. — Почти восемь веков я ждал, пока вы наконец созреете! Мы вас искали и нашли, но кто-то должен был открыть дверь с вашей стороны. Дай-ка я посмотрю, что вы тут накрутили… — прикрыв глаза гость стал как-будто ещё более внимательно смотреть по сторонам, после чего задрал голову вверх. — Как мило! Олимпийцы — Предатели Человечества! Значит это ваша работа!

— Я не понимаю что ты там бормочешь! — закричал король. — Слушай и повинуйся мне, демон!

— Повиноваться? — поинтересовался у него старик, открыв глаза и чуть наклонив голову. — С какой стати, мальчик?

— Я призвал тебя, и ты обязан мне служить! — ответил король.

— Ты и в самом деле открыл дверь. — подтвердил гость. — Но из чего следует, что я чего-то тебе должен, а?

— Тогда умри, тварь! — прокричал Тенскватоа и метнул кинжал в горло старика.

Казалось, нож ударился о каменную колонну. Отскочив от горла старика он упал на пол.

— Хм… Горяч, горяч! А сколько ненависти! Прямо я в молодости! — одобрительно произнёс гость скривив губы в подобие улыбки. — Ты мне нравишься, мальчик. Я даже пока оставлю тебя в живых. Скажи, чего ты хочешь? Быть может, наши желания совпадают?

— Я хочу, чтобы все эти жалкие ничтожества, живущие на поверхности, сдохли! И их боги вместе с ними! — воскликнул царь, потрясая окровавленным кулаком.

— Ты и в самом деле не безнадёжен! — произнёс старик. — Я исполню это желание.

Снова прикрыв глаза он задрал голову вверх и принялся водить руками, словно бы сплетая что-то в воздухе. Пространство вокруг него задрожало и исказилось.

— Имея Силу, изменить Реальность не так и сложно. — принялся комментировать он свои действия. — Но истинное мастерство — добиться желаемого минимальным воздействием! Отрубить голову врагу — грубо и грязно… Подобное быстро надоедает. А вот сделать так, чтобы он своими руками убил всех своих близких, а потом покончил с собой — настоящее искусство! Ненависть — это путь, шагая по которому постигаешь её глубины, тонкости и нюансы, её суть… Этот путь бесконечен… Готово!

* * *

Где-то, не так далеко. Наверху.

Мембранный потенциал одного из нейронов резко повысился и преодолел барьер. По аксонам пошли электро-химические сигналы к другим нейронам, а от них к следующим. Словно один камень упавший с горы он запустил целую лавину.

Различные отделы мозга пришли в возбуждение, формируя новые чувства и желания… Джон отрыл глаза и тихо произнёс: «Как же я вас всех ненавижу!»

Проснувшись утром Морт застал Лиама сидящим на кровати и держащимся за голову. Его обычно непроницаемое лицо время от времени кривилось в страдальческой гримасе.

— Что, голова болит? — поинтересовался у него Морт с улыбкой. — Может ещё и рот сушит?

— Ты знаешь что за болезнь поразила меня? — мученическим голосом спросил рыцарь.