Я была хорошей девочкой. Девушкой из маленького городка. Девственницей.

За исключением того единственного раза с моим школьным учителем математики, но десять секунд, вероятно, не в счёт.

Дело в том, что у меня нет такого опыта, чтобы иметь дело с красивым, опасным, мужественным мужчиной в расцвете сил, говорящим мне такие вещи.

Я лучше заеду в магазин по дороге домой и куплю дополнительный комплект батареек. Мне действительно нужно разобраться с этим вопросом.

— Прошу прощения, если обидел тебя.

Я напрягаюсь, испуганно втягивая воздух.

Говоря тихо, Кейдж стоит позади меня, достаточно близко, чтобы я могла чувствовать запах и тепло его тела. Кейдж не прикасается ко мне, но он должен быть всего в нескольких дюймах от меня. Я чувствую себя так, словно обжигаюсь прямо через платье.

Я отвечаю, не поворачивая ни тела, ни головы.

— Это было не столько оскорбительно, сколько шокирующе.

Его выдох шевелит завиток волос у меня на шее.

— Не часто я...

Кейдж переосмысливает всё, что собирался сказать, и начинает сначала.

— Я не отличаюсь терпением. Но проблема не в тебе. Если ты попросишь меня оставить тебя в покое, я выполню эту просьбу.

Я не знаю, как на это ответить. По крайней мере, не честно, это уж точно. Потому что, если бы я сказала ему правду, мы бы уже были где-нибудь голыми.

Я останавливаюсь на нейтральном варианте.

— Я не та девушка, которая прыгает в постель с незнакомцами. Особенно с тем, кто уезжает из города через несколько дней.

Всё ещё находясь позади меня, Кейдж придвигается ближе и прижимается губами к моему уху. Бархатным голосом Кейдж говорит:

— Я хочу попробовать на вкус каждый дюйм твоего тела. Я хочу услышать, как ты выкрикиваешь моё имя. Хочу заставить тебя кончить так сильно, чтобы ты забыла саму себя. У меня нет времени валять дурака – извини за каламбур – с теми ухаживаниями, которые я бы предпринял, чтобы завоевать тебя, вот почему я так прямолинеен. Попроси меня оставить тебя в покое, и даю тебе слово, что я это сделаю. Но пока я этого не услышу, я должен сказать тебе, Натали, что я хочу трахнуть твою сладкую киску, твою идеальную задницу, твой сочный рот и всё остальное, что ты позволишь мне трахнуть, потому что ты самая красивая женщина, которую я когда-либо видел в своей жизни.

Кейдж делает глубокий вдох в районе моей шеи.

Я чуть не падаю на проезжую часть.

Большой чёрный внедорожник останавливается перед стойкой парковщика. Кейдж проносится мимо меня и шагает к водительскому месту, передаёт деньги парковщику, который выскакивает, и с рёвом уезжает, даже не взглянув в мою сторону.

Нат

— Он сказал именно это?

— Дословно.

— Срань господня.

— Такой была в значительной степени и моя реакция.

Слоан делает паузу.

— И ты не бросилась на колени, не расстегнула молнию у него на брюках и не вцепилась в него, как рыба-прилипала?

Закатив глаза, я вздыхаю.

— И ещё говорят, что романтика мертва.

Это уже следующее утро. Я дома, где занимаюсь тем же самым, чем занималась с тех пор, как такси высадило меня у дома прошлой ночью. А именно, расхаживаю взад-вперёд.

Когда я вернулась домой, в окнах соседского дома свет не горел. Сегодня утром в его доме тоже не было никакого движения. Там вообще не было никаких признаков Кейджа. Я даже не знаю, там он или нет.

— Серьёзно, детка, это, должно быть, самая горячая вещь, которую я когда-либо слышала. Если учесть, что я слышала практически все.

Грызя ноготь на большом пальце, я разворачиваюсь и шагаю в другую сторону.

— Согласна, звучит горячо. Причём даже слишком. Какая женщина отреагировала бы так: «Конечно, отлично, пожалуйста, трахни все мои дырки, мистер Совершенно незнакомый человек, звучит как совершенно надёжный и совсем не опасный план»?

— Ну, для таких новичков... как я.

— Да ладно тебе! Ты бы на это не пошла!

— Ты вообще-то меня знаешь. Я бы точно так и сделала! Если бы он был по уши влюблён в меня, я была бы готова уйти с ним в баре прошлой ночью, даже не зная, как его, черт возьми, зовут!

— Я думаю, тебе пора серьёзно пересмотреть свой жизненный выбор.

Слоан усмехается.

— Слушай сюда, сестра Тереза…

— Вообще-то она мать Тереза, и перестань сравнивать меня с чёртовыми монахинями.

— ...этот человек не тот, от кого ты отказываешься, когда он предлагает тебе прокатиться на его слоне.

Я перестаю расхаживать на достаточно долгий промежуток времени, чтобы посмотреть в потолок и покачать головой.

Слоан всё ещё говорит.

— С таким уровнем игры в грязные разговоры за пределами безопасной территории я готова поспорить на миллион баксов, что он даст тебе тридцать оргазмов в течение десяти минут, если ты переспишь с ним.

— У тебя нет миллиона долларов, и к тому же это даже физически невозможно.

— Это с ним. Черт возьми, я могла бы кончить дюжину раз в одиночку, просто взглянув на него. Это лицо! Это тело! Господи, Натали, он мог одним взглядом растопить полярные льды, а ты ему отказала?

— Успокойся.

— И не подумаю. Я возмущена от имени всех изголодавшихся по хорошему перепихону женщин во всём мире.

— Извини, но единственный изголодавшийся по сексу человек в этом телефонном разговоре – это я.

— Хочу просто напомнить, что такой шанс на незабываемый трах выпадает раз в жизни. Тебе могли бы сниться прекрасные сны о нём в восемьдесят лет, когда ты будешь сидеть в своём кресле-качалке в доме престарелых и пачкать подгузники. Вместо этого ты здесь, ведёшь себя так, будто тебя постоянно осыпают первоклассными сосисками, как конфетти.

Через мгновение я начинаю смеяться.

— О боже. Мысленный образ. Мне придётся поискать этот мем в Интернете.

— Перешли его мне, когда найдёшь. Ты слушала что-нибудь из того, что я тут говорила?

— Да. Я идиотка. Ты высказала свою точку зрения.

— Не думаю, что она у меня имеется.

— Мне нужно будет занять место поудобнее? У меня странное чувство, что мне предстоит долгая лекция.

— Позволь мне просто обрисовать для тебя картинку того, насколько это идеально.

— Под словом «это» ты имеешь в виду его член?

Слоан игнорирует мой вопрос.

— Он великолепен. Это данность. Он по уши влюблён в тебя. К тому же он скоро уезжает.

— В смысле?

— Это означает, что не может быть никаких эмоциональных затруднений. Это твоя любимая вещь, помнишь?

Я неохотно признаю, что эта проверка в колонке «за» пройдена.

— Кроме того, это нарушило бы твой период трагического воздержания. Это может даже помочь тебе двигаться дальше. Думай об этом как о терапии.

— Терапии?

— Для твоей вагины.

— О, боже мой.

— Всё, что я хочу сказать, это то, что я не вижу здесь минусов.

Слоан могла бы их усмотреть, если бы я поделилась лакомым кусочком сведений о том, что Кейдж купил дом за наличные, чтобы отмыть деньги, и как он сначала уклонился от ответа, когда я спросила его, стоит ли мне его бояться.

С другой стороны, это, вероятно, заставило бы Слоан полюбить его ещё больше.

Судя по тому, что она рассказала мне о Ставросе ранее в разговоре, похоже, что его работа в качестве айтишника – прикрытие для его настоящей работы в качестве торговца оружием. Никому не нужно столько паспортов или грузовых самолётов.

— Я просто чувствую, что… Я ничего о нём не знаю. Что, если он преступник?

— Ты что, баллотируешься на государственную должность? Кого волнует, что он преступник? Ты не выходишь за него замуж, ты просто прыгаешь вверх и вниз на его члене в течение нескольких дней, пока он не уйдёт. Не усложняй.

— Что, если у него венерическое заболевание?

Слоан вздыхает громко и протяжно.

— Ты слышала об этой новомодной штуке, называемой презервативом? В наши дни это в моде у подростков.

— Даже при наличии презерватива есть вероятность заразиться ЗППП.