Она отметила, что взгляд его ярко-синих глаз – с длинными темными ресницами, за которые она пошла бы на убийство, – ни на миг не оказался направлен ей прямо в глаза. Вместо этого Рассел смотрел на ее лицо в целом, на секунду задержавшись на ее носе. Бекка заволновалась, что из ее ноздрей высовывается что-то, незримое для нее самой, поэтому резко втянула воздух носом. Джо опустил взгляд на свою руку, потом снова посмотрел на Бекку, и она осознала, что так и не разомкнула рукопожатие. Поспешно отдернула ладонь.

– Проходите, мы не кусаемся, – заверил Джо. Зубы у него были такие ровные, что если б он захотел ее укусить, она, возможно, разрешила бы ему.

– Что у вас с лицом? – спросила Бекка.

– Неудачно ударился носом о голову преступника, когда преследовал его. Но в конечном итоге мы его скрутили, так что ничего страшного. Ну, не считая моего лица и ног.

– Я думала, вы работаете только в офисе, как любая вспомогательная команда… Не знала, что вы действуете и на местах.

Ответом на ее реплику был разочарованный взгляд.

– Вы, кажется, сказали по телефону, что вам нужна наша помощь? – спросил Джо, жестом приглашая ее сесть в свободное кресло, стоящее у его стола. Сам тоже присел и натянул носки и ботинки.

Бекка кратко обрисовала обстоятельства дела, над которым работали они с Нихатом, и упомянула о том, что находилась на станции подземки, где погиб Стефан Думитру.

– И вы хотите, чтобы я просмотрел записи с камер наблюдения вместе с вами? – спросил Джо.

– Разве не этим вы все занимаетесь – смотрите на снимки и пытаетесь распознать знакомые лица?

– Хотелось бы думать, что это далеко не все, – отозвался Джо, откидываясь на спинку кресла и складывая руки на груди.

Бекка была достаточно сообразительной, чтобы заметить, что она кого-то раздражает, пусть даже не имея подобных намерений. «В самом деле, – подумала сержант, – насколько тяжелой может быть их работа?»

– Во внутренней сети не было никаких подробностей касательно того, чем вы занимаетесь, – продолжила она, – но у меня сложилось впечатление, что ваш отдел – в некотором роде эксперимент.

Женщина, работавшая за другим терминалом, повернула голову.

– Мы работаем уже шесть лет, так что, полагаю, мы чуть больше, чем просто «эксперимент», дорогуша.

– Поскольку не все представители силовых структур могут мыслить достаточно широко, то нас не всегда понимают в других отделах, – сказал Джо. – Тем хуже для них, потому что процент раскрытия у нас больше, чем у большинства других. Однако в отличие от них мы не ищем славы, чтобы оправдать свое существование. Уверен, что, работая в уголовном розыске, вы постоянно видите людей, которые ставят самолюбие превыше всего, так?

Атмосфера сделалась заметно холоднее, и Бекка внутренне ощетинилась. Она упорно трудилась вопреки всему, что препятствовало ей, и это не имело никакого отношения к самолюбию. И ей не нравилось, когда ее коллег выставляли в черном свете.

– Должно быть, трудно оправдывать свое существование, если никто о нем не знает, – парировала она.

– Вы правы, большинство людей даже не знают, кто мы такие. Если нас переместят в Новый Скотланд-Ярд, мы окажемся на виду, и тогда придется оправдываться за каждое действие. Невозможно делать свою работу, если тебя постоянно критикуют. Так что мы вполне довольны тем, что нас оставили здесь и предоставили заниматься своим делом. А мы делаем его чертовски хорошо.

– Но вам все же нужно отчитываться за все, как и нам – всем остальным.

– То, что мы делаем, – не совсем точная наука.

– А наука тут вообще при чем? Поправьте меня, если я ошибаюсь, но у вас просто хорошая память, верно?

– На лица – да. Если мы вас увидели, уже не забудем.

– Никогда?

– Ну, для разных людей по-разному. Но нас собрали из разных отделов столичной полиции, потому что в наши мозги встроено прирожденное умение распознавать лица – лучше, чем у компьютеров.

Мужчина с седыми волосами и желтыми прокуренными усами выглянул из-за своего монитора.

– Взять волнения в Лондоне в две тысячи одиннадцатом году, – начал он. – Полагаю, вы их помните или же просидели все то время в своем безопасном офисе, глядя новости?

– Тогда я была на переднем крае, среди других полицейских, – возразила Бекка. Она вспомнила, как всего спустя год работы в полиции была направлена к торговому комплексу в Тоттенхэм-Хейл. Ей с командой предстояло предотвратить грабежи магазинов во время бунта, вспыхнувшего после того, как полиция застрелила человека. За четыре дня Бекке пришлось арестовать множество людей; в итоге у нее было сломано запястье, выбит зуб и повреждена коленная связка.

– Нам предстояло просеять двести тысяч часов записей с камер наблюдения, – продолжил седой мужчина. – Мы сгенерировали пять тысяч изображений и по ним идентифицировали более шестисот подозреваемых. Они были осуждены за грабежи, поджоги и нападения. Один только Джо успешно провел более трехсот опознаний. А скольких вычислил уголовный розыск?

– Понятия не имею. – Бекка пожала плечами.

– Семнадцать, – ответил мужчина и сложил руки на груди. – Проверьте, это есть в отчетах.

«Дурацкий разговор», – подумала Бекка. Ей не нравилось чувствовать себя загнанной в угол. Их самодовольство раздражало ее. И она не хотела, чтобы они полагали, будто одержали над ней победу, впечатлив голой статистикой.

– Можете самостоятельно заняться просмотром записей из подземки, если не верите в то, что мы делаем, – сказал Джо. – Я уверен, в конечном итоге вы сможете найти то, что ищете.

Бекке очень хотелось отказаться от его услуг ему назло – только чтобы доказать, что он ошибается. Но если они были так хороши в своем деле, как утверждали, то она сможет вдвое быстрее покончить со скучной рутиной и вернуться к настоящим делам, которыми занимаются ее коллеги. Поэтому придержала язык – к тому же ей было любопытно непосредственно увидеть работу Джо.

– Я договорилась о встрече в компании, где хранятся все цифровые записи Лондонского транспорта, – сказала Бекка. – Нам следует отправиться туда.

– Конечно, – отозвался Джо и потянулся за своим рюкзаком и сумкой. – Позвольте показать вам, на что способен суперраспознаватель. Хотя мне хотелось бы, чтобы нам придумали другое прозвище. Каждый раз, когда я называю себя подобным образом, это звучит так, словно я должен носить костюм супергероя.

Бекка улыбнулась про себя, подумав, что в конце концов они все-таки смогут поладить.

Он привалился к стене платформы, испытывая чувство признательности за то, что плитки, с которыми соприкасалась спина, оказались такими прохладными. Прохлада проникала сквозь тонкую ткань его рубашки с короткими рукавами и несла облегчение посреди удушливой жары. Он снова воспользовался приемами медитации, чтобы успокоиться и держать клаустрофобию в узде.

Каждый поезд, вырываясь из тоннеля на станцию, нес с собой порыв сквозняка, почти такой же прохладный, как плиточное покрытие стен. Однако он все еще не был готов войти в вагон – и пока что использовал свободное время, чтобы оценить свои достижения.

Прошло менее суток с того момента, как он прервал нити жизней Стефана Думитру и Дариуса Чебана. В трех метрах от того места, где он сейчас стоял, он поверг великана уколом тоненькой иглы. Никто из тех, кто сейчас торчал на платформе в ожидании поезда, не знал об этом. Все были заняты своими делами, и единственным напоминанием о случившемся был распечатанный на копире лист с призывом к свидетелям обратиться в полицию. Да и он висел наверху, на доске объявлений возле турникетов.

У него не было времени полностью осмыслить смерть Думитру, потому что позже в тот же вечер последовало второе убийство. Два убийства в течение двух часов, в двух абсолютно разных местах и двумя совершенно разными способами… Он решил, что это большое достижение, особенно для новичка. Жалел лишь о том, что ни с кем не может поделиться этим триумфом.