- Дьюв! О, светлый Эдн, спаси и защити меня!
Проворно поднявшись, Блейд подошел к девушке, отшвырнул ногой оружие подальше и осторожно коснулся тонкого смуглого плеча. Она стояла неподвижно - видимо, страх перед нечистой силой парализовал Р'гади, и мужество покинуло ее сердце.
- Я не дьюв, - негромко произнес Блейд, - и твой клинок мог бы выпустить из меня немало крови. Я... видишь ли, я схитрил. Мне не хотелось ни драться с тобой, ни получить в спину дротик на обратном пути. - Он снова опустился в жесткую траву, заняв позицию между Р'гади и ее оружием, валявшимся поодаль. - И ты должна признать, что не я первый начал это побоище, - он кивнул на трупы. - Я сражался честно - и с К'хидом, и с остальными, один против вас шестерых.
Р'гади села напротив, все еще полная тревоги и страха, с опаской поглядывая на своего недавнего пленника. Ее короткая юбочка съехала к поясу, обнажив гладкие смуглые бедра; упругие маленькие груди чуть колыхались в такт неровному дыханию. Блейд сглотнул и бросил взгляд на яркую зеленую искорку Ильма, неторопливо подымавшуюся к зениту. Время у него еще было часа два, не меньше.
Робко протянув руку, девушка погладила его руку и с облегчением перевела дух. Самообладание возвращалось к ней прямо на глазах.
- Да, ты не дьюв, - задумчиво произнесла он. - Говорят, их тела холодны, как лед на горных вершинах... а ты теплый... ты - человек! Но таких людей никто не встречал у границ Ксама - даже мой отец, а он знает обо всем на свете. Ты ведь не рыжая соба... не из Айдена? - быстро поправилась она.
Блейд покачал головой. Пожалуй, он мог бы выдать себя за хайрита, но после недавней битвы в холмах северные наемники безусловно воспринимались в Ксаме как враги. Лучше избрать какой-нибудь нейтральный вариант... представиться странствующим рыцарем или принцем из далеких земель - как он уже делал неоднократно в других мирах и в иные времена.
На миг Блейда охватило безрассудное желание сказать этой девушке правду. Они были тут одни, в темной степи, и страннику почудилось, будто он оказался в купе экспресса вместе с хорошенькой случайной попутчицей. Тьма за окном, плавное покачивание вагона, неяркий свет у изголовья, бутылка коньяка на столике, блеск любопытных женских глаз, так располагающий к откровенности... Они проведут вместе ночь, а утром расстанутся навсегда; пресечется нить, на краткие часы связавшая их судьбы, - и оба, зная об этом, не боятся говорить о самом тайном, самом сокровенном...
Он встряхнул головой. Нет, правду ей говорить нельзя! Да и что поймет Р'гади из его путаных речей? В лучшем случае посчитает его ненормальным, в худшем - примет за дьюва... будь он даже горячим, как печка!
И Блейд пустился в импровизации.
- Ты слышала об океане - там, у западных пределов Айдена? - он вытянул руку, и Р'гади кивнула в ответ. - За ним тоже есть земли, очень далеко... надо плыть много дней на корабле. Это такая большая лодка, - он не был уверен, что девушка поняла, о чем идет речь, но очередной кивок успокоил его, - Был шторм, и мой корабль разбился на скалах. На нем путешествовало много народа - команда и пассажиры, но только я доплыл до берега. Я - воин, и привык сражаться и с людьми, и с бурями.
Р'гади удивленно приподняла брови.
- Конечно, ты очень сильный и умеешь справляться с неприятностями, она бросила взгляд на своих мертвых бойцов и вздохнула. - Но я никогда не слыхала, что в Западном океане есть земли... разве лишь острова. Об этом не известно даже моему отцу, который...
- ...все знает. Это ты уже говорила. Ну, значит, он знает не все. Там, - Блейд махнул рукой на запад, - есть обширный материк, и на нем много стран, которые то воюют между собой, то заключают союзы и торгуют, Мой род владеет там могучим королевством, оно называется Альбион. Я был там большим человеком!
Глаза Р'гади вдруг насмешливо блеснули.
- Слишком ты молод для большого человека, пришелец из Албьона! Хотя дерешься действительно здорово!
- Ну, считай, что я был сыном большого человека. Это почти одно и то же, - Блейд пододвинулся к Р'гади и нежно обнял ее за талию.
- Откуда я знаю? - она сняла его ладонь и припечатала к земле. Может, у твоего отца было десять жен и сорок детей... такое в Ксаме не редкость. Представляешь? Сорок наследников, которые готовы вцепиться друг другу в глотку и...
- Я был единственным сыном, - сказал Блейд, снова решительно обнимая девушку. Его ладонь коснулась шелковистого плеча и скользнула вниз, к маленькой груди с напряженным соском. Р'гади вздрогнула.
- Что-то ты слишком тороплив, единственный сын... Или считаешь меня своей добычей?
Блейд убрал руку, и на лице его отразилось искреннее негодование.
- Одно твое слово, моя юная госпожа, и я уйду. Ты этого хочешь?
Повернув голову, девушка долго, пристально всматривалась в спокойные черты Арраха Эльса бар Ригона. Или уже Ричарда Блейда? Потом ресницы ее дрогнули, линия рта стала мягче, и лицо сразу приобрело какое-то беззащитное, почти детское выражение.
- Нет... - тихо шепнула она, и тонкие пальцы легли на затылок Блейда.
Позже, потом, в момент наивысшего экстаза, когда их бурное дыхание и вскрики слились в согласный любовный дуэт, которому негромко аккомпанировал ночной оркестр бескрайней степи, Р'гади в полузабытьи прошептала:
- Ты не человек, пришелец... Ты все-таки дьюв... мой дьюв...
Разубеждать ее Блейд не стал.
Глава 12. ПУТЬ НА ЮГ
Солнце гигантским оранжевым апельсином повисло над парапетом западной Садовой стены. Длинные тени сторожевых башен пересекли парк, разделяя его на четкие прямоугольники; в первом меж клумб и цветников извивались посыпанные красноватым песком дорожки, остальные утопали в буйной зелени кустов и деревьев. Кое-где над плотными шапками крон взлетали, рассыпаясь мириадом брызг, струи фонтанов. Снаружи доносились шорох и плеск воды, звонкий щебет каких-то пичужек да редкие окрики, которыми обменивались стражи. Их самих не было видно; бойницы караульных помещений в верхних этажах башен выходили наружу.
Шумно вздохнув, Блейд оторвался от созерцания этой мирной картины и снова начал мерить просторный кабинет неспешными шагами от окна к столу, на котором лежал большой, ярд на полтора, пергаментный свиток - карта. Края ее были придавлены с одной стороны кувшином, с другой - тяжелым серебряным кубком. Посередине, брошенные прямо в зеленовато-голубой простор Западного океана, лежали "зажигалка", графитовый стержень, обмотанный для прочности кожаным ремешком, и кинжал старого Асруда; рядом высилась изящная ваза в форме ощетинившейся шипами раковины, дар Арьера.
