Ли хотел бы воспользоваться этим предисловием, чтобы поделиться личными воспоминаниями об одном таком путешествии. Он испытывает особую радость, что перевод нашей книги инициировал Владимир Магун, дорогой друг и коллега, с которым Ли встретился и провел в разговорах много замечательных часов весной 1981 года, когда читал курс лекций по приглашению Санкт-Петербургского (в то время еще Ленинградского) государственного университета. Ли также с благодарностью вспоминает общение с проницательной Марией Осориной, которая была его гидом и переводчиком, с работавшим в Бехтеревском институте Александром Эткиндом и с выдающимся психологом старшего поколения Львом Веккером. Пребывание в России и общение с петербургскими коллегами помогло Ли лучше понять и оценить вклад выдающихся российских ученых Ивана Павлова и Владимира Бехтерева в изучение условных рефлексов, а также вклад Александра Лурии, Алексея Леонтьева, Льва Выготского и других масштабных фигур российской психологии в изучение высших психических функций. Утренние пробежки Ли по набережным Невы, наслаждение видом архитектурных шедевров, посещение Эрмитажа и множества других культурно-исторических мест Петербурга позволили ему лучше представить любовь жителей к своему городу и оценить те огромные жертвы, которые были принесены для защиты города от нацистов в ходе 900-дневной блокады.
Эти впечатления были дополнены более обыденными: стояние в очередях в продуктовом магазине, угощения в домах новых друзей, поездки на метро, путешествие на ночном поезде в Москву и утренний чай из самовара – и все это вместе позволило Ли лучше понять многие нюансы культурных сходств и различий между Штатами и Россией. Эти впечатления оставались с ним все последующие десятилетия и влияли на его восприятие изменений в обеих странах и в отношениях между ними.
Нам представляется, что размышляющий об этих отношениях российский читатель может в нескольких главах нашей книги найти полезный материал на эту тему. Прежде всего в 7-й главе «Почему мы не можем „просто ладить друг с другом“», но также и в главах «Иллюзия объективности», «Сила обстоятельств», «Что как называется» (здесь обсуждается важная роль субъективной интерпретации), «Первичность поведения» (речь идет о том, как поступки людей и совершаемые ими выборы влияют на их убеждения).
В других главах книги тоже можно найти материал, который позволит оценить сходства и отличия в применимости в наших странах тех или иных понятий и выводов. В 6-й главе («Кто самый счастливый») речь идет об универсальной потребности людей в счастье и самореализации. Российские читатели могут признать, что совет больше ценить впечатления и человеческие отношения, нежели богатство и обладание вещами, не лишен мудрости, но у них может возникнуть и сомнение: не легче ли следовать подобным советам тем людям, кто уже смог насладиться материальным изобилием? Они могут также усомниться в универсальной справедливости вывода о том, что сожаление об отвергнутых альтернативах (что не сделано!) люди испытывают гораздо чаще, чем сожаление о реально осуществленных поступках.
Российских читателей может заинтересовать и обсуждение в 8-й главе способов решения проблем неуспеваемости учащихся из экономически и социально уязвимых групп. И наверняка они подумают о похожих проблемах в российском образовании. Мы думаем, что, как и американцы, россияне будут сильно удивлены, когда узнают, насколько небольшие, но психологически и социально точно нацеленные усилия требуются, чтобы эти учащиеся стали лучше успевать. Общая заинтересованность в решении проблем, обсуждаемых в 9-й главе, очевидна – в ней речь идет о том, как реагировать на угрозы, связанные с изменением климата на планете. На наш взгляд, эти угрозы столь значительны, что мудрые люди, сообщества и страны не могут с ними не считаться. Мы надеемся, что и русские, и американские читатели нашей книги задумаются о возможностях сотрудничества в борьбе с этими угрозами.
Научный редактор русского издания выразил надежду, что книга может быть интересна не только широкой образованной аудитории, но и российским психологам, включая студентов, магистрантов и аспирантов, которым может быть любопытно, какие темы и идеи американской социальной психологии, на наш взгляд, являются центральными и устойчивыми. Имея в виду эту профессиональную часть аудитории, он попросил нас затронуть проблемы, которые в последнее время оказались в центре внимания не только социальных психологов, но и специалистов по медицине и другим поведенческим наукам. Они касаются строгости общепринятых статистических процедур[1] и воспроизводимости (повторяемости) исследовательских результатов[2]. Принимая во внимание эти проблемы, мы в этой книге сосредоточились в основном на тех научных результатах, которые многократно подтверждены в различных исследованиях. Но мы также включили и открытия с переднего края психологической науки, которые пока не успели пройти масштабную проверку в повторных экспериментах и в профессиональных дискуссиях.
Прошло три года со времени выхода книги, и мы рады сообщить читателям, что все научные результаты, на которые мы обратили внимание в книге, выдержали испытание повторными исследованиями. Но есть одно примечательное исключение – это знаменитое исследование властных поз, которое мы обсуждали как пример телесных влияний на психологические состояния в главе «Первичность поведения». История этого случая поучительна. Авторы исследования написали в своей статье, что принятие человеком непосредственно перед значимым для него собеседованием позы, которая ассоциируется с властью и высоким статусом (руки с выставленными локтями заложены за голову, руки на бедрах, ноги, поднятые на стул), повышает его уверенность в себе, а также вызывает выброс тестостерона и снижение кортизола (гормона стресса). Попытки ряда исследователей повторить эти примечательные и широко обсуждаемые физиологические эффекты устойчиво заканчивались неудачей. Таким образом, теперь мы не вправе ссылаться на эти новейшие для того времени результаты в дискуссии о том, как тело влияет на психику.
Все же надо отметить, что невозможность экспериментально повторить эти будоражащие воображение результаты не ставит под сомнение нашу общую идею о влиянии телесных проявлений на психологические состояния. По-прежнему остается значительное число надежно подтвержденных свидетельств того, как телесные позы и движения влияют на психическое состояние человека в этот момент. Исследования показывают, что, когда человек кивает головой, он более склонен согласиться с каким-либо утверждением, нежели когда он головой качает. А люди, сделавшие инъекцию ботокса, которая затормаживает движение лицевых мышц, испытывают бо́льшие трудности при усвоении эмоциональной информации, содержащейся в тексте[3]. И вы не поверите, но люди, находящиеся в отапливаемом номере, больше верят в глобальное потепление, чем те, кто находится в номере более холодном[4].
Мы подробно остановились на этой недавней истории, чтобы сформулировать более общее соображение. Невозможность повторить тот или иной прорывной исследовательский результат – нормальный риск для тех, кто работает на переднем крае науки. В психологии подобные случаи побуждают нас более точно – и более осторожно – формулировать наши выводы, а также более осторожно предлагать практические рекомендации на основе скромных по охвату исследований. Но случаев, которые бы побудили нас к пересмотру фундаментальных идей и выводов, подобных тем, что описаны в этой книге, совсем немного. Если мы уподобим поле социальной психологии раскидистой яблоне, то ствол и крупные ветви этой яблони остаются здоровыми, дерево продолжает плодоносить, и все, что требуется, – это отреза́ть некоторые мелкие ветки и сучки.
Российские коллеги, знакомые с западными журналами по социальной психологии, могли заметить изменения в содержании статей, которые по времени примерно совпали с периодом нашей работы над этой книгой. Последние четыре десятилетия XX века были золотым веком экспериментальной социальной психологии. В этот период наиболее престижные журналы публиковали описания изобретательно спланированных лабораторных экспериментов. Индивиды, участвовавшие в экспериментах (обычно это были небольшие выборки университетских студентов, не знающие о цели эксперимента или имеющие о ней ложное представление), в течение короткого периода времени реагировали на новую для них ситуацию и на других участников (часто это были помощники экспериментатора), выполняющих действия, предписанные исследователями. Результаты экспериментов звучали актуально с точки зрения проблем, заботящих общество и отдельных людей, и мы в нашей книге всюду старались подчеркнуть эту актуальность. Но все же перенос лабораторных моделей на реальную жизнь и правомерность формулирования на их основе прикладных рекомендаций могли вызвать сомнения у практиков и управленцев, ответственно относящихся к принимаемым решениям.
