Покончив с первой рюмкой, оба закурили, приглядываясь друг к другу. Некоторое время царило молчание; Шварц первым нарушил его.
-- Итак, герр Сноуди, вы хотели бы взглянуть на знаменитый зольтенский параллелепипед, -- добродушно прогудел он. -- Какой именно экземпляр вас интересует?
Поперхнувшись дымом, Бленд уставился на старца. Такого поворота событий он не ожидал! Шварц, явно наслаждаясь изумлением гостя, копался в чреве своего мастодонта. Наконец он с торжествующей улыбкой водрузил на стол довольно большой ящик полированного дерева и откинул крышку. Взгляду разведчика предстала тусклая поверхность со стальным отблеском: он не сразу понял, что видит плотно уложенные металлические бруски.
-- Ну, какой желаете? -- старик начал выкладывать свои сокровища. -Год тысяча восемьсот восемьдесят первый, январь, апрель, июль и октябрь; восемьдесят второй, тоже самое; а это уже восемьдесят третий...
Перед Блейдом лежали тринадцать довольно длинных и плоских брусков дюймовой ширины, насмешливо поблескивая в ярком свете настольной лампы.
-- Я вижу, в прошлом веке кто-то поддерживал регулярные связи с пришельцами, -- пробормотал разведчик. Он уже пришел в себя и теперь, усмехаясь, обозревал эту выставку.
-- Не кто-то, молодой человек, а мой дед, Генрих Шварц, археолог и нумизмат. Только связан он был не с пришельцами, а с Первым Образцовым Зольтенским банком, -- Старец аккуратно подровнял бруски и поднял глаза на гостя. -- Так что же вы хотите узнать?
-- Все, -- Блейд вытащил ид портфеля магнитофон и, взглядом испросив у хозяина разрешения, щелкнул клавишей. -- Все, повторил он, -- и в первую очередь откуда такое изобилие, -- его ладонь легла на шеренгу брусков.
-- Хмм... -- Шварц отставил пустой ящик. -- Видите ли, герр Сноуди, это давняя история... -- Он медленно поглаживал седые усы, уставившись в окно. Я полагаю, вам известно, что Зольтен знаменит не только своим музеем, минеральной водой и мифическим параллелепипедом, но и банками -- Образцовым в первую очередь. Так вот, в году тысяча восемьсот восьмидесятом мой дед, Генрих Шварц, археолог, знаток и собиратель древних монет, профессор муниципального зольтенского университета, предложил местным финансистам разработать золотой банковский стандарт... Знаете, что это такое?
Блейд кивнул. Старик имел в виду те увесистые кирпичики из драгоценного металла, в которых его складируют в банковских подвалах по всему миру; бруски общепринятого веса и объема, удобные для хранения, учета и транспортировки.
-- Нынешний стандарт введен не так давно, -- продолжал хозяин, подливая в рюмки янтарный французский коньяк, -- но первую попытку унификации сделал Генрих Шварц вместе с Зольтенским Образцовым еще в прошлом веке. -- Кстати, -- он с усмешкой взглянул на Блейда, -- ее торпедировали ваши соотечественники, не пожелавшие расстаться с фунтами и дюймами. Дед мой, естественно, предложил общеевропейскую меру -- в граммах... Вот, возьмите, -- старик протянул Блейду брусок, и тот послушно взвесил его на ладони.
-- Фунта два потянет... -- пробормотал он.
-- Фунта два! О, эти англичане! -- Шварц воздел руки к небесам. -Прошло восемьдесят пять лет, но они не изменились!
-- Значит, эта штука... -- начал разведчик.
-- Конечно! Всего лишь сувенирный стальной брусок, который воспроизводит форму золотого. Мой дед предложил эталон, Первый Образцовый принял его как и ряд французских и швейцарских банков, -- но дальше дело не пошло, и проект был похоронен. Это, -- Шварц коснулся брусков, -- всего лишь воспоминание о нем... правда, весьма ценное для настоящих коллекционеров.
-- Но к чему вам столько? -- Блейд приподнял бровь. -- На обмен? Для продажи? Они же все одинаковые!
-- Они все разные, -- покачал головой старик.-- Для того, чтобы идея обрела признание, Первый Образцовый три года подряд выпускал эти сувениры, Глядите!
Он взял лежавший с края брусок за концы, потянул, и тот распался на две части на манер школьного пенала. Одна половинка была колпачком, очень плотно пригнанным, но теперь Блейд разглядел тонкую, с волос, щель, проходившую посередине каждого бруска. Открытый торец имел прорезь -- почти во всю свою ширину, -- и там что-то лежало. Шварц наклонил параллелепипед, пристукнул ладонью, и на стол выпала восьмидюймовая плоская металлическая пластинка.
-- Вот! -- старик сунул ее под нос Блейду. Обозначена дата выпуска -седьмое января тысяча восемьсот восемьдесят первого; точные размеры, вес, название банка... Большая редкость для любой нумизматической коллекции!
-- Значит, бруски -- всего лишь футляры для подобных металлических сертификатов? -- спросил Блейд с видимым разочарованием.
-- В какой-то степени... Но как сделаны! Как подогнаны все части! Держу пари, вы не догадывались, что его можно разнять, пока я не показал! -старец победительно уставился на гостя и с гордостью закончил: -- Добрая швейцарская работа прошлого века... Сомневаюсь, чтобы сейчас сделали точнее.
-- Вы позволите? -- Блейд протянул руку к тускло мерцавшим футлярам.
-- Да-да, конечно! Можете просмотреть все!
Он просмотрел. Все верно; в каждый брусок была заложена пластинка с одинаковыми надписями на немецком, французском и английском. Отличались только даты -- вернее, отличались почти везде. Не моргнув глазом, Блейд опустил на стол последний увесистый футлярчик и произнес:
-- С инопланетными параллелепипедами все ясно. Но меня, мистер Шварц, интересует другое: как возникли эти нелепые слухи?
Старик поскучнел. Его усы внезапно обвисли, лицо стало грустным; теперь было заметно, что ему не просто много лет -- очень много...
-- Это совсем другая история, мой друг... -- он механически вертел в пальцах рюмку с коньяком, словно набираясь храбрости для дальнейшего рассказа. -- В девятьсот четырнадцатом, незадолго до войны, музей отмечал столетний юбилей. Все как положено: гости, речи, репортеры, банкет... Служил тогда в отделе археологии один хранитель... один молодой идиот... Он и устроил этот розыгрыш. Один из брусочков Первого Образцового был помещен в витрину между бивнем мамонта и коллекцией каменных скребков с подходящим к случаю текстом, разумеется. Тому шалопаю казалось, что он отмочил остроумную шуточку...
