– Румянец тебе к лицу, – улыбается Богдан. – И чем же он тебя смущает?

– Я девушка, а вы – мужчины.

– Сложно! – Алан закрывает ладонями лицо.

– Ничего сложного, – хмыкает Назар и рывком поднимается с постели. Подходит к книжному шкафу, открывает дверцы. Ведёт пальцем по корешкам красивых фолиантов и наконец выуживает один. Возвращается к постели и кладёт мне на колени раскрытую книгу. – Читай, если не в теме, и приходи завтракать. Алан два раза греть не любит.

– Сказка о мёртвой царевне и семи богатырях? – поднимаю я на него растерянный взгляд.

– Ещё четырёх не обещаю, но, думаю, тебе и троих хватит, – кивает Назар и подмигивает братьям. – На выход, друзья мои, а то в хрустальный гроб положите меня. Жрать охота!

Алан достаёт из шкафа полотенце и кладёт на постель.

– Не задерживайся.

Варя

Ванная в комнате Алана обшита природным камнем серо-зелёного цвета с продолговатыми вставками из бутылочного стекла. В оконце под потолком заглядывает утреннее солнце. Но разогнать полумрак оно не в силах. Чёрная ванна на витиеватых ножках настраивает на минорный лад. Зато золотистые направляющие в душевой разбавляют безнадёгу этого склепа капелькой радости.

С удовольствием бы приняла ванну, но хозяева ждут меня к завтраку. Скидываю одежду и забираюсь в душевую кабину. Люблю ароматы мужской парфюмерии. У Алана большой выбор всевозможных гора шампуней и гелей. Он ведь художник, и в работе для него важно всё: вкус, цвет, запах. Выбираю шампунь с нотками мёда и лайма. Вспениваю его на голове. Раздаётся стук в дверь, и тут же слышно, как она открывается.

– Варенька, я заберу твою одежду в стирку, – голос Алана заставляет меня вжаться в стену, но дверь сразу закрывается.

Твою ж налево! Какие хозяйственные богатыри у меня! А в чём я теперь выйду? Пыхчу от возмущения, отплёвывая мыльную воду. Тру себя мочалкой так, чтобы эти нюхачи с закрытыми глазами приняли меня за лайм. Смываю с себя пену, бью с остервенением по крану, и раздвигаю дверцы. Вздох облегчения вырывается из груди. Алан догадался принести халат. Огромный, синий, висит себе на крючке и вполне сойдёт за королевское платье. Выбираюсь на коврик и быстро закутываюсь в полотенце. Парни совсем берегов не видят, а я за личное пространство. Подхожу к зеркалу и шарю глазами по полкам в поисках расчёски. Тоненькая чёрная полоска с частыми зубцами вряд ли прочешет мою гриву. Вот и первый предмет в список необходимых покупок. Опираюсь на каменную раковину из камня и смотрю на своё отражение. У меня тоже зелёные глаза, но они не такие, как у приютивших меня братьев-богатырей. Я бы сказала обычные глаза. Но что-то всё-таки нас делает похожими. Взгляд, что ли?

Чищу зубы пальцем, мысленно добавляя щётку в корзинку желаний. Сооружаю на голове халу из второго полотенца, убрав под него волосы. Надеваю синий халат и затягиваю кушак потуже. Неловко появляться перед хозяевами дома в таком расхристанном виде, но они сами задали такой тон. Мне действительно нужна помощь, так что почему бы не пожить у друзей отца. Елена, моя названная мать, запрещала мне даже вспоминать о человеке с именем Иван Велес. Выхожу из ванной. Дверь комнаты открыта. Прохожу прямо на кухню через просторный холл с лестницей, ведущей на второй этаж.

Алан сияет счастьем, будто мы с ним двадцать лет не виделись. Он ловко раскатывает деревянной палочкой большой блин по масляной поверхности жаровни.

– Варенька, садись между Назаром и Богданом, – кивает он в сторону барной стойки, где старший брат, лихо управляясь ножом и вилкой, приканчивает омлет с жареным копчёным салом. Чарующий аромат манит издалека.

Богдан отрывает взгляд от экрана телефона, пристально смотрит на меня и отпивает кофе из огромной чёрной керамической кружки с изображением чаши и змеи. Он врач – поняла при первой встрече. Врачи – существа циничные, но разумные. Тело Богдана покрыто татуировками. Взгляд насмешливый, дерзкий и, что самое страшное, полный желания. Так и вижу, как Богдан завтракает мной – чавкает и аж кряхтит от удовольствия.

– Садись, малышка, – он помогает мне забраться на высокий табурет. – Алан делает потрясающие блины.

Снова два носа дёргаются в мою сторону. Сколько угодно, мальчики! Я – натуральный лайм.

Назар соскакивает со стула.

– Всё, парни, я пошёл собираться на встречу, – он задерживает дыхание, проходя у меня за спиной.

Мне показалось, или он просто удрал с кухни?

Щёки Алана разрумянились у плиты, светлая чёлка стоит дыбом и блестит от масла. Среди темноволосых братьев Алан смотрится ангелочком.

– С чем тебе завернуть первый блин? – Он поочерёдно указывает на глиняные плошки на разделочном столе: – С мясом, с ветчиной и сыром, с грибами в сливках, с брынзой и томатами?

– У тебя тут прям ресторан!

– Да, – усмехается Богдан и подворачивает слишком длинные рукава моего халата. – Корчма «У Алана».

– Я не ем мясо, так что круг сужается. Хочу грибы со сливками!

– Что значит, не ешь мясо? – замирает Богдан, держа меня за руку.

– С двенадцати лет. Как в Москву переехала.

– Почему? Непереносимость белка? – Богдан взволнованно смотрит на меня, прожигая взглядом дыру на моём лице. Даже мозгу становится жарко.

– Просто не ем и всё, – пожимаю плечами. – Елена так приучила.

– Кто такая Елена? – Алан ставит передо мной тарелку с блином, и я забываю, кто такая Елена.

– Алан, какое чудо! – поднимаю на него глаза, влюбляясь ещё больше.

– Ты попробуй! – довольно улыбается он.

– Елена, бывшая жена Велеса? – Богдан возвращает меня к реальности.

– Да! – хватаю вилку и нож.

– И она тебе не мать, так? – он смотрит на меня, словно от моего ответа зависит выживание рода алеутских пингвинов.

– Д-да, – запинаюсь.

Теперь мне хочется не просто жить здесь, но и доверять этой семье. Я уже женила на себе Алана без его ведома. Если мы с ним заведём семью, то его братья станут и моими братьями!

– С этого дня ты ешь мясо, и это не обсуждается! – прерывает Богдан мои радужные фантазии. – Алан, следующий блин сделай ей с рубленой бараниной.

Набираю ножом на вилку грибную начинку и отправляю в рот:

– Божественно!

Мне в жизни очень не хватало отца, и мне даже начинает нравиться решительность Богдана. Но я не позволю собой управлять. Даже не надейся, док!

Молча расправляюсь с блином. Алан меняет тарелку:

– С мясом очень вкусно! Попробуй, пожалуйста, – взгляд щенка с «птички» работает безупречно.

Богдан больше не давит на меня, а я не придумала повода сказать «нет».

– Можно я тебя покормлю? – Алан забирает у меня нож и вилку.

Складываю руки на коленях и, едва подавляя смех, открываю рот. Алан отрезает добрый кусок блина с мясной начинкой и кладёт мне в рот.

– Вкусно? – спрашивает, подождав, пока я прожую.

– Волшебно! – наклоняю голову и томно прикрываю глаза. О, нет! Я уже флиртую напропалую.

Богдан с интересом наблюдает за нами. Терпеливо ждёт, пока я доем.

– Хорошо, – слезает он с табурета. – Мне нужно тебя осмотреть. Допивай чай, и Алан тебя проводит в мой кабинет.

Богдан

– Входи, милая, – на рабочем столе компьютера тыкаю курсором в папку «Варя» и открываю чистую медицинскую карту. – Хочешь, располагайся на диване.

После завтрака наша малышка разрумянилась – так бы и съел на десерт. В халате Назара она, как скрипка в футляре от контрабаса. Алан одной рукой обнимает Варю за плечи:

– Варенька, скажи, что купить, я сейчас приберу на кухне и рвану в город.

Демон ревности ласково нашёптывает: «Тебе бы Варя не позволила к себе так прикоснуться».

Разум отвечает: «Любовь к одному приучит и к остальным».

– Садись, лапа моя, – Алан выпускает Варю из объятий, и она тонет в подушках чёрного кожаного дивана. Полы халата соскользнули, обнажая персиковые коленки, но Варя быстро прячет ноги от моего взгляда. Подавляю вздох разочарования. Так хочется снова увидеть тело Вари. Хочется попробовать нашу девочку на вкус. Мозг разорвётся от гормонов, если приручение затянется.