Отойдя к окну, Ольга взволнованно набрала номер. Старалась говорить с Исаем ровным голосом, впрочем, возбуждение было трудно скрыть, передала распоряжение Глеба. После чего повернулась к мужу:

– А теперь слушаю тебя.

– Сядь поближе, – попросил Глеб, ладонью показывая на край постели рядом с собой.

Шагнув к нему, она притулилась с краю. Он взял ее за пальцы, поднес к губам, долго не отрывался от них, затем начал говорить. Она внимательно слушала, стараясь откладывать в мозге все до мельчайших подробностей. Иногда по ходу задавала вопросы. И Глеб отвечал на них обстоятельно и неспешно. В конце, прежде чем умолкнуть, заострил некоторые моменты и заметил:

– Конечно, всего предусмотреть я не могу, иногда тебе придется действовать по обстоятельствам. Но ты у меня умница, сообразишь сама. И потом, не так страшен черт, как его малюют. Может, все пройдет гладко, без сучков и задорин, и я просто перестраховываюсь сейчас. Однако лучше перестраховаться, чем недооценить партнеров. К сожалению, мы живем в мире, где все правила в бизнесе сводятся к одному: кто успел, тот и съел.

Минут через пятнадцать после того, как все было осуждено, дверь палаты открылась, и в нее вошел Исай с нотариусом. На плечи у той был накинут белый халат поверх голубого брючного костюма. В руках – светлая кожаная сумка с бумагами. Женщина смотрела недовольно, с каким-то яростным неприятием происходящего. По ее виду было ясно, что Исай не церемонился, не спрашивал согласия, когда насильно его охранники выдернули ее из нотариальной конторы и усадили в свою машину. Возмущение фонтаном било из нее, и, видимо, всю дорогу она пыталась промывать мозги Исаю. Пока тому не надоело слушать. Сейчас она хмуро молчала и, войдя в палату, произнесла лишь одну фразу, но таким тоном, от которого повеяло холодом:

– Ну, что тут у вас случилось?

Вскочив на ноги, Ольга показала ей на стул около кровати Глеба:

– Присядьте, пожалуйста.

Высокая, с короткой прической, нотариус раздраженно села, поставила сумку на колени и посмотрела вопросительно:

– Села. Что дальше? – перевела глаза на Глеба.

Глядя ей в лицо, Глеб улыбнулся.

– Что вы на меня пялитесь? – возмущенно воскликнула та Корозову. – Я вам не артистка кино, в рекламах в мини-бикини не снимаюсь, мне больших гонораров за каждую минуту не платят! Зарабатываю горбом, а не показом своего тела всякому любопытному идиоту! У меня работы невпроворот! А ваш, – она повернула голову к двери, где стоял Исай с застывшим лицом, – человек! – Определенно у нее вертелось на языке другое слово, но она заменила его более лояльным. – Оторвал меня от дел для того, чтобы вы глазели на меня и молчали! – выпалила Глебу, и снова краем глаза коснулась начальника охраны, который в этот момент, развернувшись, выходил из палаты, аккуратно прикрывая за собой дверь. – Простите, дорогая моя, – сказала затем Ольге, – вы мне не друзья и не родственники! Скажите вашему хаму, – она с явным удовольствием оторвалась в адрес исчезнувшего за дверью Исая, – чтобы он отвез меня обратно! – Поднялась со стула, подхватив сумку в правую руку, а левой раздраженно одергивая халат.

Внутри у Ольги закипело. Принять такое поведение нотариуса она не могла. Сухо посмотрела в ее глаза и резко отчетливо выговорила в ответ:

– Сядьте, дорогая моя! Раз вас привезли, значит, вы нужны! И не надо вести себя вызывающе. Здесь вам никто не хамит, и вы будьте любезны, держите себя в руках! Дорогая моя!

Поежившись от такого отпора, нотариус опять опустилась на стул, снова взгромоздив на колени сумку. Глеб посмотрел на жену одобрительно и нежно. Заговорил негромко, но твердо, обращаясь к нотариусу:

– Уж вы извините нашего парня. Просто он привык все делать без проволочек, уговоров и излишних объяснений.

– Он, может быть, и привык у вас, но я привыкла к другому обращению, – уже мягче проговорила женщина.

– Он получит за это взбучку, можете быть уверены, – пообещал Глеб.

– Да ладно вам с вашей взбучкой, – усмехнулась она. – Горбатого только могила исправит.

– Если бы все было так, – тягуче произнес Глеб, прикрывая одеялом бинты на груди. – Однако он у нас не горбатый. Более того, умный и ответственный. Но я бы хотел сейчас ближе к делу.

– И я о том же! – отозвалась она. – Что за вопрос у вас? – спросила уже спокойно с некоторой усталостью в голосе.

Оформление доверенности на Ольгу не заняло много времени. Когда все завершилось, Корозов облегченно вздохнул, но решительно предупредил нотариуса, чтобы никто не знал о месте оформления доверенности. Пожав плечами, женщина пообещала и, собрав сумку, стала на ноги. Поблагодарив нотариуса, Ольга вместе с нею вышла из палаты. Исай стоял неподалеку, разговаривал с охранником. Переглянувшись с Ольгой, вежливо взял нотариуса под локоть и шагнул с нею по коридору. Она даже чуть оторопела от этого. А потом оглянулась к Ольге и воскликнула:

– Вы посмотрите, он по-разному умеет брать женщин на абордаж! И учтивым тоже умеет быть! Думаю, наказывать его не стоит! Нет!

Провожая их взглядом по коридору, Ольга улыбнулась. У Исая было много талантов, однако несносным он никогда не был.

На следующее утро, выслушав короткое напутствие Глеба, Ольга отправилась сначала домой, помылась под душем и переоделась, затем съездила в салон красоты, сделала прическу с маникюром, и, окруженная охраной, поехала к назначенному времени в назначенное место. Контракт был тройственный: вместе с Корозовым его должны были подписать еще два предпринимателя: Фокин Борис и Суприн Олег. Суприн был продавцом части своего бизнеса, а Корозов и Фокин покупателями этой части в равных долях. Каждый из них мог бы самостоятельно приобрести всю часть, но продавец настаивал на разделении ее пополам для двоих покупателей. На том и сошлись. Пункты контракта были не раз обсуждены, и теперь оставалось только подписать его. Когда вместо Глеба в переговорный зал вошла Ольга с папкой в руках, Борис и Олег недоуменно переглянулись, разинув рты. Они сидели за длинным коричневым столом один против другого. В костюмах, галстуках, белых рубахах. Перед каждым лежал экземпляр контракта, авторучка и стояла чашка с кофе. Фокин чернявый, невысокий, слегка полноватый молодой человек со сросшимися бровями над переносицей, разными по цвету глазами, отчего казалось, что они слегка косили, и заостренным носом. Суприн также небольшой ростом, худощавый, с выраженными скулами, острым лукавым взором, белыми бровями. На Ольге безупречно сидело сиреневое платье-костюм с дорогой брошью на лацкане. Ажурная кофта. На шее красивое украшение. На руке – браслет. На красивых пальцах перстни. Суприн удивленно, явно любуясь Ольгой, спросил:

– Вы дверью не ошиблись, красавица?

Молча найдя взглядом третий стул, против которого на столешнице лежал третий экземпляр контракта, Ольга села за стол, достала из папки доверенность и протянула им. Оба изумленно, сначала Суприн, а потом Фокин, внимательно прочитали. Им ничего не оставалось, как просто пожать плечами и не задавать вопросов. Обстановка была непривычной для Ольги. Она чувствовала себя несколько скованной. Испытующие взгляды молодых людей давили. В них явно смешивалось два чувства. С одной стороны, они с любопытством смотрели на нее, как на красивую женщину, но с другой пытались разглядеть в ней делового партнера. Это определенно вносило некоторый разброд в их настроения, возможно, даже нарушало какое-то равновесие. Впрочем, вида они не подавали. Но и она держалась по-деловому. Иначе говоря, всеми тремя повелась обычная игра. Придвинув к себе экземпляр контракта, Суприн начал говорить:

– Ну, что ж, – сказал он бодрящимся голосом. – Все участники сделки собрались. Проект контракта готов. Правда, придется внести в него изменения, согласно представленной доверенности. Но это мелочи. Главное уже обсуждено и остается в силе. Нужно только поставить свои подписи, – он окинул всех острыми глазами и предложил. – Прочитайте еще раз, чтобы затем внести данные доверенности и подписать.