– И отнюдь не по большой любви, – закатил глаза Квакун.

– Из-за денег и обмана, – поморщилась девушка. – И да, я не дочь ему, а падчерица. Степан Емельянович наврал маме с три короба про свое состояние, а та, в свою очередь повелась и вышла за него замуж.

– А чего ж все-таки в самом начале дочерью назвалась? – уточнил Наум. – Если он такой негодяй и даже не твоя родня.

– А мало ли как вы на это отреагируете, – тихо откликнулась Тамара. – У нас в городе, к примеру, никто особо с такими, как я и не считается.

– Ладно, проехали, – отмахнулся любитель кикимор. – Ты нам лучше скажи, беспокоится ли о тебе кто? Как-никак, ушла в лес за грибами да пропала для всех.

– Мама умерла в прошлом году от чахотки, – горько проговорила та. – Известие о том, что Степан вовсе никакой и не богач, сильно подкосило ее. Потом он еще и присвоил себе все состояние. Когда мама умирала, он пожалел денег даже на то, чтобы заплатить хорошему врачу. Только похороны организовал… И то, скупые.

– Насколько мне известно, этот прохвост на себя денег не жалеет, – покачал головой Сой.

– Для себя ему ничего не жалко, – зло подтвердила Тамара. – А вот для собственной семьи… Да и нет у этого проходимца никакой семьи. Все, кто был, уж давно отвернулись от него.

– Так что тебе можно и не возвращаться? – брови Наума взметнулись вверх.

– Можно и не возвращаться, – тихо прошептала девица. – Простите.

Непоседа рывком встала со своего места и направилась в отведенную ей комнату, чтобы немного побыть одной. Оставшиеся в кухне мужчины переглянулись между собой, но останавливать ее не стали. Каждый из них понимал, что ей сейчас приходится несладко.

Примерно через полчаса Тамара снова спустилась вниз. Квакун и Косой все еще сидели за столом и разговаривали о том, как бы так исхитриться, но помочь своей гостье. При появлении последней они замолчали и уткнулись каждый в свою кружку.

– А я уж думала, что вы закончили, – тактично проговорила Тома. – Вон какая на улице прекрасная погода! Могли бы пойти и, скажем, траву скосить вокруг дома, дров наколоть на зиму, опять же крышу баньке подлатать.

– А про баньку тебе откуда известно? – удивился Сой.

– А вот оттуда, – загадочно улыбнулась Тамара. – Неужели вам не скучно целый день в тереме просиживать?

– Скучно, – пробурчал мужчина и поднялся со стула. – Пойду косить.

– А я – в баню, – Наум последовал примеру своего товарища. – А сама чем планируешь заняться?

– Пыль протру, полы помою, паутину соберу… – тонкие пальчики Непоседы начали загибаться. – В кладовой приберусь, обед сготовлю…

– Все понятно, – синхронно кивнули разбойники и, не сговариваясь, разошлись в разные стороны.

Странно, но просьбу Тамары им было выполнять намного легче, чем приказ Михаила. Что-то в ней было такого, чего никак нельзя было ослушаться. Мягкость, уверенность, правильность…

Спровадив мужчин на улицу, девица сразу же принялась за дело. Работа по дому давалась ей на удивление легко и просто. И связано это с тем, что от рождения девушка была склонной к магии, маленький тусклый свернувшийся клубочек которой все это время спал в потенциальной ведьме. Именно поэтому дух леса и выбрал ее. Ему нужна была сила девушки.

Никаких сверхъестественных способностей у Тамары не имелось. Падчерица купца была от ясновидения и ворожбы также далека, как сейчас от своего родного дома, в котором родилась и выросла, который, судя по всему, покинула навсегда. К интуиции Непоседа никогда не прислушивалась и поэтому считала, что она у нее совершенно неразвита.

Однако в тот день девица решила начать уборку именно с сеней, где стоял украденный разбойниками сундук – единственная пока еще не тронутая вековой пылью вещь в тереме. И это не было случайностью. Изначально не проявлявшая интереса к имуществу хозяев, она вдруг захотела открыть волшебный (потому что являлся артефактом) ларец и осмотреть его содержимое. Дивясь подобной дерзости, допущенной в мыслях, Тамара все же потянулась к нему рукой и откинула крышку, до недавнего времени богато отделанную самоцветами. Как зачарованная посмотрела внутрь, вмиг позабыв о том, что поступает скверно по отношению к приютившим ее хозяевам дома. Совершенно неосознанно она пробудила в себе спящую доселе магию. Точнее, лишь крохотную ее часть, которая незамедлительно активировала второй артефакт «Пара».

Ей вовсе не захотелось съесть наливное яблочко, как некогда Микуле, Василию и Сою. Шестое чувство вопило о том, что это все не съедобное и вообще, для трапезы не предназначенное. Придерживая руками спелый фрукт, Тома достала из сундука красиво расписанное фарфоровое блюдечко.

– Невероятно, – прошептала одними губами Тамара. – О таком я только в книжках читала…

Покойная матушка при жизни таки уделила время ее образованию. Несмотря на протесты отчима, с юной девой занимались помногу. Поэтому неудивительно, что ей оказался знакомым древний, сделанный самой Бабой-Ягой артефакт, который в руках ведьмы проснулся и начал активно действовать.

От прикосновения тонких пальцев яблоко покатилось по ободку блюда, в самом центре которого тут же появилась картинка.

– Микула, – с придыханием прошептала девушка. – Хороший мой…

В душе она сильно переживала за этого хмурого, вечно всем недовольного и относящегося к ней плохо разбойника. Именно он успел запасть ей в душу и от того делалось еще хуже. Каково ей было слышать гогот его товарищей поутру, когда упоминали его резвые пьяные хождения по бабам? От того-то она и сбежала, что больше не могла выносить их веселье. А лес сам привел ее к охочим до наживы мавкам. Там и лезть в воду не надо было, чтобы попасть в их цепкие лапы.

Глядя, как ее спаситель преспокойно идет по лесу, Тамара заплакала. Нет, не для того, чтобы доброе дело сделать он потащился в такую даль к Кощею Бессмертному. От девчины неприятной его ясному взору избавиться захотел – вот что. Не в силах больше смотреть в зеркальную гладь арефакта, Непоседа убрала его обратно в сундук, который тут же и закрыла. Так сказать, во избежание ненужных вопросов со стороны Квакуна и Косого, которым, по правде говоря, она пока и не смогла бы ничего ответить. Для начала нужно было самой разобраться во всем, а потом уж и слово молвить перед хозяевами.

Начиная потихоньку осознавать то, что только что произошло, Тамара принялась за уборку. Она машинально совершала привычные действия и все никак не могла поверить в то, что все-таки обладает магией. Она и в мыслях не допускала раньше, что может когда-нибудь превратиться в ведьму. Ведь до сего момента ничего подобного не происходило…

Как теперь смотреть в глаза Науму и Сою она не знала, потому что чувствовала за собой вину в том, что без спроса полезла осматривать их вещи. Пусть и украденные у незнакомых купцов. Вытирая соленые дорожки со щек тыльной стороной ладони, она думала над тем, чтобы рассказать все и не мучиться. Да именно так будет проще…

– Тамара! – позвали ее с улицы голосом Соя. – Ты там где? Я тут чего подумал-то…

Тяжелые шаги по ступенькам, и вот уже разбойник стоит в дверях и изумленно глядит на заплаканное лицо их новой хозяюшки.

– Что случилось? – наконец выдохнул он и медленно подошел к девице.

– Я… – новоиспеченная ведьма замялась и тяжело вздохнула: – Ладно. Чего утаивать то, что отныне будет сопровождать меня всю жизнь. Зови, что ль, Наума.

– Даже так… – протянул Сой и снова вышел на улицу. – Квакун!

Девица прикрыла глаза и попыталась собраться с мыслями перед тем, как сесть с разбойниками за один стол и, как на духу, рассказать им о своих новых особенностях. Она не знала, как поведут себя мужчины, когда узнают обо всем, что произошло в их отсутствие. Оставят ли ведьму в непосредственной близости от себя, а может захотят скорой расправы?

Когда Наум и Сой вернулись в терем, Тамара уже успела немного успокоиться и попыталась сосредоточиться на предстоящем разговоре. При их появлении она демонстративно подошла к волшебному сундуку и сбивчиво начала свой рассказ.