Нас познакомил Дре. И хотя они были друзьями, Дре держался на расстоянии и четко прочертил границу между собой и Сантосом:

– На мой взгляд, Сантос слишком увлекается девушками и тусовками. Лучше быть умнее и использовать возможности, которые дает тебе ночная жизнь.

Сантос же, наоборот, был сконцентрирован на сиюминутном веселье, а не на долгосрочной карьере. Как-то раз, на одной из тусовок в The Downtown, Дре даже оскорбил Сантоса, хоть и не в лицо, но очень жестко:

– Сантос должен был привести сегодня девушек, но он не привел. Ну, точнее, но я совсем не понимаю, кого он привел, – сказал он, кивнув в сторону столика Сантоса. – Хотя одна из них даже симпатичная, – пренебрежительно отметил он.

Хотя Сантос, как и все промоутеры, кичился красотой своих девушек и крутостью своих вечеринок.

Он был одним из восьми детей, родился и вырос в бедной семье в Боготе. В основном их воспитывали мама с бабушкой и другие члены семьи, так как отца особо не было рядом. Сантос вспоминал, что у них никогда не было денег ни на книги, ни на обувь. Так что он достаточно рано начал работать и занялся тем, что помогал доставлять наркотики клиентам. В итоге к шестнадцати годам он уже был профессиональным вором. Когда его двоюродного брата застрелили во время каких-то разборок, связанных с наркотой, он вместе с братом переехал в Милан. Там было трудно, потому что из-за незнания языка, цвета кожи и статуса иммигранта он стал аутсайдером.

Итальянский он выучил быстро, сначала подрабатывая помощником официанта, а потом барменом. Он был высоким, красивым, с миндалевидными глазами, так что его быстро заметили в одном модельном агентстве. Моделью у них он проработал пару месяцев, так как понял, что в индустрии предпочтение отдается геям, и его это не сильно радовало. Зато его сильно радовал успех среди женских моделей, особенно когда успешные модели приходили после работы к нему в бар выпить по коктейлю. Менеджер заметил это и предложил Сантосу перебраться из-за барной стойки в бар, чтобы продолжать привлекать в его заведение модных гостей. Как и большинство промоутеров, с которыми я встречалась, Сантос ничего не знал об этой работе, пока ему ее не предложили.

И вот десять лет спустя Сантос объехал весь мир, побывав и на яхтах, и на личных самолетах. Он свободно говорил на трех языках (испанском, итальянском, английском), сносно изъяснялся на французском, а также немного говорил еще на десятках различных языков. «Да я могу поговорить с кем угодно!» – заявлял он. Языки давались ему легко, и он быстро их схватывал в поездках или общаясь с девушками, а стандартным изучением языков он никогда и не занимался. Он часто рассказывал о своих знакомых и о своих связях.

– Это мои друзья, но также это мои клиенты. Ребята из корпораций, владельцы бизнесов. Я знаком с кучей парней из финансовой сферы, – хвастался он. А еще, тусуясь на Французской Ривьере, он познакомился с множеством принцев.

– Принцев Саудовской Аравии? – спросила я.

– Конечно, я знаю их всех, – невозмутимо ответил он.

Принцы слетались в Сен-Тропе каждое лето. И Сантос встречал их там в начале сезона. Ну а после они ехали на Сардинию, на Ибицу или в Монте-Карло. Я как-то спросила его, тусуется ли он в Хэмптонсе, он посмотрел на меня с презрением и спросил:

– Зачем мне тусоваться в Хэмптонсе, там же только народ из Нью-Йорка, а если бы я хотел увидеться с кем-то из Нью-Йорка, то я бы и поехал в Нью-Йорк.

Имея доступ к самым богатым семьям в мире, Сантос любил говорить: «Я поднимусь невероятно высоко». Для мужчин вроде Сантоса, Дре, Малкольма, Сампсона, Энрико и Тиболта девушки были билетами в верхний эшелон американской мечты. Поэтому они так систематично их искали: на улице, в модной индустрии, среди своих знакомых. Каждый из них преследовал одну амбициозную мечту. Ну а девушки давали им ценную связь с богатыми клиентами клубов, у которых они надеялись заполучить инвестиции на свои будущие проекты. И как в любом сне, все в этом мире казалось возможным.

Суббота, 12:00, Майами

Пробираясь сквозь темноту, которую иногда освещали яркие вспышки света, под звуки пульсирующей хаус-музыки, Сантос вошел в Ace Nightclub – знаменитый клуб Майами. Во время Ultra Music Festival – одного из популярных и значимых музыкальных фестивалей в мире – Ace был самым крутым клубом, куда стекалась вся VIP-тусовка в течение двух последних недель марта.

– Девочки, держитесь меня! – прокричал Сантос, провожая нас сквозь толпу к столику своего клиента.

Следующие три часа мы будем сидеть, стоять и танцевать на кожаном диване. Некоторые девушки даже залезут на спинку; я тоже туда заберусь, чтобы получше рассмотреть тусовку. Наш столик, один из двух десятков других, находился в самом центре зала. И где бы в клубе ты ни был, если смотреть на диджейский пульт, точно увидишь нас.

С моего места толпа в клубе выглядит огромной, мне кажется, тут около тысячи гостей, в основном белые, молодые, большая часть посетителей – девушки. За нашим столиком на двух мужчин приходится по три девушки. Большинство гостей скачет в такт музыке от популярного диджея, которого прекрасно знают те, кто часто тусуется в ночных клубах, так что его сет хорошо известен гостям. Танцевать на диване на десятисантиметровых шпильках тяжело, но девушки все равно покачивают под музыку бедрами и плечами. Толпа пульсирует и синхронно подпрыгивает, люди размахивают светящимися палочками, которые им выдали при входе в клуб, где висела неоновая надпись «Охренеть, я знаменитый!».

Наш столик ломится от напитков: бутылки с крепким алкоголем и шампанским, вода Evian, соки и множество бокалов. Напиток есть почти у каждого в руке. Чуть ниже меня на полу стоит Сантос, его дреды трясутся под музыку. Он ловит мой взгляд, поднимает бокал, кивая и обводя жестом толпу, как будто говоря: «Видишь, говорил тебе, что будет офигенно».

Клиент, один хорошо известный кит, стоит рядом. Его легко не заметить в толпе: среднего роста, черная футболка, джинсы. Он выглядит как обычный парень, только в одной руке у него розовая бутылка шампанского Cristal, а в другой стройные красотки. Рядом с ним несколько мужчин, включая импозантного личного охранника, который не отходит от кита и выделяется в толпе, так как на нем черный костюм и галстук. Так одеваются только ребята из секьюрити и менеджеры клубов. Большинство мужчин в зале одеты в джинсы и футболки, а некоторые и вовсе пришли в шортах – мы все же в Майами, а не где-то еще; ну а девушки на контрасте одеты в короткие нарядные платья и шпильки.

Кит уверенно стоит в центре толпы, иногда он приветствует знакомых, которые подходят поздороваться, иногда достает телефон и снимает толпу вокруг. Он обводит взглядом гостей клуба и гостей за своим столиком. В какой-то момент он берет две бутылки Veuve Clicquot и протягивает их двум девушкам, что танцуют неподалеку от нас; они пьют шампанское прямо из бутылки.

К столику приносят его следующий заказ: два ведра, заполненные зелеными бутылками с шампанским, которые украшены фейерверками. Их проносят высоко над головой вышибал, а за ними следует целая процессия из довольно-таки просто одетых девушек-бутылок, которые тоже несут фейерверки и бутылки. Этот своеобразный поезд из бутылок выглядит феерично и привлекает к себе внимание всего зала. Официантки в клубе обязаны носить двенадцатисантиметровые шпильки и платья с максимально откровенным декольте, которое очень красиво подсвечивают огни от фейерверков. Фейерверки горят целых пятьдесят пять секунд и бьют на высоту до двадцати сантиметров.

Люди радуются и снимают процессию на телефон, а свет от фейерверков красиво освещает их лица.

– Обязательно все фотографируй, – предупреждал меня Сантос. – Ты посетишь столько заведений, ты просто обязана запечатлеть их и написать про них.

За столиком напротив нашего тоже заказывают «поезд бутылок», так что девушки-официантки снуют туда-сюда между столами, передавая друг другу бутылки и фейерверки. Через какое-то время все это становится чем-то обыденным, и мне надоедает копаться в сумочке в поисках телефона, чтобы сделать очередную фотку.