Ещё я ощущала скрытую, явно неправильную симпатию о которой старалась не думать. Мужчина в свою очередь щурился. Смотрел грозно и с подозрением! Потом что-то рявкнул, качнулся навстречу, и мой взгляд зацепился за вырез на его груди.

Белоснежная рубаха была расстёгнута неприлично, почти до середины, и на коже виднелись фрагменты двух больших татуировок. Кажется ничего необычного, ну подумаешь татушки, но щёки внезапно вспыхнули румянцем, а потом всё.

Меня вышибло из этого видения. Миг, и я лечу во тьму, теряя сознание, и каким-то странным образом понимая, что это надолго.

В смысле, обморок надолго. Я обязательно очнусь, но не прямо сейчас.

Ощущение не обмануло – в себя я пришла только утром. Открыв глаза, поняла, что нахожусь в мрачноватого вида спальне и увидела яркий, бьющий в окна свет.

Стоило зашевелиться, проснулась отдыхавшая в кресле возле кровати горничная. Девушка подскочила, собираясь звать её светлость, но я остановила:

– Не надо.

Просто утро было слишком ранним. Смысл будить всех?

Поёрзав и убедившись, что чувствую себя нормально, я попросилась в ванную. Горничная подала невесомый пеньюар и проводила к скрытой в глубине спальни двери – только увидав пеньюар, я сообразила, что привычной одежды на мне нет.

Меня переодевали. Ситуация странная, смущающая, но циклиться я не стала. Спросила только:

– Как долго я спала?

Оказалось весь остаток дня и всю ночь.

– Мы так испугались за вас, – неожиданно призналась девушка, – но её светлость сказала, что при принятии дара обмороки – это нормально. Мы думаем всё потому, что семя было сильным.

– Сильным? – переспросила я.

– Очень. – Горничная вдруг понизила голос до шёпота: – Наши болтают, что оно могло вообще вас не принять.

Оу… Они болтают. Зато я-то ничего про магию не знаю!

Всё-таки следовало расспросить Филинию прежде, чем тянуть руки к тому шарику. Впрочем, мне бы всё равно пришлось его взять.

– А бывают случаи, когда зерно не принимает владельца? – спросила я.

– Не зерно, а семя, – благожелательно поправила девушка. – И не владельца, а претендента. Маг становится магом лишь после того, как в его теле поселится семя. До этого он только претендент.

В очередной раз убедилась, что ничего не понимаю в этой их «агротехнике». Вероятно я в этом мире одна такая несведущая.

– Расскажешь подробнее, когда вернусь? – просто мы стояли на пороге ванной, и мне действительно хотелось уединиться.

– Конечно, леди Маргарита, – ничуть не смутилась собеседница. – С удовольствием!

Прозвучало искренне. Горничная не лгала.

Спустя час, который ушёл на разговоры и одевание, багаж моих знаний ощутимо пополнился. Горничная трещала без умолку, и выложила массу всего.

Я узнала, что семена бывают разными, наделёнными разного уровня силой. При этом, как ни странно, потенциал дара не гарантирует ничего.

Обладатель сильного «зёрнышка» может развиться в посредственного мага, а тот, чей дар изначально считался слабым, способен выпрыгнуть за условную планку.

Но второе, конечно, сложней.

Семена есть у всех слоёв населения, не только аристократов. Они передаются из поколения в поколение, в пределах одной семьи.

Новоявленный маг получает дар после совершеннолетия, которое наступает здесь в девятнадцать. Передать дар раньше невозможно – в слишком юном теле магия не приживается, разрушает его, и всё.

Обычно семечко передают именно в девятнадцать, как особый подарок на день рождения. У многих аристократов это целый фамильный ритуал!

Я мимолётно хмыкнула, вспомнив замечание портальщика Боксби о возрасте, мол мой возраст тоже подходит. А ведь я отпраздновала девятнадцатилетние лишь пару недель назад!

– Дар можно передать и позже, – добавила горничная, – но тогда в академию вряд ли не примут. А столичная академия – лучшая! Там…

Тут она отвлеклась на поиск расчёски и не закончила мысль.

Я не настаивала, и без пояснений понимала, что столица – это столица. Интереснее было другое:

– А кроме академии других вузов нет?

– Ву… чего? – переспросили меня.

Я отметила, что с местными нужно подбирать слова и пояснила:

– Учебных заведений.

– Конечно есть, – улыбнулась горничная. – Как не быть?

Мне поведали о трёх расположенных на территории королевства магических школах и одном училище. В школы шли простолюдины с минимальным уровнем дара, а в училище брали всех, кто смог сдать экзамены и набрать проходной балл.

В академию принимали самых одарённых и в основном богатых. Но богатство и магическая одарённость были почти синонимами. По крайней мере в том, что касалось семян дара – у аристократов они были изначально сильней.

От высшей аристократии, к которой относился род Сонтор, сдачи экзаменов не требовали. Зато выгоняли из столичной академии запросто! По итогам первой сессии, не глядя на родословную и чины.

– Три года назад маркиза Отиса отчислили, – доверительно сообщила девушка. – Такой скандал был, такие пересуды.

Я кивнула и продолжила впитывать важную информацию. Правда сказать что-то ещё про мою будущую Альма-матер горничная уже не могла.

Зато она объяснила два других крайне важных момента.

Во-первых, возврат дара. Он проходил либо добровольно, после небольшого несложного ритуала, либо без согласия мага после его смерти. В обоих случаях развитый, сформированный дар менялся – покидая тело, он возвращался в стадию «зерна».

При добровольном возврате – том самом, что предстоит через два года мне, – семечко возвращалось всегда, а в случае смерти носителя – как получится.

– Считается, что магия понимает, когда род угасает. Чует, что потомков не будет, и тогда уходит бесследно, вместе с умершим, – шёпотом и с грустным лицом поведала собеседница.

Сразу вспоминалась плоская шкатулка Филинии и пустые ячейки. Магия семьи Сонтор не возвращалась, верно? Очень жаль.

Во-вторых, выяснилось, что если не развивать дар, то магия засыпает. Тут я невольно улыбнулась, потому что горничная важно вздёрнула подбородок и выдала невероятный термин – латентный маг.

Если носитель дара не стал полноценным, то превращается в латентного. Его дар замирает и извлечь его, даже с помощью того простого и вроде как гарантированного ритуала отказа невозможно. Поэтому семьи, особенно родовитые, чутко следят за тем, чтобы их отпрыски добросовестно относились к учёбе.

Кстати, кроме школ, училища и академии некоторые практиковали обучение на дому!

Информации было много, и вся важная. Этот час я однозначно провела с пользой. Отдельная прелесть – к финалу нашей беседы я была причёсана и одета в подходящий наряд.

Мои любимые джинсы переселились в глубины шкафа, там же оказалась футболка и прочие элементы гардероба. Ближайшие два года мне предстояло носить шёлковые нижние сорочки, слипы самого обычного кроя и сказочные платья в пол.

Увидав себя в большом зеркале, я ненадолго застыла. Оценила всю невероятность наряда и его фиолетово-синюю гамму, так подходящую к цвету моих глаз.

Горничная же вертела в руках шляпку, а на мой вопросительный взгляд сказала:

– Она сейчас не нужна, но понадобится. Вы же едете в столицу.

В столицу? Вот так новость.

– Серьёзно? Прямо сегодня?

Оказалось да.

Служанка не ошиблась – спустя ещё два часа я познакомилась с местным транспортом, причём двух видов.

Сначала пронаблюдала большую крытую повозку, в которую грузили бесчисленные тюки и ящики, а потом услышала от Филинии:

– Не волнуйся, Марго. Нам трястись по дорогам не придётся. Мы используем портал.

Бабушка сияла. Не знаю каким образом, но леди с первого взгляда определила, что с моим даром всё в хорошо, и очень этому факту порадовалась. Я тоже воодушевилась, хотя магию не ощущала пока никак.

Затем была новость о переезде, завтрак и короткие сборы. У меня вещей не имелось – всё взятое из родного мира Филиния забраковала на корню. Даже тетради, захваченные исключительно для учёбы, отличались от здешних недопустимо сильно.