— Слушай, мужик, зачем ты поёшь? Извини, братан, но у тебя ни слуха, ни голоса!

Эльдар обернулся и увидел мужчину примерно тридцати лет. Он говорил по-русски, но при этом был одет в форму полицейского. Пока Сафаров, улетевший в мечтах очень далеко, собирался с мыслями, Герман на немецком обратился к незнакомцу. В свою очередь, у Дара вылетел из головы весь его запас немецких слов. Поэтому он сильно удивился, когда после короткого разговора с коллегой Герман сказал, что им нужно срочно уходить, пока соседи Марты не пожаловались в полицию на шум во дворе.

Бросив последний взгляд на окна квартиры, где жили его близкие, Эльдар двинулся вслед за своими товарищами и говорившим по-русски полицейским. Отойдя немного от дома, тот представился:

— Меня зовут Андрей Сафронов. Ты, пожалуйста, братан, не обижайся на мои слова насчёт твоего пения. Просто это было первое, что пришло мне на ум, когда я проезжал мимо. Я патрулирую улицы в этом районе. А ты Закон о тишине нарушил. Ну ладно, будем считать, будто я ничего не слышал. Но только пусть это будет в первый и последний раз, лады?

— Всё в порядке. Спасибо, Андрей, что не повёз нас в участок, — Эльдар пожал ему руку.

— Своих не сдаём, — улыбнулся Сафронов и пояснил: Я переехал в Германию десять лет назад. Последние пять лет служу в дорожной полиции и, когда встречаю кого-то из наших, стараюсь им чем-то помочь. Здесь, конечно, жить хорошо, но родина у человека одна. А вы, ребята, лучше потерпите. Приедете в Россию, — он подмигнул Эльдару с Олегом, — и тогда отведёте душу, хоть на улице, хоть в караоке. У немцев другой менталитет.

— Я это уже понял, — рассмеялся Эльдар и, ещё раз пожав руку земляку, сел в автомобиль. Наступал новый день и нужно было успеть немного поспать, чтоб иметь трезвую голову в преддверии встречи с Мартой и тройняшками.

Откровение Марты

Несмотря на то, что по суточным ритмам я являюсь чистой воды жаворонком, в это утро я вела себя, как классическая сова. Долго чистила зубы (не исключаю, что могла и уснуть во время этого процесса), долго стояла под душем (хотя в Европе с их конской коммуналкой даже небедные люди таких вещей себе не позволяют), долго готовила простейший манный пудинг на завтрак, и всё равно молоко убежало.

Глядя на залитую молоком плиту, я чуть не закричала: “Не виноватая я, он сам пришёл!”. И так оно и есть. Это из-за Сафарова я сегодня смотрю на мир одним глазом (второй упорно не хочет открываться, что неудивительно, ведь я сегодня спала максимум пять часов). Это из-за Сафарова я плохо соображаю, и у меня всё валится из рук.

Стоило мне об этом подумать, как ложка, которой я помешивала пудинг, упала на пол. Я со злостью бросила её в мойку. Взяв чистую ложку и с остервенением перемешивая манку, я подумала, что из-за Сафарова я не успела в своё время проститься с бабушкой. Она ушла через день после нашей свадьбы. Из-за Сафарова я оказалась в Германии, где для меня всё, хоть ты тресни, чужое. Но ему и этого показалось мало.

Сегодня он разбудил меня в раннюю рань своим пением. Мужику почти сороковник, а он ведёт себя, как пацан. Ну на кой ляд мне дались его сладкие апельсины, длинные рассказы и, наконец, взрыв звёзд, если я, как всякий нормальный человек, хотела спать, просто спать?

У меня и так-то вчерашний день выдался таким насыщенным, что я могла уснуть даже стоя, а уж сияние звёзд подавно не помешало бы моему сну. Но моему бывшему захотелось, видишь ли, меня порадовать. Да уж, порадовал! После его гм-м… соло у меня пропал сон, я встала и занялась глажкой. А теперь меня качает из стороны в сторону.

Но самое смешное — у Сафарова нет ни слуха, ни голоса. А он, как тот еврей из пословицы, в которой говорится: “Богатый человек не только красив, но он ещё хорошо поёт”. Вот и Эльдар, унаследовав миллиарды своего дядюшки, вообразил о себе невесть что. Тоже мне, артист нашёлся. Да любой из моих детей мог бы спеть в сто крат лучше, чем их папаша!

Естественно, я не стала выглядывать в окно, как это когда-то делали знатные испанские дамы, услышав под своим балконом серенаду в исполнении их воздыхателя. Меня терзали страхи, что Беккер проболтался Сафарову про то, что сразу после аварии я призналась ему, что Эльдар — мой бывший муж, и заодно рассказал, что у него есть тройняшки.

Этот пекарь из Майнца поначалу показался мне типичным малоразговорчивым бюргером. Но, общаясь с ним, я поняла, что он ещё тот болтун. Беккер всего несколько раз видел моих детей, но каждый раз громко удивлялся, как они похожи на своего отца. Единственное, на что я могу надеяться, — это что болтливый пекарь, который не прочь заложить за воротник, об этом может просто-напросто не вспомнить, если их пути с Даром ещё раз пересекутся.

Я что столько времени зря шифровалась, изображая из себя несносную медсестру фрау Вебер? Разговаривала с Сафаровым таким бесцветным голосом, что самой тошно было себя слушать? В общем, приложила немало усилий, чтобы Эльдар меня случайно не вычислил.

А он… Он как-то странно себя ведёт. В ту ночь, когда мы любили друг друга в больнице, Дар, как сказала моя коллега фрау Майер, находился в состоянии временного помутнения сознания. Возможно, это и так. Но только тогда он считал, что рядом с ним Марта. Именно ей, не фрау Вебер, Дар говорил слова любви.

Однако теперь он вдруг стал проявлять явный интерес к медсестре из немецкой больницы. Наверное, это глупо, но я начинаю ревновать Эльдара к фрау Вебер. С другой стороны, мне не должно быть дела до того, кому симпатизирует мой бывший муж, если я твёрдо решила поставить на наших отношениях крест. Наоборот, мне нужно благодарить судьбу за то, что она уберегла меня от такого ужасного гулёны.

М-да, жене Сафарова не позавидуешь. А ведь девчонка-то хорошая! Во всяком случае мне она показалась порядочной и доброй девушкой. Только уж больно молоденькая. Страшно подумать, что я могла бы быть на её месте… Лучше я буду одна, чем стану терпеть измены мужа. Хотя, по-моему, преданный мужчина — это скорее исключение. А, вообще, мне нужно перестать думать об Эльдаре. Надо покормить малышей лёгким завтраком и бежать: деткам — в садик, мне — на работу.

Пока дети толкались в ванной, соревнуясь друг с другом, кто быстрее умоется, я решила проветрить кухню. Открыла балконную дверь и, услышав голоса соседей, которые что-то оживлённо обсуждали, выглянула во двор. Посмотрела вниз и чуть не свалилась с балкона при виде выложенного из цветов огромного сердца и надписи: “Я люблю тебя, Марта!”.

Получается, Дар всё-таки вычислил меня и понял, что под маской фрау Вебер скрывается его бывшая жена? Чёрт, нужно срочно выпить что-нибудь успокоительное! У меня дрожат руки-ноги. В таком состоянии нельзя садиться за руль.

Чтоб валерианка быстрее подействовала, я приняла сразу четыре таблетки, хотя, вообще-то, это суточная норма. Но сейчас не до правил, или, как говорила моя бабулечка: “Не до жиру, быть бы живу”. Потому что я — просто офигевшая от признания Сафарова.

Не знаю, когда Дар узнал, что фрау Вебер и я — это одно и то же лицо. Да это и неважно! Важно, что он меня любит. Только влюблённые способны на такие сумасбродные поступки. Кто-то умный сказал: “Мир держится на влюблённых и гениях”. Это — правда.

Жаль, что я живу на третьем этаже. Наверное, с пятого этажа выложенное из ярко-розовых хризантем огромное сердце смотрится ещё красивее. Дар меня любит, обалдеть! Интересно, знает ли он о тройняшках? Ведь он так мечтал, чтоб у нас было много детей!

Хочу, хочу скорее его увидеть и сказать, что я тоже люблю его сильно-сильно! Что было в прошлом — не имеет значения. Любой человек может ошибиться, все мы — люди, а святых — единицы. Со своей второй женой (или сколько их там было за эти годы) Дар как-нибудь разберётся. Но только я — тоже женщина, и тоже хочу женского счастья. А ещё у нас дети… Они тоже хотят, чтоб у них был папа. И не их вина, и не моя, что маме пришлось расстаться с папой. Но теперь у нас будет полноценная семья. Я думаю, мы это заслужили.