У костра велся тихий разговор. Уставшие с самого утра Костик и Витька обсуждали с командиром перспективы продвижения к точке высадки. Бойцы уже стянули с себя промокшие футболки и рылись в рюкзаках, в поисках сменной одежды. А я пыталась прекратить пялиться на них и закрыть рот, из которого ненароком могла потечь и слюна.

Вот он – единственный недостаток отшельничества. Попадись мне такой же ладный паренек семь лет назад, мне бы и в голову не пришло задуматься о его физической притягательности. Оценила бы тело, может, прицокнула бы, в качестве похвалы, и продолжила бы заниматься своими делами. А тут – застыла, как озабоченная дура, и смотрю во все глаза.

Спасибо умному телу, которое сообразило скорее меня, что столь хищное и открытое изучение парней может привести к сопутствующим проблемам. Голова отвернулась и ноги понесли меня обратно к кустам, на край поляны, чтобы найти парочку лопухов для будущей рыбы.

Во мне просыпалось что-то женское. И это было плохим звоночком, особенно в присутствии боевого отряда. Пусть и такого нелепого. Потому, в попытке взять себя в руки, я чуть больно прикусила язык, шикнула на себя и ловко вытащила нож из-за голенища, используя его в качестве топорика, чтобы аккуратно срубать толстые стебли лопуха, на удачу разросшегося в этом сезоне.

Не смотря на весь мой скепсис, мирные парни оказались куда более умелыми рыбаками. Впрочем, сеть сильно помогла им справиться с задачей, в которой бойцы потерпели поражение. Но все же, важен не процесс, а результат. И пять толстых, больших рыбин говорили в пользу Хвостика и Прокофьева, ранее не замеченных в чем-то полезном.

Андрей следовал за ними молча и чуть угрюмо, видимо ощущая их превосходство или свое поражение. Но поведением отношения к сложившейся ситуации не выказывал.

Он спокойно присоединился к остальным, снял ботинки, повесил их на две ветки, вбитые рядом с костром, и принялся сушиться. А Мишка и Пашка ждали похвалы, гордо протягивая мне улов.

– Неплохо, – считая нужным подбодрить добытчиков на будущие подвиги, заметила я, забрала сеть, и повернулась к уже достаточно подсохшему Костику. – Хватит рассиживаться, бери котелок и пошли.

Удивленный разведчик не стал задавать лишних вопросов. Он спокойно встал, поправляя сухую футболку, и отправился вслед за мной, с интересом разглядывая меня со спины.

В молчании мы дошли до берега, где прежде были замечены барсуки, и я бросила сеть на каменистый берег, указывая на самое расчищенное место бойцу:

– Копай здесь.

Парень удивленно уставился на меня, видимо начиная задумываться над моей адекватностью, и приподнял брови в ожидании пояснений.

– Слушай, чем больше мы с тобой будем сомневаться в действиях друг друга, тем более голодными станем. Поэтому бросай свои вопросительные взгляды и копай, – отправляясь к реке, произнесла я.

– Но зачем? – громко уточнил Костик мне вслед.

Ответа не последовало, поэтому по возвращении меня ожидал все такой же нетронутый кусок берега.

– Вот что сложного-то? – вздохнув, спросила я. – Хочешь завтрак превратить в обед?

– Нет, но чем копать-то?

– Ты без ножа что ли?

– С ножом.

– Тогда за чем дело стало? – не отрываясь от процесса подготовки к чистке рыбы, поинтересовалась я, ставя рядом с сетью наполовину заполненный водой котелок. – Копай, будем землю удобрять.

– Чем? – присаживаясь и прилаживаясь к земле, уточнил Костик.

Его нож вошел в рыхлую землю по самую рукоять. Он немного подумал, вытащил его наполовину и принялся отрезать пласты кусками:

– И зачем все это?

– Чтобы все с пользой было, – садясь рядом и контролируя процесс рытья ямы, ответила я. – Почистим рыбу, а отходы в землю, чтобы не портить воду.

Больше вопросов понимающий боец задавать не стал. Он вырыл яму нужного размера и неуверенно присоединился к чистке рыбы, внимательно следя за моими действиями и повторяя их.

Немного подумав над первой, я уточнила:

– Любишь головы?

– Чьи?

– Человеческие, блин, – закатила я глаза и тут же пояснила, заметив легкий испуг на лице помощника. – Рыбьи, естественно.

– А, – понимающе затянул Костик, расплылся в улыбке и отрицательно покачал головой. – Нет, не ем такого. А вот капитан Луншин уважает.

– Ясно, тогда головы тоже в яму, – коротко скомандовала я и завернула первую выпотрошенную и почищенную рыбину в лопух.

Но немного подумав и взвесив все еще раз, подняла руку:

– Молоки в котелок, туши в лопух.

Разведчик решил больше вопросов не задавать и молча углубился в работу. Но уже через пять минут не выдержал:

– Не скучно так жить?

Я подняла глаза, выражая непонимание заданного вопроса, и вернулась к чистке.

– Ну, в одиночестве жить не скучно? – тут же пояснил парень, полагая, что не очень корректно задал первый вопрос.

– Я и с первого раза тебя поняла, – ехидно ответила я и завернула следующую рыбину в лопух, тут же положив его на тщательно выстиранную сеть. – Но отвечать не собиралась.

– А чего так?

– А зачем?

– Чтобы лучше друг друга узнать.

– И что тебе это даст? Тебя всего лишь отправили привести какой-то объект в штаб. Ты с каждым заводишь душевные беседы?

– Нет, конечно, – смущенно ответил Костик, замешкавшись на секунду. – Но вы же не враг, да еще и девушка, а живете, как какой-то повидавший жизнь старик – в глуши, без всех благ цивилизации.

– У меня сортир деревянный и печь каменная. Чем тебе не цивилизация?

– А электричество, водопровод, связь какая-никакая?

– Зачем?

– Чтоб удобно было.

– Кому?

Парень снова поднял удивленные глаза, не найдясь, что ответить. Я усмехнулась и решила увести разговор в другое русло:

– Вот тебе не скучно на службе?

– Как тут может быть скучно?! – чуть не подпрыгнув, спросил разведчик. – Каждый день, как открытие. Вон, никогда прежде не отправлялся в такую глушь, чтобы привести девчонку.

Я усмехнулась, услышав не самую лестную свою характеристику, но вслух лишь продолжила расспросы:

– А как тебя вообще в армию занесло?

– Сложилось так, – с улыбкой ответил парень.

– И мать не возражала?

– Ее давно уже нет, но, думаю, что она бы все равно не была против.

Легкая грусть в голосе Костика едва слышалась, но мне отчего-то стало неудобно за вопрос. И это учитывая, что я в подобных соревнованиях все равно бы выиграла.

– Так тебя отец отправил служить?

– Не, – снова становясь беспечным юнцом, ответил боец. – Скорее поддержал мое решение. Мы с моих двенадцати лет живем без мамы. Отец все время на работе, на меня сил уже не оставалось. Мне весь этот быт с учебой радости не доставлял. Слишком много надо решать самому, чтобы быть и накормленным, и одетым, а еще и в школе не последним оказаться. Я не справлялся, от отца помощи мало. Тут, будто по заказу, предложили поступить в средний класс Вилковского училища. А что – накормлен, одет, обут, жопа в тепле, школьная программа, как для идиотов. Чего не попробовать? Взяли туда на стипендию по спортивным заслугам. Так что столько вопросов решилось одним заявлением.

– А как тебя в отряд Каппа занесло?

Костик смущенно улыбнулся, но все же продолжил рассказ:

– Ну, меня в Каппы зачислили неделю назад. Перед самой операцией. До того я в Сигме служил.

– Неплохо перепрыгнул, – с уважением заметила я.

– Ага, неплохо. Правда, мне и там было хорошо. Сам себе хозяин на поле. Никого не надо подстраховывать. Всегда на передовой. Весело.

– Одиночка, значит?

– Наверное, – он пожал плечами. – Не люблю быть за кого-то ответственным.

– Тогда чего вообще после училища в армию пошел? Нашел бы работу поинтересней.

– А зачем? Мне военное дело легко далось еще на учебе. А потом пришло распределение на срочную службу в Южные рубежи. Как свое отработал, уже и не думал, что можно жить по-другому.

– Значит, разведчик от природы?

– Не знаю. Но нравится то, что делаю. Тогда зачем что-то менять?