Показалось, что сердце пропустило удар, а потом еще один и еще.
Моя рука отличалась от моей кардинально. Чуть смуглая кожа, ногти покрытые перламутровым напылением, хотя на днях я посещала салон и красила свои пальцы в коралловый цвет, но что еще больше удивляло, извилистая строка каких-то голубоватых символов, струящихся по кисти и вверх до плеча.
Символы мне были неизвестны, да и не это больше пугало! Пугало мое тело – оно как бы сказать, было не мое! Не мое!
Я казалась себе более фигуристой. Дотронувшись до попы, я ощутила формы, а когда заглянула в разрез мягкой тряпки, именуемой платьем, то увидела далеко не маленькую грудь, обрамленную аккуратными розоватыми сосками.
Все внутри меня задрожало и показалось, что я снова грохнусь в обморок, в этом богом забытом месте.
Стараясь всеми силами не впадать в панику еще больше, я зачем-то дотронулась до волос и ощутила, что моей короткой стрижки нет, а заместо блондинистого модного каре, у меня длинные прямые волосы пепельного цвета, достающие до талии.
Это была я, но мое тело кардинально изменилось. Я снова нервно и с каким-то будоражащим садизмом ущипнула себя, надеясь, что это последствия аварии и это все, абсолютно все, мне снится или быть может из-за травмы у меня реально сорвало кукушку. Но нет, боль от руки пронзила всю конечность и не придумав ничего лучше, я вскрикнула, а потом заплакала.
Страх все же накрыл с головой, не щадя ни капли.
– Помогите! – громко вскрикнула я, а потом зажала рот рукой. Мой новый голос отдавал легкой хрипотцой, но не это довело меня до панической атаки. Язык, на котором я говорила, не походил не на один язык в мире, при том я понимала, что сейчас сказала, но звучало это абсолютно по-другому.
Наверно, я все-таки сошла с ума, сейчас придут санитары и сделают мне успокоительный укол, а потом я проснусь дома, в своей постели, рядом будет стрекотать мама, а Максим нежно гладить по руке.
Быть может, я уже умерла? И это место именуется чистилищем? Или моя душа, будет сорок дней мытарстывать, пока не попадет к какому-то там товарищу богу, решающему мою судьбу?
Да что же это такое? И кто теперь я?
Ветер снова прошелестел, разметав мои волосы. Горячий пот тек по лбу и солнце, которое мало походило на наше земное солнце, жарило тело слепящим белым светом.
Ничего не придумав лучше, я оторвала край, итак короткого платья и обвязала им волосы в виде платка, стараясь избежать теплового удара.
Что-то чужеродное внутри меня, заставило взять себя в руки. Я не понимала, где я была и как вообще оказалась в этом месте, но в закорках своего сознания, хотела жить, и чтобы выжить, мне необходимо было идти.
Осмотревшись по сторонам, я еще раз взглянула на планету, отдающую малиновым свечением и выбрала полностью противоположную сторону. От греха подальше, как говорится!
Мои ноги были босыми и стоило большого труда привыкнуть идти, ступая по нагретому песку.
Меня мучил страх, перекрываемый откуда-то взявшейся решительностью.
Я шла наугад, скользя по барханам и карабкаясь вверх, вкладывая все силы, в свои ноги.
Я ощущала как болит мое тело, и эта боль говорила о том, что с нынешней мной, случилось что-то совсем не хорошее. Об этом говорили кровоподтеки и синяки.
Я чувствовала слабость и умирала от желания спрятаться в тени, но скалистые горы, кажущиеся близкими, с каждым шагом все отдалялись. Зрение играло со мной злую шутку.
Казалось, что я иду уже много часов, борясь с желанием упасть и отключиться, но что-то подгоняло меня, какой-то внутренний страх, заставляющий меня бежать от того, чего я не знала, а быть может, просто не помнила.
Я гнала от себя весь ужас происходящего и все равно не могла осознать все то, что происходит со мной. Я не верила в эту жуть, свалившуюся мне на голову.
Все это казалось нереальным, но тело, молящее о капле воды и о куске еды, говорило об обратном.
Скатившись с одного из барханов, я оказалась в долине из скалистых изваяний. Они, как глухие хранители пустыни, молча стояли, опираясь на скользящий песок.
Ведомая тенью от каменистых склонов, я прибавила шаг насколько могла и просто упала в тень, тяжело дыша.
Кружилась голова и удары сердца отдавались в барабанных перепонках. Слабость опутывала мое тело своими умелыми сетями. Я почти не чувствовала ног. Моя одежда промокла насквозь и мокрой тряпкой облепила тело.
Забытье все же охватило меня. Глаза закрылись, увлекая меня в темноту.
Не знаю, сколько прошло времени, но ярко-белый свет, стал бледнеть. Собрав остатки сил, я снова двинулась в путь, радуясь тому, что пекло практически прекратилось. Мягкое тепло ласкало кожу.
Долина из скал и торчащих камней вилась далеко вперед. Казалось, ей не будет ни конца, ни края.
Бледнеющий свет серебрил ландшафт. Каменистые горы становились похожи на темные высокие статуи, безмолвно смотрящие на маленькую плетущуюся фигурку, в лице меня.
Каменные истуканы молчали, будто бы провожая меня своим безмолвным взглядом.
Долина сузилась и песок на какой-то миг остался позади, открывая перед моим взором каменистую тропу, висевшую над возникшей пропастью.
Внизу однотонным ковром стелились пески, тающие в предзакатных сумерках.
Тропа была узкой и неровной. Собрав все самообладание, я прошла по ней, стараясь не смотреть вниз. Высоты я боялась, а упасть еще больше, поэтому мои шаги были осторожны, и я что есть силы, следила за равновесием, чтобы не сорваться вниз. Ужасно не хотелось закончить свое трудное путешествие, разбившись в лепешку.
Пройдя над ущельем, тропа завернула и ровным накатом медленно побежала вниз, виляя между камней.
Солнце, если конечно так можно было назвать звезду, дающую свет этому миру, почти совсем скрылось, окрасив слепяще-голубое небо в серебряный белесый цвет. Зато сгущающиеся сумерки, окрасили яркостью малиновую планету. Ее свет становился ярче, окрашивая небо и землю своим малиново-фиолетовым свечением.
Извилистая тропа пробежала еще несколько поворотов и расстелила передо мной ровную поверхность, полностью покрытую песком.
Несколько скал еще виднелись на горизонте, разбавляя ничем не примечательную песчаную картину.
Ноги гудели непривычно натужно. Голова почти не соображала и я, привалившись к камню, опустилась на землю.
Мягкое тепло еще сохранялось и очень хотелось надеяться, что ночь не будет холодной.
Глухая тишина давила на барабанные перепонки, похлеще городского шума или острого крика. Единственным звуком, нарушаемым тишину, было животное журчание моего голодного желудка, готового съесть все что угодно на своем пути. Но в этом мире не было не травинки, не росинки.
Было страшно. Я не знала, сколько еще пройду, на сколько хватит моих сил.
Ужасно хотелось пить. Рот пересох, а уголки губ потрескались. Мое тело ныло от усталости, но убаюкивающий сон не шел.
Наступала ночь – самое таинственное время. На утонувшем в темноте небосводе, вспыхивали бриллианты звезд. Яркие точки, вписывались в искусный узор. Плавные линии звездных дорожек, рассыпались удивительными рисунками.
«Может быть там, на этом причудливом ковре, прячется планета Земля? Мой дом, в котором остались мои родители, мой парень, мой мир?» – подумала я, тяжело вздыхая. Сухой воздух прошелся по легким тяжелой волной.
На каких-то корках сознания я понимала, что судьба сыграла со мной злую шутку, забросив меня в этот пустующий мир, в совершенно другое тело.
Малиновое сияние с другой планеты усилилось. В черное небо вплетался неестественный свет.
Я закрыла глаза, умоляя все высшие силы, вернуть меня назад в мой мир. Там осталась вся моя жизнь. Вот и не верь после этого в фантастику, когда сидишь в чужом теле и пытаешься выжить среди зыбкой пустоты.
Наблюдая за сверкающими звездами, я стала чувствовать, как температура неумолимо начала опускаться. Мои ноги медленно заледенели, скованные ночным холодом. Я легла на бок, свернувшись в подобие эмбриона, поджав под себя конечности и натягивая как можно ниже остатки платья. Стало чуть теплее.
