Через пару лет, мои родители, дотошная во всех смыслах мама и спокойный, как удав отец, посовещавшись между собой, решили отселить от себя свое единственное чадо в отдельную жилплощадь.

С одной стороны, собственное жилье, давало неограниченную свободу. Я могла спать в выходные до скольких хочу, а не просыпаться от материнского возмущения о том, что нормой для сна считается восемь часов, а не двенадцать, как она считала, ну и масса других привилегий, в виде приглашения друзей и подруг, поедания поп-корна в постели и оставления корок от пиццы. Но с другой стороны, под родительским крылом, я была окружена теплом и заботой, сытными полноценными обедами, вычищенной матерью квартирой, к слову она фанат чистоты и всем остальным, чем обычно окружают дорогое чадо любимые родители.

Выбежав из подъезда, я слегка оступилась на правую ногу и чертыхнувшись, пошла в сторону станции метро.

Москва благоухала. Голубое небо пугало своей совершенной чистотой, без единого белесого облачка. Ветерок слегка покачивал кроны еще пока ярко-зеленых деревьев и ласкал мою блондинистую шевелюру.

Приближением дождя пока не пахло, хотя синоптики каждый день грозились сильной грозой и выпадением катастрофического количества осадков.

От автомобильной дороги клубилась пыль, смываемая на время помывочной машиной и разгоняя в стороны грязные брызги.

Быстро вбежав в переход московской подземки, я попала в ежеутренний людской поток из бегущих на работу людей, который внес меня в вагон и придавил к пыхтевшему мужчине, активно обливающемуся потом и свободной рукой вытирающего влажный лоб.

Далее, меня также быстро выплюнуло на нужной станции, которая спасибо всем богам, если они конечно были, располагалась недалеко от моего дома и не особо сопротивляясь людскому потоку, в котором активно отдавливали ноги, случайно тыкали локтями в ребра и толкали в спину, я выбралась на жаркий воздух, пропитанный выхлопными газами.

Большой бизнес-центр, в котором располагалось помещение нашей небольшой рекламной конторы, дружно спал.

Моя подруга и по совместительству коллега Маша, вяло помешивала ложечкой свой утренний кофе со сливками, распространяя по офису приятный пряный аромат. Парень, по имени Вадим, самый дотошный из всех нас, упрямо пялился в монитор и активно работал, наплевав на утреннюю кофейно-чайную церемонию.

Так же в офисе трудились круглогрудая девушка Даша, считающая себя неземной красотой и парень Гена, активно выстреливающий остроумными шутками. К слову, только он считал, что его шутки остроумны.

Наш руководитель, Павел Александрович Тихонов, прятался от нас в отдельном кабинете, размером больше похожем на служебное помещение по хранению тряпок и швабр. Он был тихим, спокойным мужчиной, с привычками проявлять агрессию, в случае активного непонимания сотрудником его требований.

– Вика, да ты вся светишься!

Гена, фамильярно развалившись на кресле, покрутил ручку в руке и обмацал меня своим липким взглядом. Наверно, я ему нравилась, чего не могла сказать о своих к нему чувствах.

Я села на свое место, выкладывая не сделанные рекламные макеты на стол и переглянулась, с сидящей рядом Машей, от которой обычно муха не пролетала не замеченной.

Она увидела тонкое филигранное кольцо, с аккуратным маленьким камушком, украшающим серединку и округлили глаза, чуть не поперхнувшись кофе.

– Это обручальное?

– Помоловочное, глупышка! Вчера Максим сделал мне предложение!

Я с сияющей улыбкой посмотрела на подругу, у которой от восторга загорелись щеки.

– Неужели ты не ожидала от него этого поступка?

– Представь себе нет, ну по крайней мере, не так скоро! Мы ведь встречаемся всего несколько месяцев!

– И когда свадьба? – не унималась подруга.

– Даже не обсуждали. Я настолько была шокирована признанием, что только и могла что налегать на вино, чтобы сильно не нервничать.

– Говорят браки, которые совершаются до двадцати пяти лет, обычно заканчиваются фиаско, после нескольких лет совместной жизни! – вклинилась в разговор Даша, особо не скрывая своей зависти. Ее перекошенное лицо уставилось в монитор компьютера, изображая полную занятость.

– И кто же провел такую статистику? Какой-нибудь очередной модный журнал? – не удержалась от колкости Даша, пока я подбирала слова, чтобы усмирить нахалку.

– Это же очевидно! – посмотрела на нас Даша, – несформированные личности, подростковые эмоции, бьющие ключом, желание тусовок, явно не говорит о пользе брака в это время!

– И в каком таком правильном возрасте надо вступать в брак? В сорок?

Я облокотила голову об кисти рук и приготовилась слушать эксперта по семейным отношениям, про себя тихо посмеиваясь над Дашиным деловым лицом.

– Ты утрируешь Вика! Самый хороший возраст для женщины это двадцать пять – тридцать лет, а для мужчин тридцать – тридцать пять. Устойчивая психика, становление себя, как самодостаточной личности. Человек вполне нагулялся, думает о чем-то серьезном!

– Я полностью согласен с Дашей! – не удержался от реплики серьезный Влад. – Все эти браки по малолетке заканчиваются обычно печально.

– Да и еще печальнее, если вдруг родиться ребенок, с которым вообще не знаешь, что делать! – добавила Даша, смахивая при этом кучерявый локон с плеча. Ее осанка была идеальной, белая блузка имела идеально белый цвет и обтягивала ее полную грудь. О своей осанке, я не могла такого сказать и о своей груди тоже.

Белых блузок у меня не было в гардеробе, так как рукава к вечеру, имели обычную привычку превращаться в черные. Большой грудью, меня природа тоже не одарила, так же, как и пышными формами.

Я была среднего роста, цвет волос от природы у меня был светло-русый, но чтобы не выглядеть, как бледная моль из шкафа, я красила волосы в более платиновый цвет. Мой цвет глаз был светло-голубым, кожа имела мраморный оттенок, из-за чего, я быстро сгорала и покрывалась розовым цветом, стоило чуть пережариться на солнце. Мое лицо украшали мелкие веснушки, обычно становящиеся ярче в летнюю пору.

Я была худой и хрупкой и даже чем-то напоминала мальчика. В школьные годы, я дико комплексовала из-за торчащих лопаток и за неимение груди, но с годами, успокоилась и даже стала гордиться своей худобой, при том, что я совершенно была не прочь хорошенько покушать.

– Есть же не просто глухая статистика, а как же чувства, любовь? – не удержалась я и вставила свои пять копеек.

– Ты такая наивная Вика, есть эмоции, которые путают с любовью или выгода, не более!

Даша вздохнула, считая только ее высказывания верными.

– И чтобы не говорила Даша, мы тебе поздравляем всем коллективом, Вика! – миролюбиво добавил Гена, у которого, почему-то, задергался глаз и широко улыбнулся своими неровными зубами.

– Благодарю!

Решив, что тема моего скоротечного замужества исчерпана, я деловито уткнулась в компьютер, чтобы постараться абстрагироваться от обсуждений моей личной жизни, которая касалась только меня. Мне было двадцать три года. Я закончила филологический факультет и гордилась своим высшим образованием. Конечно, из меня филолог был, так себе, но не обязательно об этом кому-либо знать! Главное, я закончила университет сама, без какой-либо поддержки.

Весь день Даша периодически поглядывала на мою полоску кольца, камень которого играл гранями на моем пальце, при этом не забывая делать надменное лицо.

День пролетел достаточно быстро. Я доделала макеты и Павел Александрович меня похвалил, если конечно горловое мычание и подрагивающий уголок губы, можно назвать похвалой. Переделывать не заставили, ну и на этом спасибо!

Довольная хорошим, а главное относительно спокойным рабочим днем, я выбежала из стеклянной коробки бизнес-центра, чмокнув спешащую на свидание Машу в щечку и направилась в сторону метро.

Мама позвонила несколько раз, обидным голосом выговаривая, что я плохая дочь и совершенно не думаю о престарелых родителях. Закусывая губу и активно мыча, я прижимала телефон к уху, чтобы коллеги по маленькому офису не услышали возмущенные материнские вопли.