Разглядываю толпу красивых девушек. И понимаю. Ничего то мне не светит здесь. Правильно говорила мама. Иди учись дальше. Но как? Она сломала шейку бедра. Пришлось выложить крупную сумму денег за штифты, операцию. С горем пополам насобирали необходимую сумму по знакомым.

Ближайшие полгода мама проведет в гипсе, передвигаясь с ходунками и на костылях. С хлебозавода по-быстренькому уволили задним числом за профнепригодность, чтобы не оформлять производственную травму. Мы остались в затруднительном положении. Куча долгов и рассчитываться с ними не с чего. Нужно что-то есть, во что-то одеваться и как-то платить за квартиру. Какая уж тут учеба?

Открыла сайт в поисках работы. Был выбор между дворником и секретарем. Я на авось выбрала второе. Хотя там и было указано владение программами, знание английского, я решила все же рискнуть. Аукнется мне теперь моя невнимательность на уроках информатики.

До меня долетает разговор моих конкуренток, и я понимаю, никакая я им не соперница.

– Я два года работала в фирме. Знаю три языка.

– А я четыре! – в совершенстве владею всеми программами.

– А я отлично варю кофе.

Эх, нужно было слушать маму. Дворник тоже хорошая работа.

На которую я всегда успею. Выше нос! У меня все получится.

Из кабинета выходит статный красивый мужчина в строгом деловом костюме, уперев руку в бок, оглядывает нашу толпу.

– Ох, как вас много, девчонки! И все ко мне? – раздаются смешки и заигрывающее хихиканье. Девушки приосанились, улыбаются соблазнительно. А я с открытым ртом рассматриваю мужчину. Это просто с ума сойти можно, какой он красавчик. Наши взгляды встречаются.

– Так. Ты! – показывает в мою сторону.

– Я? – оглядываюсь. Сзади никого.

– Да, заходи.

На трясущихся ногах иду к нему.

– Да не бойтесь, вы. Как, кстати, зовут?

– Оля.

– А меня – Максим Сергеевич. Смелее, Я не кусаюсь.

Поторапливает, пропуская вперед.

– Итак, – открывает аттестат. – Одиннадцать классов. Оценки не фонтан. Курсы хоть проходила?

– Нет.

– С корреспонденцией справишься?

– Не пробовала, – его взгляд пробирает до мурашек.

– Ведение документации? – уже без надежды спрашивает он.

– Не-а.

– А кофе сварить сможешь?

– Могу растворимый только, – он стучит ручкой по столу.

– Что ж мне делать то с тобой? Ничего не знаешь, ни умеешь. Зачем отнимаешь мое время?

– Тук-тук, – в кабинет входит девушка. – Можно, любимый муж?

– Проходи, Оля.

Она садится к нему на подлокотник кресла. Смотрит на меня.

– Здравствуйте. – киваю.

– Что за девочка? Кто такая? – ворошит его волосы.

– Да вот, Ника. Секретаря себе выбираю. А Оля не знает ни программ, ни документы вести не может. Языком не владеет, скорее всего. Даже русским.

– Почему? Я умею говорить по-русски.

– Это радует. Вот подтянете все остальное, закончите хотя бы училище, тогда и приходите. Оля, – закрывает паспорт.

– Я не могу учиться! – смотрит сочувственно, как на тупую девочку. – То есть я могу, но не скоро. Мне деньги нужно зарабатывать, мама ногу сломала. А если не к вам, то только в дворники.

– Ну, погоди, Макс. Хорошая ведь девочка.

– Мне нужна не девочка, – цедит сквозь зубы Максим, – а опытный специалист.

– Научишь, – чеканя шаг, она идет к двери и громко объявляет: – Все свободны! Вакансия закрыта.

Захлопывает дверь. Из приемной доносится цокот каблуков и недовольное ворчание.

– Что ты сделала, Ника? Черт! – Максим Сергеевич пытается обогнуть жену, чтобы остановить тех, кто не успел уйти, но она не дает. Виснет у него на шее.

– Да, успокойся. Все будет хорошо. Научишь Оленьку всему. Видишь, у девочки неприятности. Нужно помочь.

– Я благотворительная организация что ли? – я очень благодарна его жене за участие и что решила помочь, но мне не хочется быть камнем преткновения. Тем более, что мой несостоявшийся начальник прав. Я ничего не умею.

– Не ругайтесь. Максим Валерьевич прав.

– Сергеевич! – хором поправляют меня. – Видишь! – упрекает жену. – Она даже отчество мое запомнить не в состоянии.

– Я лучше пойду. Догоню остальных и верну, – встаю с кресла.

– Сядь! – звучит властный приказ от них. Я тут же мешком падаю в кресло.

– Значит, Оленька, – передразнивает жену. – Выходите завтра. У тебя испытательный срок месяц. На первых порах помогу, а дальше сама.

– Спасибо большое вам. Максим Сергеевич, – встаю. – И вам, – смотрю на его жену. Она придерживает меня за плечи и с интересом рассматривает.

– Вероника Андреевна я. – киваю. Хочется прыгать от радости и расцеловать их обоих. Но я воздержусь.

– Спасибо! Вот увидите! Я сообразительная! Быстро учусь. Спасибо вам за этот шанс.

– Видишь, Максик, она быстро учится. Даже отчество твое запомнила.

– Я несказанно счастлив! Зато ты никак не можешь запомнить, что я просил не называть меня «Максиком»! – недовольно бурчит он. И уже мне: – До завтра, Оленька.

Запыхавшись, забегаю в приемную.

– Здравствуйте, Максим…

– Сергеевич! Опаздываешь, Оленька. В первый рабочий день. Обещала стараться, а сама даже на работу вовремя явиться не можешь.

– Там такая ситуация. Я вышла вовремя. А тут собака, такая страшная и огромная за котенком погналась, я его палкой отгонять – а она на меня кидается.

Поправляю порванную по шву юбку, ногу начинает печь.

– Поранилась? – участливо интересуется он.

– Ерунда! – отмахиваюсь.

Босс подходит ко мне, бесцеремонно берет за талию и усаживает на стол.

– Тут где-то аптечке была у прежнего секретаря, Раисы Степановны, – садится в кресло, наклонившись, открывает один ящик за другим. Его голова почти лежит на моих коленях. Сдвигаю ноги вместе, боясь, что он увидит то, что не должен. Меня бросает в жар.

Босс слишком близко, и я не понимаю странную реакцию своего тела. Пока бежала, нога болела. А сейчас и думать про рану забыла. Неловко смотреть на него сверху вниз.

Смущает, переходит в смятение. И для него может ничего такого, а мне стыдно, что создала ему проблемы.

– Вот, – ставит прозрачную коробочку на стол. – Снимай, Оль.

– Ч-что снимать? – говорила мне мама, что начальники могут приставать к секретаршам, а ей: «Максим Сергеевич не такой. У него ведь жена.» Или о чем он?

– Колготки снимай, – усмехается он. – Рану обработать нужно.

– А! – берусь за край подола. – Ой, а как же я?..

– Я не смотрю. – отворачивается от меня. Осторожно поднимаю юбку, оглядываясь по сторонам, снимаю испорченные колготки. Прикрывая трусики в красный горошек сумкой.

– Кхм, – прокашливается он.

– Все. Можете поворачиваться. А лучше. Идите. Я сама, – хочу забрать баночку с перекисью.

– Сиди уже! – промачивает ватный диск и подносит к ране.

– А! Ой!

– Что ты кричишь? – смотрит на меня так что становиться очень стыдно.

– Я боли очень боюсь.

– А зачем тогда к собаке страшной и огромной полезла?

– Так ведь котенок. Как я могла его оставить?

– Ну, не одна же ты была на улице?

– Да, много народу было. На работу все спешили. Им не до котенка было.

– Видишь. Собаку испугалась, не меньше, чем этот котенок, а полезла. Боли боишься, а все равно кинулась защищать.

– Так котенок боялся не меньше, а у меня была палка.

– Палка у нее была! Ты сама как этот котенок, – шепчет он. – Что с ним кстати случилось?

– Домой отнесла. К маме. Я же и говорю. Потому и опоздала.

– А переодеться не догадалась?

– У меня нет другой одежды для офиса. Я зато нитки с иголкой взяла. Зашью так аккуратно, что никто не заметит.

– Чудная ты. Готова? – киваю, кусаю себя за указательный палец. Босс прижимает ватный диск к ране.

– Ой-ёй-ёй! – стону я, размахивая в воздухе руками. Он наклонившись, быстро дует на рану. По ноге расползается его горячее дыхание, вместе с моей кипящей кровью.