– Сегодня вечером мы просто поснимаем ресторан. Не беспокойтесь, съемка будет непринужденная, фоновая. Завтра, в четверг, продолжим в том же ключе, но уже более прицельно: будем снимать блюда, посетителей; может быть, за кем-то из вас с камерой понаблюдаем. Даже если у вас во «Франни» подают ланч, ланч нас не интересует – снимаем только по вечерам, – команде тоже нужен отдых. В пятницу к нам присоединятся повара-судьи, придут познакомиться с вами и у вас пообедать. А в субботу первым делом проведем сам конкурс: оценивать будем только цыплят, и ничего больше. Потом, в субботу вечером, если понадобится, поснимаем еще немного, а в воскресенье утром объявим победителя. Вот и все – потом у вас снова начнется нормальная жизнь.

Завтра? В пятницу? Аманда думала, Сабрина с командой приехали только познакомиться, а выходит, их участие в «Кулинарных войнах» уже решено. Сабрина, должно быть, заметила прошелестевшее над столом удивление.

– Мы уже здесь, – сказала она, заговорщически улыбаясь. – Мы уже снимаем, и делаем это с уверенностью, что доведем дело до конца. Если что-то не заладится, съемки остановим. Такое тоже бывает, но крайне редко. Нам практически всегда удается найти интересный поворот. Не беспокойтесь, друзья, у нас с вами все получится. – Она откинулась на спинку стула, опять просияла, и лица ее слушателей озарила уверенность.

– Сейчас пока просто готовьтесь к обычной смене, а потом уж настроитесь на безумства следующих дней.

Все рассмеялись, подначивая друг дружку, толкали соседей локтями. Каждому хотелось, чтобы мечта стала реальностью. Чем больше было разговоров в предвкушении приезда «Кулинарных войн», тем яснее Аманда видела, что шоу каждого чем-то трогает. И вот теперь они с Нэнси стали дивами в опере под названием «Куриная империя», и все их друзья и весь персонал «Фрэнни» тоже видят себя на сцене, готовы радостно исполнить вторые партии, петь в хоре или даже быть просто статистами. Но каждая хитрая бестия втихомолку готовится в любой момент выйти вперед к рампе и занять самое видное место. В каждого из них «Кулинарные войны» вот-вот вдохнут новую жизнь, и жизнь эта сейчас начнется.

– Я думала, вы захотите поговорить с нами один на один, чтобы мы вам по секрету что-нибудь интересное друг о друге рассказали, – вылезла с вопросом Мари-Лаура.

– Всему свое время, – с притворной серьезностью ответил оператор и потянулся за печеньем. Сабрина, оставшаяся в центре внимания, весело ему закивала:

– Даже если зрителям кажется, что мы людей разделяем, на самом деле мы хотим, чтобы все были вместе, я имею в виду, что прежде всего нам интересен групповой разговор. Никто не спорит: внутреннее соперничество, маленькие междоусобные конфликты бывают очень занимательными, но наша главная задача – соревнование между ресторанами. Индивидуальные интервью с вами мы, конечно же, снимать будем, но по большей части вокруг будет много народу, и наших собеседников все будут слышать. В угол мы никого не загоняем, ни у кого никаких секретов не выпытываем. Когда по телевизору смотришь, складывается впечатление, что мы выдаем чужие тайны, а на самом деле все происходит в открытую, и друзья остаются друзьями.

– Вот именно, – дожевывая печенье, подтвердил оператор, которого Сабрина представила как Гордо. – а ну признавайтесь, кто здесь друг с другом на ножах?

В комнате раздались смешки, а Нэнси проговорила натянутым голосом:

– У всех нас во «Франни» очень хорошие отношения. – К своему печенью она не притронулась. – Мы все работаем вместе, и каждый занят своим делом.

– Аманда в своем мейле именно так нам и написала, – перебила ее Сабрина.

Аманда посмотрела на нее с удивлением: ничего похожего она, кажется, не писала.

А Сабрина продолжала:

– Аманда написала, что вы – одна большая семья. Она ваша невестка? Я не ошибаюсь? А какие еще члены вашей семьи здесь работают?

– Мой внук. Он моет посуду. – Нэнси улыбнулась Гасу и положила руку на плечо Фрэнки. Для мая день выдался необычно жарким, и Аманда заметила блестевшие у Нэнси на лбу и под носом капельки пота. – Его полное имя Фрэнклин Август. А это его сестра, Фрэнсис, или просто Фрэнки. Ей тоже не терпится внести свой вклад в семейный бизнес, но Аманда считает, что ей пока лучше подрасти.

На самом деле Фрэнки уже несколько раз презрительно фыркала в ответ на настойчивые предложения Аманды присоединиться к брату и поработать смену-другую, но Нэнси Аманда представила все это в несколько ином свете. а сейчас и сама Фрэнки предпочла свой отказ не афишировать и торопливо вставила:

– Я в эти выходные буду со столов убирать.

– Вот и прекрасно, – одобрила Сабрина. – А вы, Нэнси и Аманда, как давно вы вместе работаете?

– Да с тех пор как Аманда вышла замуж за моего сына Фрэнка.

Аманда заметила, что оператор поднял камеру на плечо и незаметно перешел к окну. «Вот оно, начинается», – подумала она, и по спине у нее побежали мурашки. Это было и страшно, и радостно. Надо предупредить Нэнси и Фрэнки: внимание, они снимают! Придумать, как это сделать незаметно, она не смогла, – догадалась только толкнуть Гаса и кивнула ему на оператора.

К ее досаде, Гас ничего не понял и успокоительно сжал ей руку.

– Не волнуйся, мама, все будет хорошо, – шепнул он. – Они сюда не разговаривать, а снимать приехали.

Нэнси тем временем продолжала свою историю:

– Трудно представить, с тех пор уже семнадцать лет прошло.

– А вы, я вижу, мирно живете, – откликнулась Сабрина. – Редкий случай, чтоб невестка со свекровью ладили. Чаще бывает, приедем снимать, а между ними искрит от напряжения.

– Да что вы, – рассмеялась Нэнси. – У нас тишь да гладь.

Аманда пожалела, что не села рядом с Нэнси. Была бы поближе, так бы ее и расцеловала. Между ними и вправду нет никаких трений. Они с Нэнси живут душа в душу.

– А ваш муж и ваш сын оба умерли?

– Вот уже шесть лет назад, – вздохнула Нэнси. – В аварии погибли. Оба сразу. На соревнования поваров ехали. Мы с Амандой всегда были близки, а горе нас еще больше сблизило.

Аманда прислонилась к сыну. ей вдруг стало совершенно необходимо дотронуться до кого-то родного. Гас обнял ее за плечо. Конечно, ей повезло. Нэнси замечательная, всегда такой была и всегда такой будет. И Сабрина очень симпатичная. И все у них будет прекрасно.

Сабрина повернулась к Аманде и тепло ей улыбнулась:

– Аманда, ты вроде бы писала, что твоя мама – хозяйка в «Цыплятах Мими»? – Она задала свой вопрос без всякого намека, как будто просто знакомила зрителей с фактами. Надо же зрителям знать, кто есть кто.

Аманда собралась с духом, стараясь придумать, как получше объяснить ситуацию.

– Да, это ее ресторанчик. Я там тоже работала. А потом мы с Фрэнком поженились, – сказала она. Наверное, этого достаточно. Разве нет? Но Сабрина не спускала с нее выжидающего взгляда. – Мы полюбили друг друга. Еще в школе, в старших классах. А потом… – Господи, до чего же неловко. Она замолчла, но тут выскочила Мари-Лаура:

– Да всем известно было, Фрэнк в Аманду по уши втюрился. Они вообще как Ромео и Джульетта были, только с жареными цыплятами.

Мари-Лаура заработала взрыв хохота, а с Аманды слетело все напряжение. Но Мари-Лаура никогда не умела вовремя остановиться:

– Роман у них какой-то странный был, – с энтузиазмом продолжала она. – Мы думали они, типа того, родственники, но, видно, их предки, те, что в родстве состояли, сто лет назад жили, так что сами они друг дружке – седьмая вода на киселе.

– Фрэнк и Аманда очень друг другу подходили, – перебила ее Нэнси и строго посмотрела на свою барменшу. – Я была очень рада, когда они стали встречаться. Аманда была чудесная девушка… она и сейчас тоже…

О боже! Аманда уставилась на свое печенье, мысленно заклиная их всех закрыть эту тему. Нэнси, может, тогда и была довольна или хотя бы с легкостью притворялась, но ее собственная мать и Мэй счастливы вовсе не были. Мэй пыталась утащить Аманду за собой в колледж, а на учебу зарабатывать любой работой – пусть и самой грязной, лишь бы хорошо платили. Сама Мэй и кровь после убийств для полиции отмывала, и «экзотические» танцы отплясывала. Узнав о том, что Аманда встречается с Фрэнком, Мэй расхохоталась: ты, сестричка, стыдливо как-то против матери протестуешь. Но, когда они с Фрэнком решили пожениться, снисходительности Мэй пришел конец – она была в ужасе: «Ради своего Фрэнка и ради жареных цыплят ты себе жизнь поломать решила!» Высказывалась она на эту тему настойчиво и громко, даже говорила, что оплатит аборт, который, как Мэй прекрасно знала, Аманда никогда не собиралась делать. При этом сестра столь же громогласно требовала объяснения, каким образом Аманда, которой она, Мэй, тысячу раз рассказывала про все возможные и невозможные противозачаточные средства и меры, ухитрилась так глупо вляпаться.