Дин удивленно смотрит на отца. Отец сидит, опустив взгляд. Вижу, что ему очень неловко. Мама выглядит очень удивленной, и я с опаской уточняю:

— Ты не знала?

Мама сморит на отца:

— Но почему ты мне ничего не сказал?

Отец виновато вздохнул. Пришлось опять говорить за него:

— Это сложно объяснить. И ещё сложнее понять… Он душа нашего города.

— Душа?

— Все архимаги разные. Некоторые любят созидать больше остальных. Они строят величественные города с помощью своей силы и чувствуют их частью себя. Не совсем так как тело, им не больно, если дом рушится или что-то вроде этого. Но они всегда знают нужды жителей городов, защищают их и помогают. Поэтому, если очень спешить, иногда и сам не замечаешь, как добираешься до места назначения гораздо быстрее положенного. У нас не осыпается черепица, не случается серьезных пожаров. Мне сложно это объяснить. А к тебе у отца и вовсе особенное отношение. Только ты из всех жителей города никогда не мокла под внезапным дождем, рядом с тобой летают соловьи, которых ты так любишь слушать, а все твои цветы всегда отлично всходят и цветут гораздо дольше, чем должны бы.

— Но откуда ты всё это знаешь?

— Я тоже архимаг. Мы немного по-другому воспринимаем мир. И какие-то вещи просто знаем. И с отцом я виделась с детства. Он всегда был рядом в мои самые трудные времена. Развлекал меня, поддерживал.

— Но почему ты сам мне не сказал? — мама внимательно всмотрелась в лицо отца. Тот пожал плечами и вздохнул. Я успокаивающе погладила его по руке:

— Он пытался. Но для него это слишком сложно. Объяснения не самая сильная его сторона. Я сама поняла всё только недавно. Он другой. Он не мерит время часами и днями. Ему не нужны еда, вода. Сон тоже. Он город — каждый камешек, птичка, цветочек, дороги, лавочки, дома, ратуша… Всё, что в городе, — это он. Отец видит и воспринимает мир иначе. Однажды он встретил тебя, мама. И полюбил. Ты ругала его за то, что он пропадает, что на него нельзя положиться. Но для него нет понятия времени. Есть только сделанная работа. И ему сложно понять, длилась она год или несколько часов. Для него время течет иначе. В какой-то момент он понял, что делает тебя несчастной, и престал приходить. Присматривал, конечно, за нами. Иногда с нами играл. Только Дин не замечал, а я видела и понимала. Но я ведь тоже не совсем человек. Я тоже Архимаг.

Мама удивленно спросила:

— Как твой отец?

Я рассмеялась:

— Точно нет. Я пока не знаю, каким архимагом буду. Но мне и рано пока над этим думать. Мне какое-то время придется поработать в Академии — каждый архимаг должен внести свою лепту. А уже потом буду себя искать. И время я воспринимаю иначе. Наче, чем отец, и иначе, чем вы.

— Иначе?

— Это сложно объяснить. Я ещё очень молода, мне нужно многому научиться, чтобы обрести полную силу. Тогда я смогу лучше делать свою работу. И от того, что я архимаг, я не перестаю быть собой.

— Но почему твой отец рассказал всё тебе, а не мне?

— Он не рассказывал. Архимаги некоторые вещи просто знают. Или узнают, если это нужно, или если время пришло. Мне сложно это объяснить, но это правда.

— Это правда? — мама требовательно посмотрела на отца.

Отец поднял глаза и посмотрел прямо на неё:

— Правда! И я, правда, всех вас очень люблю. Мне не хотелось причинять вам боль, поэтому я решил не появляться больше. Но разве от нашей дочери можно скрыться?

Мама выглядела очень растерянной, и было видно, что ей сложно в это всё поверить. Я с улыбкой погладила её по руке и продолжила:

— Через какое-то время я стану главой Академии магии и буду жить там. Но я сделаю дверь, которая будет вести в мою башню. И ты сможешь в любое время меня навещать. Я понимаю, что вам с братом нужно время, чтобы всё обдумать и прийти в себя. Если у вас пока нет вопросов, сбегаю к Варюше. Очень по ней скучаю.

Судя по лицу брата, он ещё не скоро придет в себя. А вот глаза Кали блестят любопытством.

На моё счастье, Варюша оказалась дома. И на моё счастье, никаких срочных дел у неё не было.

Болтаем с Варюшей, смеемся. Неожиданно оказывается, что за окном уже сумерки. Прощаюсь и бегу домой. Там на удивление пусто. И в гостиной пусто, и на кухне никого. Пожимаю плечами, пишу записку про то, что приду завтра к вечеру, и ухожу к себе.

_________________

Первое, что вижу, открывая дверь: мама сидит рядом с отцом, и её голубые глаза сияют счастьем. Отец, как всегда, спокоен, но теперь в его спокойствии чувствуется умиротворение.

Жена брата смотрит на меня с любопытством. А вот лицо Дина выражает целую гамму чувств. Даже не понять так сразу.

Всех по очереди обнимаю, целую, сажусь за стол. И улыбаюсь брату:

— Извини, что не поздравила со свадьбой. И дочкой. Как-то не до этого вчера было. Очень за вас рада!

Мамины брови взлетают вверх, Кали заливается румянцем, а Дин смотрит осуждающе. Я удивляюсь:

— Ты ещё не сказал? Вот уж не ожидала. Извини! Я не специально!

Брат хмыкает и со вздохом обнимает радостную маму. Они с Кали пытаются ответить на многочисленные вопросы, которыми их засыпает мама. Отец улыбается, явно наслаждаясь суматохой, я улыбаюсь тоже.

Потом все вместе отговариваем маму от пышного праздника. Ну, как вместе — вижу по глазам отца, что он готов потакать любым маминым прихотям, но молчит. Помнит, как это бывает.

Мне настолько хорошо, что впервые за многие месяцы я чувствую себя совершенно расслабленной и счастливой. Даже почти не вспоминаю Д. Почти.

Когда мама успокаивается, а брат с Кали облегченно выдыхают, улыбаюсь своим самым близким и напоминаю, что нам нужно вообще-то поговорить.

Рассказываю, что теперь я могу открывать порталы. Но пока смогу приходить не чаще раза в неделю — остальное время нужно учиться и заниматься делами Академии. Если у Кали будут проблемы с малышкой, она всегда может обратиться ко мне за помощью. Обещаю показать им, где я живу и вообще Академию.

И тут же замечаю в уголках маминых глаз блеск слёз. Озадачено моргаю, догадываюсь просмотреть её здоровье и изумленно распахиваю глаза. Смотрю на папу, он усмехается, и мои губы расползаются в улыбке. Спрашиваю у отца:

— Она уже знает?

Он мягко качает головой. Мама переводит непонимающий взгляд с меня на отца:

— Что я знаю?

— Поздравляю мама! У нас будет братик. Ну, вы и шустрые!

Мама пару мгновений непонимающе на меня смотрит. Потом вижу, как её лицо озаряется пониманием. Потом брови сурово сдвигаются, и она поворачивается к отцу. Хватаем с братом Кали за руки и спешно тянем за собой на улицу. Там прижимаемся спинами к входной двери и хохочем как сумасшедшие. Нет желания попасть маме под горячую руку.

Отсмеявшись, какое-то время болтаем с братом, и я ухожу к себе.

Почему-то глубоко внутри появляется чувство, что теперь всё будет хорошо. И от этого внутри очень тепло.

_________________

Нариус на меня ворчит. Пытается напомнить мне о том, что я вообще-то юная барышня. А юным барышням нужно веселиться, отдыхать, совершать безумные поступки, приходить хоть иногда пьяными и целоваться с мальчиками. Прямо лекции мне читает.

Но я не сержусь — он же за меня беспокоится. Вот и выслушиваю всё внимательно, соглашаюсь, но продолжаю учиться и работать.

Нариус в очередной раз складывает руки на объемном животике и укоризненно на меня смотрит. А через несколько дней повторяет лекцию.

Чтобы хоть как-то его задобрить, каждое воскресенье ухожу встречаться или с Варюшей, или с кем-то ещё из нашей компании. С Варюшей мы устраиваем девичники, или просто гуляем по городу, заглядывая в уютные кофейни. С Миртой и Маришкой ходим на выставки или новые представления. Или все вместе сидим в каком-нибудь кафе.

Так что теперь у меня суббота — день с семьёй, а воскресенье после обеда — день с друзьями.

Это Нариуса немного успокаивает, но периодически на него опять находит.

В Академии у меня всё уже тоже вошло в колею. Самые срочные заклинания я обновила. Теперь можно неспешно восстанавливать остальное.