– Вы не кукла, это верно, – ответил он вдовушке. – И я не собираюсь ни вредить вам, ни – тем более – раздевать. Дело у нас с вами весьма и весьма серьёзное. И касается, как вы помните, обеих сторон.
Мариэтта вздёрнула аккуратный носик, явно собираясь немедленно продемонстрировать ещё неизведанную Ренельдом грань своего упрямства.
– Сейчас я не настроена решать такие вопросы, – процедила она. – Мой управляющий, возможно, окажется под стражей на несколько месяцев. И мне хотелось бы завершить хотя бы это дело. Прежде чем взяться за обдумывание следующих.
– Сдаётся мне, тут решать нечего.
– Вы за этим сюда приехали? – сверкнула глазами графинюшка. – Чтобы указать мне на моё место?
– Нет, я приехал взглянуть на то, как проходит суд. Даже, видите, документы прихватил. Очень кстати. А ещё я рассчитывал найти здесь вашу помощницу по виноградному делу. Ивлину дю Пойр. Она позавчера прислала мне письмо и попросила о встрече. Однако не явилась на неё.
– Странно, – сразу нахмурилась Мариэтта. – Сегодня мы вместе приехали в Жардин. Она отправилась по делам, но сказала, что на суд успеет. Но…
“Не пришла, – договорил за неё Лабьет. – Это скверно попахивает, Рен. Рыжую нужно найти”.
Но подробнее вопрос поисков мадемуазель дю Пойр они обсудить не успели, только обменялись встревоженными взглядами. Графиня так и вовсе побледнела, словно уже догадалась, в чём может быть причина пропажи аспирантки.
Но в кабинет заглянул судейский секретарь.
– Его честь готов вынести вердикт, – сухо бросил он и удалился.
Пришлось спешно следовать за ним.
Кажется, зрителей в зале стало ещё больше. Но привлекало их не столько дело Перетта Орма, сколько весьма значительные личности, что принимали в нём участие.
“По-моему, они вообще пришли поглазеть на нас с тобой, – ворчливо заметил Лабьет. И добавил, чуть поразмыслив: – Хотя нет, больше всё-таки на меня”.
И, словно бы в подтверждение его самодовольного предположения, кто-то из зевак весьма открыто ткнул в него пальцем.
Ренельд сел рядом с Мариэттой, загораживая её собой от любопытствующих взглядов собравшихся вокруг горожан. Пусть треплются после, о чём хотят. Уже никакие слухи о нём и графинюшке не будут достаточно вредными.
Наконец привели взволнованного, совершенно измотанного всем этим процессом Перетта. Но управляющий весьма прибодрился, встретившись с графиней взглядом.
“Могу поклясться, – Лабьет внимательно, но без осуждения присмотрелся к нему, – многие самые смелые его мечты связаны с мадам Конфеткой. Но она же его в упор не видит. Смотрит на него, улыбается – и не видит. Вот же не повезло этому месье”.
– Хочу заметить, что и на меня удача в её лице не свалилась, – мысленно усмехнулся Ренельд. – Мадам д’Амран способна жизнь любого мужчины раскрасить весьма неожиданными красками.
“Ты придираешься. На самом деле тебе весело”.
– Да. Если ты вдруг увидишь на моих щеках слёзы, то знай, что они от смеха.
Шинакорн недовольно рыкнул, а в голове Ренельда вдруг мелькнула довольно тревожная мысль о том, что пристрастие напарника к вдовушке принимает неприятный оборот. Он никогда не задумывался раньше, что будет при частом взаимодействии сотканного из первозданной тёмной ауры существа с таким выжигающим светом, как у Мариэтты. Надо бы хорошенько покопаться в структуре ауры Лабьета. Как бы там не обнаружилось каких-нибудь нарушений.
Наконец в зал вернулся и судья. Откинув полу своей мантии, он с достоинством сел в кресло, не сводя взгляда с документа, что держал перед собой.
– Прошу тишины в зале! – неожиданно проговорил он, помолчал, сделал ещё какую-то пометку в листе и вновь встал. Вокруг стало невероятно безмолвно, даже ничья одежда не шуршала. – По всем пунктам обвинения в нанесении вреда здоровью месье Фабрису д’Амрану месье Орм признаётся невиновным. По пункту обвинения в оскорблении личности и унижении достоинства месье д’Амрана месье Орм признаётся виновным. Исходя из этого, руководствуясь статьями двести пять, триста двадцать один и триста тридцать восемь Магкодекса Гриффанружа, месье Орм обязуется выплатить месье Фабрису д’Амрану компенсацию в размере пяти тысяч аргентов в течение месяца с момента назначения.
Ещё миг осознания – и управляющий подпрыгнул на месте, расплываясь в ошарашенно-радостной улыбке. Адвокат улыбнулся тоже, но чуть криво – наверное, от боли, когда Перетт вцепился в его локоть.
– Как?! – возмущённый возглас Фабриса перекрыл даже взбудораженный гомон зрителей. – Всего пять тысяч…
Остальное всё же потонуло в нарастающем шуме. Судейская группа вновь поднялась со своих мест и удалилась. Стража потеряла интерес к месье Орму, но ещё продолжила следить за порядком в зале, хотя бы потому, что недавний пострадавший пришёл в крайне взбудораженное состояние. Он что-то доказывал собирающему в папку бумаги прокурору. Но и тот, кажется, почти его не слушал.
– Ваша светлость! – выдохнула Мариэтта, повернувшись к Ренельду. – Это просто прекрасно! Свет Первородных! Признаться, я боялась…
Она осеклась, заметив, что обеими ладошками вцепилась в его руку. Показалось, что сейчас отстранится, но вдруг резко всем телом налетела на него. От неожиданности Ренельд даже покачнулся. И пришлось обхватить вдовушку за талию, чтобы она не упала окончательно.
– Простите… – буркнула она, придержав шляпку. – Кто-то меня толкнул.
“Пардон, – ехидно бросил этот “кто-то”, обходя её сбоку. – Даже не знаю, как это вышло”.
Ещё мгновение Ренельд обнимал графиню, но затем отпустил, потому как за её спиной возникло чуть лоснящееся от испарины, совершенно по-идиотски счастливое лицо месье Орма.
– Миледи! – выпалил он, подходя ближе. – Спасибо вам!
И, кажется, уже раскрыл объятия, чтобы заключить в них графиню, но передумал. Всего лишь взял её руку в свои и пылко прильнул к ней губами с таким видом, словно мечтал об этом всю жизнь.
– Благодарить нужно месье де Ламьера, – сдержанно улыбнулась вдовушка. – Благодаря его исследованиям нам удалось так уверенно вас оправдать.
– Спасибо, ваша светлость. – Перетт протянул ему довольно широкую и удивительно сильную ладонь.
Пожалуй, он не так безобиден, как кажется. Ренельд пожал ему руку, чуть наклонив голову в ответ.
“Я бы тоже не стал с ним обниматься. – Шинакорн брезгливо принюхался к управляющему. – Похоже, этого бедолагу держали здесь в весьма скверных условиях”.
– Конечно! Фабрис сделал всё, чтобы отравить ему жизнь как можно больше. – Ренельд вновь оглянулся на графского сына. – Другой вопрос, как при его никчёмности он сумел это провернуть? И добиться того, что Перетта и правда едва не осудили по всем пунктам?
“Мне видится здесь чья-то довольно мохнатая лапа”, – с самым серьёзным видом согласился Лабьет.
– И как бы эта лапа не приложилась и к виноградникам мадам д’Амран. Кажется, Фабриса стоит встряхнуть.
“Таких встряхивать очень неприятно. Вони будет много, – пёс цыкнул. – Но, видимо, надо”.
– Для начала нужно отыскать мадемуазель дю Пойр, – заключил Ренельд, а затем окликнул Мариэтту: – Миледи, предлагаю месье Орма отправить домой в вашем экипаже.
Графинюшка повернулась к нему, и с её губ тут же сползла улыбка.
– А как же вы? – озадаченно уточнил управляющий.
– У нас с графиней ещё есть оно очень важное совместное дело. Мы поедем в моём экипаже.
– Поезжайте, Перетт. – Мариэтта сразу всё поняла и мягко пожала плечо мужчины, отчего тот, кажется, даже дыхание затаил. – Завтра у вас один день на восстановление после всего этого ужаса и несправедливости. А затем я жду вас в самом рабочем режиме на винодельне. Нам очень многое нужно будет обсудить.
– Как же теперь те лозы, мадам д’Амран? – не забыл о деле месье Орм.
– Надеюсь, совсем скоро с ними всё будет в порядке. Они уже цветут, но болезнь так и не добралась до соцветий.
– Это хорошо, – облегчённо вздохнул управляющий.
И хотел было поправить шейный платок, но его на нём не оказалось. Уж неизвестно, что вообще творилось с ним в эти дни в камере, что он даже некоторой одежды лишился. Зато привычным жестом управляющий пригладил довольно несвежие волосы.
