— Знаешь, командир, — сказала она, когда все худо-бедно отмылись, а от дегтярного мыла осталось только две полупрозрачные пластиночки. — Этот Ванахейм был в чём-то даже похуже Трискелиона.

— Как «Сефора», только не на полдня, а на неделю, — пожаловался Таузиг, которого его гламурно-ванильные подружки все, как одна, обожали таскать по магазинам. И плевать они хотели, что у мужика от сильных запахов сначала начинается почихота, а потом отшибает соображалку.

— Да ладно, — широко улыбнулся Лютик. — Это ж мечта всех девочек от двух до шестнадцати.

— Ага, — закивал Лаки. — Я двоюродной племяшке домик для барби подарил как-то на Рождество, вот очень на этот Ванахейм похоже.

— За себя говорите, девочки, — огрызнулась Мэй. — Мне такая хрень никогда не нравилась.

— Мы все знаем, что крепче, чем у тебя, яйца только у командира, — заверил Глазго и брызнул в неё водой. — Где Хильда твоя? Почему не встречает?

—За ней царица обещала присмотреть, — ответила Мэй.

В общей комнате что-то загремело.

— Кто копья кое-как поставил? — лениво рыкнул Брок, разнежившийся в тёплой воде. — Таузиг, вымылся? Иди прибери, а потом дуй к своей Мымре!

— Да, командир! — рявкнул тот и выскочил из воды, сверкнув мокрой волосатой жопой.

Лысина у него появилась годам к двадцати пяти, зато по телу шерсть росла даже на лопатках.

Постепенно из купальни начали выбираться и остальные — Лютик с Глазго, у которых не сложилось в Ванахейме, намылились потрахаться в своей комнате; Мэй решила, что соскучилась по Гримхильде; прочих Брок отправил приводить в порядок броню и обмундирование.

Сам он вылез из воды последним, вытерся, уложил примятые шлемом волосы, полюбовался на себя в золотом зеркале — это делать он не уставал никогда.

Что бы Брок ни думал про Локи, он был ему должен по гроб жизни. За эту самую жизнь, за здоровье, за вернувшуюся молодость. Кто бы что ни говорил о том, что мужчина, как хороший коньяк, с возрастом только лучше, как бы Брок ни морщился, видя свою смазливую тридцатилетнюю морду в отражении, это было гораздо лучше, чем накатывающийся лавиной возраст и та черта, за которой дорога ему была только в тренеры и офисные сидельцы.

И за Страйк Брок был должен. За каждого оставшегося в живых, вылеченного, вернувшего молодость. За дуру Гримхильду и тупую Мымру.

Так что хрен с ним, с Ванахеймом. Вроде бы среди Девяти миров прочие не такие… ароматные.

Тут Брок вспомнил про Муспельхейм с его огненными демонами и лавовыми озёрами, про Йотунхейм с его льдами, и хмыкнул. Может, Ванахейм ещё и не так плох. И вообще не помешает узнать про Девять миров побольше.

Знания Брока, почерпнутые ещё в школе из Старшей и Младшей Эдд, из мифов и компиляций, неточны и явно устарели. Потому что, к примеру, Ванахейм в них описывался ну совершенно иначе!

Да и в стрелу из омелы Брок нисколечко не верил. Больше похоже на политические разборки и подставу.

Впрочем, здесь Локи был вдобавок неженат и бездетен, не превращался в хрен знает кого, не был рыжим и так далее. А у Одина оказалось всего два сына.

Одеваясь, Брок размышлял о том, почему у светловолосого Одина и золотоволосой Фригги взялся откуда-то чёрный, как вороново крыло, Локи. Но, так ничего и не решив, махнул на это дело рукой.

Может, Локи глубоко в душе гот и просто красится.

========== 17. Разборки и откровения ==========

Брок вылетел на поляну, едва краем уха уловил напряжённые голоса с теми интонациями, которые предшествуют крутым разборкам в любом месте мироздания, где собираются решившие померяться крутостью.

Но он не успел. Когда он выскочил из здания, драка уже началась. И начал её не Лаки, не один из асов, даже не Мэй, сроду не дававшая никому спуску, а Гримхильда. С утробным воем кошка набросилась на худощавую брюнетку, а Мэй отважно кинулась защищать свою кошечку.

Брок видел, что и брюнетка, и прочие асы нечеловечески сильны, тренированы, быстры… и совершенно не умеют в рукопашную. Было отлично видно, что их готовили к бою с холодным оружием на короткой дистанции.

Да, они многое умели, не уставали, были стремительны — но улучшенные магией царицы Фригги и прошедшие горнило бесконечных войн и тайных миссий бойцы Страйка вполне справлялись с тем, чтобы навалять местным. Да, двое-трое на одного. Полтора, если считать Мэй и кошку. Да, некрасиво. Да, используя запрещённые приёмы. Зато действенно.

Довольно скоро все асы, включая девицу, лежали мордами в траву с заломленными руками.

— Так, — сказал Брок. — Хвалю. Молодцы.

Гримхильда, разодравшая асинье лицо и руки в кровь, сидела у неё на голове и злобно рычала.

Локи нарисовался рядом как бы сам собой. Словно из ветерка соткался. Он окинул картину довольным взглядом и по-крокодильи улыбнулся.

— Прекрасно и поучительно, — провозгласил он. — Что ж, царевичу Тору будет полезно узнать, что его вассалы напали на моих и потерпели поражение.

— Их больше! — прохрипел рыжий кудряш, на котором, словно на норовистом жеребце, сидел хмурый Таузиг.

— Они мидгардцы, — с презрением отозвался Локи.

Про апгрейд он, разумеется, умолчал. У Страйка тоже хватало ума, чтобы не хвастаться подобным.

Позволив подержать асов ещё несколько минут и явно наслаждаясь зрелищем, Локи величественно взмахнул рукой и приказал:

— Отпустите их.

Послушались все, кроме Гримхильды. Мэй попыталась забрать кошку, но та рычала, как тигр на минималках.

— Гримхильда, — нежно произнёс Локи. — Оставь Сиф. Ты победила.

Кошка дёрнула ухом в его сторону, спрыгнула на траву и, задрав ошмёток хвоста, щедро опрыскала асинью чем смогла.

Локи фыркнул, прочищая ноздри от резкого запаха кошачьей метки.

— Гримхильда и Мэй, вы точно родственные души, — сказал он.

Асы, ворча, хромая и потирая бока, потащились прочь, бросая на Локи и Брока недобрые взгляды. У Сиф из царапины под глазом сочилась кровь, превращая её в какого-то готического и очень вонючего Пьеро.

Когда они скрылись из виду, Брок распустил отряд заниматься своими делами и повернулся к Локи.

— Мстить будут?

— Возможно, Сиф, — прищурился Локи. — Она самая стервозная из них. Прочие разве что Тору пожалуются.

— Лютик и Глазго ему уже наваляли, — хмыкнул Брок.

— Именно, — криво усмехнулся Локи. — Я переведу это в разборки между ним и мною. Вассалы действуют как бы от имени господина в подобных ситуациях. Значит, я могу объявить, что и Тор на меня напал.

— Вот ещё скажи, что ты никогда не давал ему повода, — уставился на него Брок.

— Он заслужил! — возмутился Локи.

— Да хоть сто раз, — парировал Брок. — Творишь пакости, так не попадайся. Тем более что батя любит его больше.

— Тор родной, — скривился Локи. — А я — трофей.

— В смысле? — нахмурился Брок. — Хотя нет, не говори, если мне не надо этого знать.

— Мама знает. И Один, — тихо сказал Локи. — Тор… нет. Он не знает.

Брок похлопал его по плечу.

— Пойдём выпьем, что ли? — предложил он. — Или тебя не берет алкоголь?

— Мидгардский — не берет, — признался Локи. — Да и вообще я ненавижу терять контроль над собой. Идём. Необязательно травить себя до помутнения сознания, чтобы просто поговорить.

К изрядному удивлению Брока, пошли они не в покои Локи, а куда-то за пределы Золотого дворца. Локи шагал впереди, Брок топал за ним, пока они не оказались на каменистом берегу крохотного, идеально круглого озера с невероятно прозрачной водой.

Между округлых валунов, словно обкатанных ледником, пробивались длинные узкие листья травы с нежными белыми цветочками без запаха. Над озерцом нависало дерево, похожее на падуб, но с более яркими листьями.

— Устраивайся, — махнул рукой Локи и сел на камень в тени. — В воду не суйся. Она холоднее льда, и тут очень глубоко.

Брок кивнул и выбрал себе местечко в тени.

Здоровенная синяя стрекоза с золотыми глазами зависла над водой. Локи вздохнул так, что её снесло в сторону, и начал рассказывать: