Спасибо и увидимся завтра!

Кэт Вольф

Привет, Кэт!

Все сделаю!!

С нетерпением жду завтрашнего дня!!!

С наилучшими пожеланиями,

Лора

Дневник Лоры Риччи

8 июня, 2017

Сегодня, выйдя из дома, я увидела черный кроссовер, поджидавший меня у двери. Водитель опустил стекло, когда я подошла к машине.

– Мисс Риччи? – спросил он.

Я кивнула.

– Меня зовут Боб. Мисс Вольф послала меня.

Хотя Кэт и предупредила, что пришлет за мной машину, я все равно не сразу решилась в нее сесть. Несколько мгновений я просто стояла на тротуаре, а в моем сознании мелькали кадры из программы «Эн-би-си: Дата». Вдруг если я сяду в этот кроссовер, меня похитят и продадут в рабство или еще что? Но потом в голове зазвучал голос Катрины: «Ее папа вроде как миллиардер, он управляет каким-то огромным бизнесом по добыче устойчивой энергии в Европе. Типа солнце, ветер, дождь…»

И я села в машину.

Мы ехали в полной тишине. Это слегка раздражало. Не припомню, чтобы когда-нибудь я ехала в такси, и водитель не проболтал бы со мной всю дорогу. Я стала смотреть в окно на проносившийся мимо город. Мы проехали через Бруклин, по Бруклинскому мосту, выехали на Магистраль Франклина Д. Рузвельта, и Боб высадил меня прямо на Пятой авеню – у входа в отель «Плаза».

Он вышел, чтобы открыть мне дверь. Я заколебалась, и он, заметив мои сомнения, сказал: «Комната 2040».

Я вылезла из машины и посмотрела на высившееся передо мной здание отеля. Каждый его сантиметр дышал роскошью и атмосферой старомодного Нью-Йорка, словно в «Великом Гэтсби». Когда я перевела взгляд на вход, женщина в костюме улыбнулась и проводила меня до одной из вращающихся дверей. «Добро пожаловать в “Плаза”, – сказала она.

Я никогда раньше не была в «Плазе» – и, если честно, ни в одном дорогом отеле, лобби оказалось еще более элегантным, чем я воображала, опираясь на сведения, почерпнутые из «Один дома – 2». Я медленно прошлась туда-сюда, стараясь все рассмотреть. Там было так много людей: одни ели и пили в баре, другие регистрировались на стойке администратора, а еще там бродили толпы туристов, которые, так же, как и я, жадно вглядывались в каждый сантиметр здания. «Двадцать-сорок, двадцать-сорок», – повторяла я сама себе шепотом, чтобы не забыть номер комнаты Кэт.

Я подошла к лифту и нажала кнопку «вверх». Прежде, чем я успела что-либо сообразить, я уже была в позолоченной кабине лифта вместе с десятком других людей. «Какой этаж?» – спросил меня кто-то. «Двадцатый», – ответила я.

Я гадала, каково это будет – работать с Кэт. Может быть, я наконец сумею что-то написать. Может быть, мое имя будет упомянуто под материалом и другие редакторы попросят меня написать мою собственную статью. Я начала грезить наяву о том, как встречаю звезду в лобби роскошного отеля, такого же как «Плаза», и беру у нее интервью для главной статьи номера.

Из мечтаний меня вырвал лифт, остановившийся на двадцатом этаже; я вышла. По сравнению с высокими, украшенными канделябрами потолками лобби, потолок в коридоре производил чуть ли не давящее впечатление. «Двадцать-сорок, двадцать-сорок», – мысленно повторяла я, шагая по длинному пустому коридору, мимо бесконечной череды комнат, пока не остановилась в самом его конце напротив люкса Кэт.

Я постучала. Подождала пару минут, испытывая некоторую неловкость, и постучала еще раз. А затем рассмеялась сама себе, когда заметила кнопку звонка. Я нажала. Через несколько мгновений дверь распахнулась с громким щелчком, и в дверном проеме возникла Кэт. С забранными в высокий хвост волосами, одетая в серые кашемировые спортивные штаны и такой же свитшот, она выглядела непривычно обыденно, но при этом, каким-то непостижимым образом, ей удавалось и в спортивном костюме быть не менее загадочной, чем в модном платье.

– Добро пожаловать в мое скромное жилище, – поприветствовала она. – Заходи, заходи!

Я зашла и наклонилась, чтобы снять с себя туфли, пока она закрывала за мной дверь. Когда я распрямилась, то увидела свое отражение, глазеющее на меня из зеркала в позолоченной раме. Кэт провела меня по коридору с красивым паркетом. Мы прошли мимо огромной спальни (которая принадлежала Кэт, я полагаю) по левую руку и последовавшей за ней дамской комнаты («Здесь ванная, если понадобится», – отметила Кэт).

Коридор заканчивался просторной гостиной. Два канделябра, мраморный камин, бархатная кушетка, повсюду позолота – ее можно было описать одним словом: «богато». В дальнем углу комнаты располагалась лестница, хотя и непонятно было, куда она вела. Справа от нас стоял большой обеденный стол, нагруженный блокнотами, ноутбуком и внушительной стопкой бумаг, оказавшихся распечатками статей с разных сайтов.

– Прошу, – сказала Кэт, указывая на свободный стул на другом конце стола, – присаживайся. Чувствуй себя как дома. Я сварганю тебе завтрак.

Она направилась к длинному ряду шкафчиков, напоминающих кухонные, и вернулась с кофе во френч-прессе и большим блюдом фруктов и выпечки.

Я соскользнула на стул с бархатной обшивкой и выложила на стол компьютер и блокнот. Пока я устраивалась, Кэт налила мне чашку кофе и нагрузила еды на тарелку.

– Черный? Со сливками? С сахаром?

– Черный, – ответила я.

Она поставила чашку с кофе на стол.

– Это действительно приятное место, – сказала я, все еще слегка ошарашенная, хотя «действительно приятное» было явным преуменьшением.

Номер Кэт был великолепен. Именно так я представляла себе апартаменты богачей в Нью-Йорке, так я представляла себе мои собственные апартаменты в мечтах, где я была преуспевающим писателем и главным редактором «Харперс Базар». Хотя на самом деле нет, это было еще прекраснее, и роскошнее, и невероятнее, и совершеннее, чем любые мои грезы, – это такое место, которое стоит в самом верху списка, когда открываешь рейтинг «Зиллоу[4]» или «Сотбис» и задаешь «сортировать от самой высокой цены к самой низкой». Я провела кончиками пальцев по золоченому краю стола.

– Разве не чудесно? Не могу представить, чтобы я жила где-то еще, – сказала она.

Пока я ела, она пояснила, что изначально намеревалась остаться в Нью-Йорке лишь на пару месяцев.

– Я жила в нашей фамильной резиденции в Вене. Это действительно очаровательное место, правда, не из тех, которые можно назвать домом. Папа купил его после маминой смерти, и я переехала туда, чтобы быть поближе к младшему брату, но жизнь там вызывала у меня только фрустрацию. Все напоминало мне о маме. Она была русской, жила в Санкт-Петербурге до того, как встретила папу и вышла за него замуж, но она любила Вену. Для нее это был рай. Куда бы и я ни пошла, я видела или слышала что-нибудь, что вызывало слишком много воспоминаний. Я каждый день плакала. Мне пришлось уехать.

«Это объясняет ее акцент, – думала я, – немецкий, русский…»

Здесь она сделала паузу, отпила кофе и посмотрела в окно под лестницей. Затем уставилась на свои руки.

– В конце концов я все объяснила отцу, и он посоветовал мне попутешествовать. Я посетила Буэнос-Айрес, Токио, Марокко. Год прожила в Лондоне. А затем прилетела в Нью-Йорк. Папа сначала снял для меня номер поменьше, думал, что я останусь здесь максимум на несколько недель. А потом, когда я влюбилась в этот город и решила, что не хочу уезжать, я перебралась в люкс. Теперь он стал для меня домом. По крайней мере, с тех пор, как я потеряла маму, это единственное, что напоминает мне дом.

– Не чувствуешь себя странно, постоянно живя в отеле? – поинтересовалась я.