'Только это могли означать непривычные бессмысленно высокопарные интонации генерала Яковлева. Очевидно, ситуация ему самому представлялась неловкой. Он даже снял с лица свою знаменитую, словно приклеенную улыбочку, за которую его прозвали Чеширским котом. Кстати, если посмотреть правде в глаза, кто его впервые так назвал? И всё-таки негоже Борисову заниматься этим делом, не с его подготовкой и биографией искать зеленых человечков. Ангола, Афганистан, Таджикистан, Закавказье — и вот теперь летающие тарелочки? Это само по себе уже аномальная ситуация. Слава Богу, генерал избегал этого слова. В сознании самого Борисова слово «аномалия» почему-то ассоциировалось со словом «педерастия». Слушая, как генерал расхваливает его будущих сотрудников: «Мол, не смотри, майор, что даю тебе в подчинение всего трёх человек —зато какие орлы!» —Борисов мрачно комментировал про себя: ему бы «Доместос» по телевизору рекламировать. Новое российское чистящее средство ФСБ гораздо дешевле и экономичнее старого ГПУ! Или так: даже небольшим количеством новых российских агентов вы сможете не только перемыть всю посуду, выстирать всё бельё и распугать тараканов, но и вычистить грязь в самых труднодоступных местах! Как на базаре, честное слово...»

Персона Ларькина Виталия Юрьевича, 1968 года рождения, капитана, с самого начала —то есть с первых страниц его личного дела — не вызвала у майора никакого внутреннего протеста. В самом деле, свой мужик. Хоть и москвич. Мастер спорта по боксу, подготовлен, опыт наработать успел. Образование хорошее: медик, биолог, химик. Кандидат медицинских наук. По словам генерала Яковлева, кандидатская диссертация написана с уклоном в биохимию, но майору Борисову, историку по образованию, название ларькинского труда ничего не говорило.

В спортзале можно очень хорошо узнать характер человека. Позанимавшись с Ларькиным рукопашным боем уже больше года, Борисов мог подтвердить, что первое впечатление его не обмануло. У него был очень надежный зам.

С прапорщиком Ахмеровым Ренатом Габдуллаевичем, 1968 года рождения, тоже было все ясно. Когда Борисова три года назад командировали в Смоленскую губернию — надо же было кого-то послать на предположительное место посадки НЛО проверить, может, это новая американская фенечка, — Ренат, тогда ещё стажер, был в их группе водителем и помогал устанавливать аппаратуру. Видимо, тот первый контакт с неизведанным и стал решающим в их судьбе. До сего времени осталось у Борисова ощущение ненужности и бесполезности его прекрасной реакции, умения владеть всеми известными видами огнестрельного оружия в противостоянии этой могучей силе, невесть откуда принесшей и бесшумно, по словам очевидцев, посадившей многотонный аппарат на цветочную клумбу в центре небольшого рабочего посёлка.

А вот раскрыв личное дело старшего лейтенанта Большакова Ильи Степановича, 1969 года рождения, Борисов неприязненно сказал:

—А на кой мне этот... —решив обойти слово «очкарик», он затруднился в определении, — ...яйцеголовый?

— Старший лейтенант Большаков — единственный, кого мы можем вам дать для обслуживания комплекса «Вампир». Или вам не нужен «Вампир»? — насмешливо спросил генерал.

— Не помешает, — смиренно признался Борисов, наслышанный про этот комплекс систем компьютерной разведки. До недавних пор КСКР «Вампир» был единственным, как сплошь и рядом в России бывает, практическим воплощением отечественного компьютерного гения. Недавно для нужд Службы был построен новый КСКР-2. Слегка устаревший, изрядно «почищенный» комплекс «Вампир» достался Борисову.

А тогда на Лубянке Борисов получил возможность увидеть, как загадочная улыбка Чеширского кота возвращается на лицо генерала. Точнее, не на лицо, а куда-то перед ним, настолько она казалась отдельной.

— Вообще, Юрий Николаевич, я думаю, что за этого сотрудника ты меня ещё поблагодаришь.

Борисов тогда с сомнением отнесся к его словам, но Яковлев оказался прав. Илья Большаков был лентяем, разнузданным интеллигентом, вольнодумцем и морально неустойчивым бабником. Он позволял себе в открытую пить пиво на рабочем месте и в рабочее время, аргументируя это тем, что без пива не может сосредоточиться. Отличить его рабочее время от нерабочего было практически невозможно. Однако, проработав бок о бок с этим гадом пятнадцать месяцев, требовательный службист Борисов не променял бы теперь Большакова на роту образцовых старлеев. Дело было даже не в том, что Илья — специалист высочайшего класса. Да будь он хоть гением... собственно, Илюша им и был. Но майор больше всего ценил в людях не яркие способности.

Помимо прочих достоинств, Илья был артистичен и умел войти в доверие, расположить к себе. Знакомясь в первый день с личным составом группы, Борисов, видевший тогда грядущее в мрачном свете, был настроен особенно критически. Но и он поддался обаянию подтянутого молодого офицера, лицо которого излучало внимание, выправка говорила об исполнительности, а умные зеленые глаза только усиливали общее благоприятное впечатление. Любой офицер знает, приятно ли командовать болванами.

Но и эта нехитрая мимикрия не ввела Борисова в заблуждение. Просто он с первых дней почувствовал в бывшем новгородском вундеркинде, а ныне юном столичном хлыще готовность в минуту настоящих испытаний погибнуть «за други своя», но не предать боевых товарищей. За это качество майор готов был простить многие недостатки.

А вскоре произошел такой эпизод. Не отрывавший ясного кошачьего взора от начальственного лица, которое хмуро и неубедительно вещало о новых задачах и оперативной обстановке, Большаков быстро понял, что майор не представляет себе, на какой козе к этим задачам подъехать. И что самого майора это крайне беспокоит. Старший-лейтенант выступил с рацпредложением. Суть его состояла в том, чтобы систематизировать накопленный и ежедневно поступающий материал по нескольким параметрам: прежде всего, по степени угрозы для безопасности страны, по уровню достоверности, ну, и по степени «аномальности». После этого слова лицо Борисова ещё сильнее омрачилось, и чуткий Большаков никогда при майоре его больше не употреблял.

— Последнее не обязательно. Достаточно опасности и достоверности, —отреагировал Борисов. —Шкалу бы неплохо какую-нибудь ввести.

Илюша предложил случаи с самым высоким уровнем опасности и достоверности обозначать начальными буквами греческого алфавита, а с самым низким — конечными. С соответствующей раскладкой дел по всем промежуточным буквам. Майор согласился, и Большаков скрылся в своем бункере. Память КСКР уже содержала данные об аномальных явлениях, зарегистрированных на территории разных стран начиная со сто тридцатого века до нашей эры по сию пору. На следующий день Борисов получил отчет. Ситуации с литерой «альфа», соответствующей непосредственной и явной угрозе массированного вторжения инопланетян в Россию, концу света и т.п., значились в количестве нуля штук. Ситуаций типа «бета» было уже две. Под литерой «гамма» значилось 198 случаев. Группа «дельта» включала в себя 1336 аномальных ситуаций, и этим майор решил ограничиться, увидев в следующей строке пятизначное число. В конце концов, нельзя объять необъятное, а Россия —великая страна, и на всякие мелочи можно не обращать внимания. Майор приказал Большакову распечатать для него первые 1536 дел и в дальнейшем представлять ежедневный отчет по первым четырем... нет, для верности первым пяти греческим буквам. Последующие полтора месяца Борисов изучал дела, одолевая в день по 30—50 случаев. Большаков немного жалел потраченной бумаги, но читать большие тексты с монитора Борисов не любил. Ему нужно было походить по кабинету, раскладывая дела то так, то эдак по разным стопочкам. Он обязал всех подчиненных прочесть эти материалы и обсудил с ними некоторые случаи. ещё через пару недель для него, как говорится, забрезжил свет в конце туннеля. Руководитель ГРАС почувствовал, что обычные спокойствие и уверенность в себе возвращаются в его душу. Работа как работа. Материальная база неплохая. Хотя автопарк, прямо скажем, античной эпохи. Команда маленькая, но спаянная. А на кляузные заявления завистников о том, что майор Борисов занимается ерундой, теперь можно было не обращать внимания.